Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

Итак, незадолго до дома Марты, там, где был высокий подъём, скверный, изрытый временем асфальт плавно превращался в нечистый гравий, лежали и сейчас три апокрифические свиньи – серо-фиолетовый Снуп средних лет, бледно-розовый с пятнами по всему телу Слуп, да хряк с мудрым глазом и обломанным клыком в пасти, делавшем его похожим на Джорджа Бусча, изрядно покутившего в пьяной компании. Хряка звали Пэром, ион, целиком оправдывая своё имя, внимательно наблюдал за двумя весёлыми подсвинками, резвившимися в отдалении и уже устроившими глубокие уютные норки в жаркой серой придорожной пыли. У свиней было ведомое только им расписание жизни, и утром дружной компанией их можно было видеть в лесу у реки собирающими жолуди под огромными дубами, в середине дня вблизи дома Марты они принимали в пыли долгие солнечные ванны, а вечером довольно возлежали на верхотурке в луже у дома хозяина, похожего видом и манерами на Карабаса Барабаса. В эти минуты почти физически можно было ощутить, что они рады своему пребыванию в мире. Их довольное хрюканье было нежным шопотом любви и смирения перед красотой и мудростью вселенной. Как, казалось, были счастливы эти свиньи, как мало им надо было для полного счастья!

Кажется, они были много счастливее нас!

Но это была только иллюзия! Люди встали на их пути к абсолютной гармонии!

Здесь был совершенно не нужен будильник, ибо ровно в шесть утра начинался великий визг в зловонном поросячьем сарае, где жестокий Карабас Барабас мучил своих бессловестных жирных клоунов, пиная их железным сапогом, или хлопая что было сил огромным чёрным хлыстом с железным набалдашником.

Таких криков я в своей жизни не слыхал, не могу поверить, что животное может кричать отчаяннее, чем кричали те свиньи из загона соседа. На меня это плохо действовало, я иногда даже руками уши затыкал, чтобы не слышать этих криков!

Изба Марты Кирилловны находилась в самом конце деревни и в самом конце длинного участка, огороженного дилетантской оградой из веток, скреплённых кое-где дощатыми вставками. Много раз, если приходилось идти от шоссе, Марта шла к дому по узкой извилистой тропке, переходила по настилу из брёвен узкий ручей.

– Нам надо замаскироваться! Я буду маскироваться под девушку. Как будто я девушка, которая обнимает берёзку! Я ты будешь мусорным баком!

– Не надо! – брезгливо сказал Ральф.

– Давай! Бегом!

– Ты глуп, как Фирдоуси!

– С чего ты взял, что Фирдоуси был глуп?

– По его виду!

– Но у него нет никакого вида! Его портретов не существует!

– Всё равно, глуп, как Фирдоуси!

Бак замер во тьме. Марта замерла тоже и стала прислушиваться к грому и шуму капель. Но в огород не пошла, а вернулась в дом.

И по пути разговаривала сама с собой:

– Этот куст называется тис! Это самое древнее растение в мире!

– Ну, уж? А эта жестяная колючка, которой можно перерезать человека пополам, не древняя случайно? Я думаю, колючка гораздо древнее. Вид у неё такой, что она видела динозавров, и наверно и стала колючкой, чтобы зубы-мельницы древних монстров не прогрызли её! Всё в мире приспосабливается!

– Ты тоже приспособился, вон как воняешь! Это называется мимикрия!

– Что такое мимикрия?

– Это когда ты специально мерзко воняешь, чтобы всем было противно! Или похож на что-то противное и ядовитое, змею там, сколопендру! Тут главное не переборщить и самому не умереть от собственного запаха! Так Бранглийская королева поступает, когда не хочет разговаривать с премьер-министром, намажется загадочным составом, который воняет, как сто тысяч азиатских помоек, и ходит с веером по паркету в Букенгемпском дворце, от мух обмахивается!

– Она наверно не по годам очень умна и по-видимому хорошо знает разницу между опоссумом и енотом!?

– А ещё на всякий случай за поясом длинную колючку держит! Так! На всякий случай!

– Страшная жизнь!

– Да, не без того!

– Хроники Шизленда короче!

– А! Тихо!

– А почему Бранглийская королева так не любит своих премьер-министров?

– Они всё время ей гадости говорят, и всё в том смысле, что вот, мол, так мол и так, Ваше Величество, Парламент до того, мол, обнаглел, что отказывается давать королеве деньги на новые наряды и отказывается, к примеру, закупить мраморные статуи Вакха и Прозерпины для её новых загородных имений Ёокершип и Викерсболт! Там у королевы хранятся её любимые пяльцы, на которых она любит разные виды битв вышивать крестом! Вышила последний раз битву при Абукире так, что все фрейлины на жопу от умиления упали! Лошадь там была нарисована и раскоряченный конник с копьём! А она привыкла, что премьер-министр плохой кавалер и даме только гадости говорить умеет, и как настоящая женщина, видеть его уже без содрогания просто не может! От такой наглости у неё сжимались даже кулаки на ногах!

– Флиппер не виноват! Это всё шобла наделала!

– Так вот! Вот сидит она грустная, как невеста в Ёокершипе или Викерсболте около окна и вышивает на пяльцах крестом, и смотрит одновременно в окно, а там шаром покати, во дворе пусто, ничего кроме грязной крестьянки-заики и одноглазого капеллана ничего нет, в углу гора навоза, кругом ящики из-под «Пепси-Колы», вдали копна сена с заплаканным мальчонкой бесштанным поверху, он вилами там шурует, и чёрные облака до горизонта. Не соскучишься, короче! А где античные типа скульптуры, на которые можно полюбоваться взыскательному королевскому взору, где радость жизни, где неземная красота бытия? А? Где, я вас спрашиваю? Нетути? Вот так!

А это очень печалит Бранглийскую королеву, которая не привыкла к такого рода прискорбной бедности! В шестнадцатом веке Кромвель однажды строго-настрого приказал королеве не покупать новых фантазийных бриллиантов, потому что, мол, у нас в казне шаром покати и революция уж близка, так та от такого произвола на год впала в депрессию и на улицу носа не показывала. Головой все зеркала в замке побила! Только когда Кромвель исчез, соизволила сойти на землю. Королева, конечно никогда не плачет, потому что все говорят, что бог сотворил её из самой прочной крупповской стали, что на самом деле верно на все сто, но настроение у неё при виде своего окружения всё равно иногда портится, и в наказание за свои беды она начинает матом ругаться на премьер-министра, и даже видеть его не желает!

– Чем гуще дерьмо, тем шире улыбка!

– А!

– Надо иногда в другое место переезжать! Говорят, помогает!

– У королевы с этим делом всё нормально, на каждом углу приют и резиденция!

– Ну, с этим тоже переборщить не следует! Надо ей было с Папы Римского пример брать!

– Почему это?

– А надо сказать, что в то время у Папы Римского в то время было ровным счётом двенадцать резиденций. Это величайший в мире секрет и тайна, почему это так, было ли это изначально сделано с учётом того, что у Христа было на круг двенадцать апострофов, или совсем наоборот, потому, что Папа возжелал жить в каждом имении по месяцу! Он мог себе это позволить! Или он в духовном смысле объединил эти два мотива и желал жить в каждом имении с каждым апострофом строго говоря по месяцу!