Владимир Попов - Анархия: эволюция без насилия

Нет, не говорю, даже не пытаюсь намекать, о том, что эти, и так ущемлённые судьбой, люди не нуждаются в помощи: в этом как раз нет ничего плохого. Но вот когда всё, включая крайние отклонения, начинает выдаваться за норму – это уже отдаёт похотью и желчью.

Не представляешь, насколько сложно это произнести, не то чтобы осмыслить.

Аутизм, «вампиризм», цинизм – явления одного порядка. Они – необходимые следствия цивилизации интровертов. Это говорю тебе я – эмоциональный интроверт, который понял, что именно так обществом управлять легче: созданные вновь технологии на самом деле есть ширма, которая перекрывает как раз третью, самую важную, составляющую – наши связи.

Не раз в этой жизни приходилось наталкиваться на людей, которые за полторы тысячи рублей продавали двадцать с прискоком лет дружбы, ради собственных амбиций ставили на кон уважение и даже признание. Но всякий раз я выходил на улицу. Шёл километр, два, десять, пятнадцать, а то и пятьдесят и понимал, что всё это – порождение системы. Иначе как объяснить «совпадения» подобных явлений по всему миру и в разные времена? Именно – никак иначе.

Ровно то же и с семьёй: сегодня это довольно убогая форма жизни, которая во многих государствах забита, а в некоторых (дабы сохранить хоть какой-то, видимый, баланс), напротив, направлена на возрождение. К последним отнёс бы в первую очередь США, которые опытным путём поняли, что сексуальная революция хороша для распространения вовне, так как она делает общество разрозненным, сумбурным, а значит – более управляемым, но не внутри.

А как на счёт Китая? Из-за политики «одна семья – один ребёнок» (впрочем, подобное практикуется и в Индии, арабских странах, при этом геноцид абортов касается, как правило, женщин) жители Поднебесной уже сейчас стареют и к 2050 году могут пожать то, что при их количестве кажется невозможным, – старость нации. Одним словом, родители не смогут, а дети не успеют насладиться тем, что создано. А всё потому, что иное не выгодно государству.

В любом случае государство ставит семью в полную зависимость от себя или зависимых институтов: например, в современной России или мусульманских странах (далеко не во всех, кстати) это Церковь, в Скандинавии – псведо-верования в детей как в некую самоцель, в Таиланде и ближайших к нему странах и таковых и вовсе превратили в унифицированный инструмент заработка. При этом люди сами себе доказывают, что это нормально: как и говорил выше, нас заставляют верить, что все мы разные и что отклонения – норма.

Бред.

Бред, за который стыдно даже ребёнку, кричащему, что король не просто голый, но давно без кожи, не живой: даже не труп – просто останки, не опознанные, но кем-то принятые за образ. Да и разложился он настолько, что смердит за километр, а то и три. Всё равно не видят, не слышат – не говорят.

Семья – первый шаг. Далее нас ждёт община: институт, который дольше всего убивали в России и который уже сегодня пробуют возродить, пусть и немногие. Не стоит думать об общине как некоем атавизме: ни высокие технологии, ни культурные достижения, ничто не мешает со-существованию. Лишь аналитическое мышление.

Община подразумевает под собой взаимодействие семей и личностей: на улице, в Интернете (если он станет действительно глобальной сетью знаний, а не развлечений), в Космосе, наконец. Одним словом, для этого нужно научиться мыслить шире.

Кстати, почему и личностей, отдельных личностей, тоже?

Потому как личность – внутренние, то есть семейные, взаимосвязи, но также и взаимодействия внешние. То есть могу общаться на улице не только с друзьями семьи, но своими личными товарищами, коллегами.

Думаешь, это и так ясно: просто и давно работает?

Не совсем: дело в том, что нас как раз направляют к отстранению от общения, заменяя его суррогатами – социальными сетями, сотовой связью, email, виртуальной реальностью (3D-миром графики и звука), пабами и прочими атрибутами словесного хлама. Общение же предполагает развитие, то есть каждый, кому уделяешь субъективное время, должен привнести в твой континуум не только удовольствие и счастье, но и развитие: счастье, построенное на деградации кого-либо настолько же крепко, насколько сухостой, некогда пробившийся среди пустыни, – может быть красиво, но в итоге оторвано от реальности и не-жизнеспособно в конечности.

Чем больше нам кажется, что какое-какое, а наша общество (страна, государство, коалиция, союз) далеки от насильственной стадии анти-общения, тем быстрее и уверенней погружаемся в трясину искусственного, эфемерного, бесчеловечного. Уже никто не заставляет принимать пилюлю по утрам – мы охотно выполняем этот скромный ритуал сами.

Антигуманизм в целом прослеживается и в кино, как первостепенном рассаднике идеологии сего-дня; и в рекламе, как инструменте манипуляции общественным со-знание и бес-со-знательным. Даже в детских игрушках: автомобили и пистолеты для мальчиков, куклы-манекены для девочек. И в последней стадии – трупы, монстры и всё те же вампиры как их объединение для каждого из подсаженных на иглу дозированной перегрузки.

Уродство – высшая степень отклонения от нормы – насаждается как точка апогея эволюции, тогда как на деле она в лучшем случае – ответвление в бок, в худшем – деградация. Можно взять первые две полусотни: «Форрест Гамп», «1+1», «Леон», «Бойцовский клуб», «Достучаться до небес», «Игры разума», «Криминальное чтиво», «Карты, деньги, два ствола», «Большой куш», «Запах женщины», «Крёстный отец», «Джанго освобождённый» и подобное. Воры, убийцы, инвалиды, психически нездоровые люди.

Нет-нет, я тоже люблю многие из этих лент, но вопрос совершенно не в эмоциональном или интеллектуальном предпочтении, а в том – что и сколько выпускает индустрия. Есть целые плеяды актёров, что прославились на негативных образах. Скажу больше: если внимательно проследить за историей того же «Оскара», то можно заметить немало интересного.

Любимый в моей семье Том Хэнкс – за «Гампа» и «Филадельфию» (роль гея, больного СПИДом); актриса, которая умеет совмещать эффектную внешность и драматичность игры, Шарлиз Терон, – за фильм с говорящим названием «Монстр»; своеобразная Кейт Бланшетт – за безумную «Жасмин»; Колин Фёрт – за «Король говорит»; человек и актёр, который мне лично многим симпатичен, Мэттью Макконахи, – за «Далласский клуб покупателей» – этот сборник сломанных душ; Кевин Спейси за фильм, который может служить лозунгом к описываемому феномену, – «Красота по-американски»; Дензел Вашингтон – за глаголящий «Тренировочный день»; Джейми Фокс – за слепого «Рэя»; Дэниэл Дэй-Льюис за «Нефть», Эдди Редмэйн – за «Теорию всего», о Хокинге как раз… Я бы мог продолжить 36 36 Взять хотя бы образ мультгероев последних лет: от Лунтика до «Монстров на каникулах». Логика (тут даже кавычки не передадут всей абсурдности) такова: чем уродливей – тем лучше. «Улица Сезам» была только началом: теперь это и «Корпорация монстров», и драконы, и крысы, и мертвецы всех мастей… В «Я – отец» эту проблему поднимал. На yaotez.ru – ещё буду рассказывать. Пока – следующий шаг. , но всё же это не эссе о киноискусстве. Надеюсь, тенденция вырисовывается явно. Или нет?