Анна Манна - Срывы в постмодерн. Повести

Миранда подбиралась к замку. О том как она перелезла через высокую стену окружавшую сад, не будем здесь говорить, потому что в таком изысканном наряде это совсем нелитературно. Она стряхнула сухие листья приставшие к её кружевам и пошла по дорожке, ведущей к фонтану. Многие цветы сада завяли, и вообще, тут было просто необходимо навести порядок. Каблучки туфель по прежнему проваливались в жемчуг, но наша Миранда шла так уверенно. Вымыв руки, она поправила прическу и, подойдя к дверям замка, решительно дёрнула ручку.

Интересно, что когда мужчины хотят, то двери так и машут приветствием, а когда случается экстренная блокировка, то попасть в замок не представляется возможным… От досады Миранда начала ходить взад и вперёд и разводить руками.

Сверху она выглядела очень мило и безобидно. Вот это, пожалуй, самый подходящий ракурс и дистанция. Сэмюэл взял бокал и сделал несколько спокойных глотков. Его Миранда, его ненаглядная Миранда была здесь в таком подходящем для неё месте. И всё было чудесно: и то как она подставляет руку под струю фонтана, и то как возмущённо складывает руки на груди, и то как садится на траву, подобрав подол платья, и то как кладёт голову на колени… И вот солнце совсем скрылось за горизонтом, бокал был пуст, а сердце полно тёплого чувства. Сэмюэлу захотелось непременно заключить Миранду в свои объятья и кружить, кружить… Он подозрительно покосился на почти ещё полную бутылку марсалы. Какие странные чувства, совершенно ненормальные чувства мужчины к женщине.

В далёком прошлом у изобретателя был роман с одной баронессой (из детекторного отдела. Кажется, Жозефиной… или лучше Зигмундиной). Это была необыкновенно умная дама, уравновешенная с изысканными манерами. Она вызывала в его ещё совсем молодом сердце чувство уверенности и благополучия своими рассудительными речами и поступками, и особенно тем, что никогда не смеялась, а только легонько разводила сомкнутые губы в строгой улыбке. Сэмюэл высоко ценил в женщинах этот дар. И он любил её… её сдержанность. Их отношения развивались планомерно. Они никуда не торопились и терпеливо познавали друг друга. И так же планомерно оба начали чувствовать, что их любовь, достигнув определенного предела, стала угасать. Сначала досада и раздражение от пусть незначительного, но все же несоответствия характеров. Дальше упрёки и оправдания, и наконец тихое, но болезненное расставание.

С Мирандой же было совершенно непонятно где начало, и где конец всему этому безрассудству, и к чему приведут яркие и столь травмирующие вспышки соприкосновений! Потерять голову в самом начале это видимо, было в порядке вещей. И никогда нельзя быть уверенным, что в следующий миг не сорвёшься и не помчишься по узким ступенькам винтовой лестницы вниз, чтобы кинуться к её ногам!

Сэмюэл бежал и спотыкался, бежал и сомневался, бежал и боялся, что Миранды в саду не окажется, бежал и ругал себя, что не спустился сразу же как только заприметил голубое мелькание, бежал и молился, чтобы она дождалась его, бежал, казалось целую вечность, и внизу это был уже совсем другой человек, столько потерявший и столько приобретший. И вот, распахнув дверь, он вырвался в сад. Ночная прохлада хлынула в его лёгкие и чувства. Он сделал несколько вдохов про запас и пошёл к фонтану.

Его любимая лежала на земле и смотрела в небо. Сэмюэл потихоньку устроился рядом. Волосы Миранды разметались по искристо-платиновой траве, а милое личико выражало лёгкую тревогу, через которую всё же просвечивала безмятежность.

– Это твоё созвездие? Наверное, я не должна его знать… – Миранда оторвала взгляд от звёзд и повернула голову в сторону Сэмюэла, который сидел возле неё на прохладной траве.

– Сейчас зазвонит телефон и мы проснёмся, или изменимся, или что-то произойдет…

– Я не верю в телефоны… и в будильники. Сейчас XVII век, – Миранда засмеялась, а Сэмюэл чуть дышал. Он боялся нарушать её личное пространство, но то, что он чувствовал было полной гармонией, и ни о каких нарушениях, кажется, не могло быть и речи. Мгновенье длилось и длилось, приобретая такое стойкое звучание, как долгий целительный сон. Это та самая ночь, которую ждёшь всю жизнь. А если не ждёшь, то только потому что думаешь, что таких не бывает. Небо было тёмно-зелёным с фиолетовой тайной. Воздух спускаясь, переливался из трелей фонтана в шелест листвы и обратно в небеса. По-истине прекрасная ночь – какая награда за все муки любви, какая награда!

– Ты получил мой подарок? Я послала тебе бандероль, – спросила Миранда, когда больше было нечего скрывать.

– Я не успел, но я знаю, что в ней было: там был шанс на другую жизнь.

– Для нас другая жизнь может быть в этом мире. Потому что я люблю тебя. Теперь я точно знаю, что это самое важное, – Миранда протянула к Сэмюэлу руки… любить друг друга как самое важное… и он хотел любить Миранду, но тогда обратного пути уже не будет.

Утро. Туман. Жуткий туман. Галеон плыл по волнам по встречному ветру. Паруса упрямились, но какая-то неведомая сила несла Да Винчи в определенном направлении. Со стола каюты покатившись упал карандаш. Миранда проснулась и повернулась на постели. Рядом лежал Сэмюэл и обнимал одеяло. Какие-то смутные глазомеры интерьера… хотя так темно, что можно ещё поспать. Она потянулась, обняла Сэмюэла, и вдруг чёткая мысль: кто взял управление? Миранда скинула одеяло и села, потом со словами «странно-странно» стала одевать тапочки. Корабль явно набирал скорость. Его качало из стороны в сторону и всё время что-то падало. Капитан тоже проснулся и зажёг лампу.

– Если ты отвернёшься, то я оденусь и посмотрю, что происходит, – сказал он. Миранда с распущенными волосами и в белой сорочке собирала с пола книги и карты.

– Я не смотрю! – ответила она и полезла под стол доставать закатившуюся карту.

Капитан не планировал отправляться в плавание, и то, что галеон шёл на полном ходу, ему казалось странным даже после ночи с Мирандой. Он быстро оделся и вышел из каюты. Миранда тоже выглянула.

– В той стороне опасные рифы, – заволновался Сэмюэл.

Фигуру у штурвала невозможно разобрать. Похоже, это старик в странном одеянии из грубых шкур. Капюшон скрывал его голову, но Сэмюэл вдруг радостно поднял руки:

– О этого старика я хорошо знаю! Это хранитель Солер. Давай подойдем, я познакомлю тебя с ним.

Корабль сильно качало плохими предчувствиями: и этот сырой ветер, и рифы впереди… Миранда завернулась в плед и поспешила за капитаном. А встреча с хранителем – всё опять становится непонятно. Хорошо, что под рукой нет никаких убойных предметов, подумала она, предусмотрительно озираясь. Миранда вежливо поздоровалась со стариком и заметила, что его возраст имел некоторую неопределенность: его подчеркивал посох и перечеркивали торчавшие из сумы книга и флейта.