Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

– А потом выгонять их?

– Кого выгонять?

– Ну апострофов этих!

– Ну, типа того!

– тогда наш Патримон прав, когда рычит на Папу по поводу нравов в консистории?

– В чём-чём?

– Неважно!

– А потом Папа умер?

– Да! Покойнику очень нравился гроб в стиле Мондриана, и он даже как будто улыбался по этому поводу.

– А!

– Где ты видел у меня в руках колючки?

– Я знаю эти колючки! Колючки тебе не нужны! Все и так бы убежали, но если человек воняет, как скунс, да ещё и вдобавок весь в колючках, как ёжь, тут уж всех святых выноси! Эти колючки растут у каменного мостика через Ворток – нашу милую речку! Там их целые заросли. Наверняка они есть в красной книге! Но колючка здесь ни при чём. Я говорю о тисе! Тис – это очень древнее растение.

На том и порешили.

«Сколько он будет повторять, что тис – древнее и очень красивое растение!»

Я уже забыть успел об этом, а Фрич стал ходить из угла в угол, и на разные лады об одном и том же рассуждал с умным видом. И так он бубнил об этом чёртовом тисе до самого заката. Фрич ведь жуткий зануда, и если заведётся, его ничего кроме фаустпатрона не остановит, да и то нужно ему прямо в лоб попасть, а то не сработает!

Трава не расти, он как «Тигр» на ледокол «Ленин» всё равно пойдёт. Хоть по льду, хоть по чему! Ему по фигу! Главное то, что он думает, а что думают другие – для него чепуха!

Что остаётся верующим в Христа людям, если отнять у них Христа? Ничего! Они тусуются в пыли прошедших веков и остаться один на один с природой для них страшно. Им нужно триста лет, чтобы привыкнуть считать Природу высшей сферой в мире. Законы Вселенной аристократичны, природа аристократична, она не протягивает руку человеку, она держит его на расстоянии. Она не обманывает, но и не гладит никого по головке. А они хотят обмана, они мечтают об обманщике, готовом уверить их в том, что Природа считает их своими лучшими детьми! Они никогда не поймут её холодное, спокойное величие, величие замысла всегда будет страшить их. Отстранённость Природы ужасает их! Поэтому, Ральф, пожалуйста, оставь им Христа! Пусть они манипулируют с ним до умопомрачения! Эта игрушка – мёртвый толмач, который был готов перевести тенксты Космоса, но был якобы убит, очень нравится им, ибо связывает клопов с высшими силами Вселенной!

– И мне тоже?

– Тебе по блату – Мамону!

– Им нужно, чтобы их гладили по головке! Но самое смешное – они не понимают, что когда они открыто заявляют о своей приверженности христианству, они показывают, что они люди низшего порядка! Они не могут понять, что верить в Христа уже не модно! Страшно не модно! Всё равно, что появиться в бабушкином чепце на великосветском бомонде в Голливуде! Если бы они поняли это, это бы убило их!

– Они мечтают, чтобы им всегда обещали вознаграждение за покорность. Они подобны псам, сидящим у собачьей будке в ожидании кости.

– Что оставить им, что отнять, – одно и то же! Ничего не меняется!

Само ограбление домохозяйства Марты прошло удивительно легко. Все постройки были открыты настежь, и наш посланец бббеееззз ооосссоообого труда обчистил холодильник под навесом, дачную пристройку и сарай.

В сарае стояли мешки с мешками фундука. Они все были прогрызаны крысобелками и шкурки скрипели под ногами.

Новости мира! Коробка конфет с тремя тысячами рублей!

Старушка схоронила дорогое от любимых родственников!

Но выходя из сарая, груженный мешком со снедью и вещами, Саблик столкнулся с Мартой нос к носу, отчего её перекосило и изо рта у не1 вырвался вопль! Саблик от неожиданности подался обратно в сарай, захлопнул дверь, и Марта снаружи закрыла её палкой, а потом, как нам сказал Саблик, стала стучать костяжками пальцев по сотовому телефону, вызывая фараонов.

Через десять минут послышался фырк фараоновского бобика и в сарай сначала просунулась чёрная резиновая палка, а потом пропитой голос приказал Саблику сдаваться.

Увидев набегающего явно не с хорошими намерениями Фараона, Саблик бросился в сарай и думал поначалу забаррикадироваться. Но Фараон намётанным глазом просёк маневр и сорвал все планы Саблика. Он рвался к Саблику, как взбешённый вепрь.

Пока Фараон сражался с утлым замком, Саблик отчаянно искал спасения. Он бросился вдоль дощатого стелажа, на котором кроме пыли, мух и грязи было множестно удивительных вещей: старый драный носок, отвёртка без ручки, стопка бумаги с отгрызанным и загаженным мышами углом, огарок свечи размером с младенческую пиписку, кучка щелухи от довольно крупных семечек, несколько презервативов по углам, смятая тревожной рукой копия протокола профсоюзного собрания овсянников «По вопросу о Прелюбодеянии» с уничтожительной для некоего Василия Петровича резолюцией, орех растения неизвестного вида, полный комплект щучьих зубов гигантской щуки, каких уже не должно быть в природе, пыльная швейная машинка без педали, в общем, великое множество музейных редкостей, которые издали можно было бы принять за инструмент маньяка. Но это было просто имущество рядового советского человека.

Пока Саблик бежал вдоль стелажа, проклятый Фараон сильно продвинулся в попытке раскупорить дверь. Радом с дырявыми калошами, которые наверно в хорошие годы носил Микула Селянинович или Алёша Попович, Саблик обнаружил электрические кошки. На стелаже рядом с дырявыми полярными валенками и пустыми бутылками из-под водки лежали электрические кошки. Савлик не долго думая, схватил их и через люк вылез на крышу. Даже оглядеться не было времени. Тут он быстро надел на ноги огромные неудобные гамаши с ржавыми клешнями и в тот момент, когда Фараон ворвался в сарай, прыгнул на электрический столб. Хотя опыта лазанья по столбам у него не было, спасла вера и здравый смысл и сноровка. Клешни завизжали по дереву, унося одинокого героя ввысь. Через несколько секунд он был наверху и даже приветливо помахивал рукой Фараону, который в неописуемой ярости бегал вокруг столба и посылал ему проклятия.

Потом мент убежал внутрь.

Саблик схватил кошки и по приставной лестнице выбрался на крышу сарая, а приставную лестницу сбросил прямо на ворвавшегося в сарай Фараона. Ну и грохот был! Лестница ударила фараона по балде и тот упал прямо в лужу какого-то вонючего машинного масла. Тут почему-то и мешки, стоявшие у стены, разом рухнули. Когда всё рушится, то рушится всё! И мешки, и одежда и мысли и чувства! Пока Фараон сражался с лестницей и мешками, Саблик снова цеплял на ноги сатанинские кошки. Клешни у них оказались дореволюционными, в форме рогов жука-рогача, и такого размера, что ими можно было убить вампира. И Саблик, взглянув на себя сверху, зауважал. Он быстро одел кошки и когда метерящийся, ушибленный Фараон карабкался по приставной лестнице, с криком «Йе-эх!» прыгнул на электрический столб в метре от круши сарая. Хотя опыты лазанья по столбам недоставало, помогла комсомольская закалка, вера и здравый крестьянский смысл. В три мгновения Саблик был на вершине столба и прижавший к нему впалой грудью, замер, как мишка Коала. Тоже запвыхался, потому что уже два раза пришлось взбираться. То, что орал бегавший по крыше сарая Фараон я не буду рассказывать, ибо не буду, но Саблику так понравилось, что потихоньку, чувствуя свою недосягаемость, он стал даже подхамливать Фараону, и тоже несколько раз назвал его словами. Ярость Фараона была столь всеобъемлющей, что он, бегая огромными шажищами по крыше, два раза проваливался в лаз, а тупость столь непрошибаемой, что он не додумался сбить Саблика камнями. Минут через тридцать, удостоверивший, что рация и сотовый телефон благополучно разбиты вдребезги, и подмогу вызвать не удастся, Фараон буйно удалился, лупя ногами в бадьи и вёдра, постоянно оглядываяь и угрожая Саблику всеми муками преисподней, которые его ждут, когда он, Фараон, его поймает.