Наталья Куприянова - За кулисами иллюзий

– Убери ноги со стола, – почти спокойно попросила Ада.

В ответ Алина надула большой жевательный пузырь. Когда он лопнул, сказала вялым голосом:

– А… Это ты…

– Да. Я тоже рада тебя видеть, – съязвила Ада, выкладывая продукты на стол. Она не злилась, и не обижалась на заносчивость дурно воспитанной шестнадцатилетней школьницы. Но разговоры между ними в последнее время были короткими. За прошедший год Алина изменилась не в лучшую сторону, Ада, в свою очередь, не собиралась спорить и поучать, давно уяснив: когда собеседник не хочет тебя слышать, надрыв голосовых связок не исправит ситуацию.

Алина, заприметив бутылку молока, потянулась к ней.

– Это не для тебя, – остановила её Ада.

– Но я хочу, – заупрямилась девушка.

– Хочешь? Магазин работает круглосуточно.

– У меня денег нет.

– Не мои проблемы.

Ада отстранённо наблюдала реакцию Алины: разозлившись, та вскочила со стула и вылетела из кухни, одарив несговорчивую гостью презрительным взглядом. И это Аду ничуть не задело. Взрывной темперамент так гармонично сочетается с подростковым возрастом, что упрекать за это глупо. Главное, чтобы бесшабашность не стала главной чертой характера в дальнейшем. Но над будущим можно поразмыслить позже, а пока оставшись в одиночестве, Ада разложила продукты по местам, после чего подошла к окну. Постояла, подумала, махнула мысленно рукой и прошла в комнату, где пекинес Эдмунд усердно лаял на девушку, за то, что та его дразнила, а Эльвира Соломоновна по очереди обращалась то к внучке, то к любимому питомцу, пытаясь успокоить обоих.

– Алина, перестань его дразнить, – негодовала старушка. – Разве ты не видишь, как он злится.

– Пусть злиться, – весело отзывалась девушка. – Я не виновата, что он такой глупый.

– Тебе под стать, – вставила Ада и присела в кресло.

Услышав едкую фразу в свой адрес, Алина перестала улыбаться.

– Знаешь, что? – начала девушка, но закончить мысль ей помешала Ада:

– Тебя ждёт грязная посуда, – вздохнула она. – Сделай хоть что-нибудь полезное, раз пришла.

Алина готова была взорваться, но под прицелом тёмно-зелёных глаз думать едва получалось. Не найдя ответа, она опустила веки, пытаясь скрыть смущение. Оказавшись за спиной Ады, скривила рожицу, таким вот образом выразив своё отношение к… как же её назвать-то? Эпитетов много, а выбрать подходящий Алина не могла, так же как не могла определить своё отношение к ненормальной, строгой, неприступной… непостижимой Аде.

– Не сердись на Алину, – обратилась Эльвира Соломоновна к Аде, когда они остались вдвоём.

– Ну, что вы! – улыбнулась Ада. – Стану я обижаться на вашу внучку! Я ведь понимаю: подростковый возраст – сложный период жизни.

– Она хорошая девочка, просто отец с матерью не очень-то занимались ею…

– Совсем не занимались, – подкорректировала Ада.

Эльвира Соломоновна покачала головой, перед тем как продолжить:

– Ей не повезло. Родители развелись три года назад…

– Я знаю.

– …Она тяжело это пережила… Друзей у неё нет… Не с кем поделиться, отвлечься…

Ада встала и подошла к пожилой женщине. Поправила собранное с боку покрывало на диване, после чего взяла на руки Эдмунда, приласкала и положила хозяйке на колени.

– Её нужно найти какое-нибудь занятие.

– Какое? – озадачено спросила Эльвира Соломоновна. – Я не представляю, чем увлекаются современные дети. Я уже так стара…

– Не наговаривайте на себя.

– Ада, я не скромничаю. В мои семьдесят шесть заменять реальность вымыслом просто неприлично… Вот я и думаю: меня не станет – кто позаботиться об Алине? Кто защитит? Она ещё такой ребёнок, хоть и пытается казаться взрослой… Когда я умру, ты не оставляй её…

– Это произойдёт ещё не скоро.

– Нам этого не дано знать. – Эльвира Соломоновна прикрыла глаза. – Она к тебе прислушивается…

– Она меня ненавидит… за что-то… А за что – понять не могу.

– Вовсе нет. Просто… иногда мне кажется, она… обижена на тебя…

– Мы ведь собирались посетить ваш загородный дом? – спросила Ада после затяжной паузы.

– Да… – вздохнула хозяйка.

– Планы ведь не поменялись?

– Нет. Конечно, поедем… – Эльвира Соломоновна открыла глаза и привстала, демонстрируя собеседнице искажённое заботами лицо. – Ах, Ада… Знала бы ты, как мне жаль, что ты не моя внучка… С тобой хорошо… уютно…

– Не жалейте. У меня тяжёлый характер. Со мной сложно ужиться.

– Тебе так кажется или ты в это веришь умышленно… Так ты оправдываешь…

– Что оправдываю? – удивилась Ада.

– …Своё одиночество… Я вызову такси…

Спустя сорок минут Ада переступила порог незнакомого дома. Небольшой по размеру, он был когда-то очень уютным и благоустроенным, пока в нём жили и берегли его. Было это давно, а теперь некогда любимое место отдыха многих поколений пребывало в полном запустении. Ремонт нужен и внутри, и снаружи. Ада подумала об этом, когда закрыла за собой проржавевшую калитку, густо увитую плющом. Дорожка, ведущая к дому, была разбита, как и несколько ступеней порога. Перед тем, как зайти Ада остановилась рассмотреть несправедливо заброшенное здание: фасад давно выцвел, а штукатурка потрескалась и покрылась пятнами, и никому не было до этого дела. А ведь ещё не поздно попытаться сохранить маленький островок счастья и покоя. На это она не пожалела бы никаких сил, но кто ей позволит?

Оказавшись внутри, Ада сняла пальто, разулась и немного осмотрелась. Комнат в доме было четыре, но жилой вид был лишь у двух – у гостиной с давно неработающим камином и у библиотеки. Так как в доме никто, кроме Эльвиры Соломоновны не бывал, остальные две комнаты постепенно превратились в хранилище ненужных вещей – из тех, что и выкинуть жалко, и оставить невозможно. Ада решила заглянуть в них при случае, а сейчас, пока хозяйка заваривала чай и прогревала дом, она отправилась к книгам, предварительно открыв запертую на два замка дверь. Библиотека оказалась просторной, с двумя большими окнами, занавешенными плотными шторами. Включив свет, она увидела шкафы высотой под потолок, забитые книгами. Книги громоздились и на стульях, на подоконнике, и на расстелённых плотных коврах. Не смотря на это, беспорядка не ощущалась. Возле окна стоял круглый стол, а на нём керосиновая лампа и пара свечей – вот и всё богатство.

В отличие от дома, состояние бумажных домочадцев было вполне удовлетворительным. Видимо, им уделялось больше внимания, и все силы тратились на их сохранность. Ада подошла к книгам на полу, присела на корточки и взяла одну из них в руки. Рассмотрела, аккуратно полистала и поставила на место. Потом проделала это же с другими томами. Среди них было немало старинных книг, переплетённых в кожу и пергамент с тиснёными узорами, металлическими накладками и застёжками, а некоторые даже с золочёными буквами на корешках. Инкунабул и манускриптов не было, но все книги, судя по переплётам, увидели свет не позднее девятнадцатого века. На первый взгляд коллекция очень не плохая, и заслуживала пристального внимания.