Виктор Житинкин - Повести

– Ты видишь, тренер отсутствует. Вчера, поздно вечером, у него конфуз вышел. Я вижу, он в гальюн направился, дай думаю, подожду, поболтать захотелось. Тебя ведь не отыщешь, Иван Иванович в каюте один, как сыч, сидит, да бумажки какие-то перебирает. Ну, так вот, увидел Фирсова, жду. Думаю, не долго же он там просидит, а его все нет и нет. Иду тихонечко, думаю, навстречу попадется. Смотрю, стоит недалеко от гальюна и платочком глаз протирает.

– Чего, – говорю. – В глаз прилетело? Он вздрогнул и посмотрел на меня, а у него… Не поверишь, вот такой синяк в пол-лица.

– Кто это так приложился к тебе? – спрашиваю. – Могли ведь и убить

– Сам не знаю, – отвечает. – Подхожу к гальюну, обычно вон в ту крайнюю кабинку хожу, а там фонарь не светит. Лампа, что ли перегорела, темнота с краю. Только подумал, что легко в такой темноте в глаз получить, и на вот тебе, тут же искры из глаз посыпались, у меня даже сознание на миг помутилось. Ничего понять не могу, что произошло. Главное, никто не вышел ко мне и не подходил больше. За что, про что и кто это сделал, в голову не возьму.

Мы с ним сразу облазили там все закоулки. Нет никого. Странные дела творятся.

В послеобеденный перерыв я, заинтересованный вчерашними высказываниями Ивана Ивановича насчет Шакирова, решил сходить к своему командиру, благо наш экипаж мог беспрепятственно проходить в палату, где он находился. Пройдя через каюту медика, свернул за шкафом вбок, отодвинул висящую на стене штору и с ужасом обнаружил в палате пустую постель Шакирова. Что случилось? Слишком уж неспокойно было вокруг нашего командира в последние дни. Я, было, уже хотел кричать, звать медика, но услышал чистый и спокойный голос своего командира:

– Ты зашел неожиданно, Виктор. Проходи, присаживайся. Видишь ли, сейчас можно всего ожидать на фоне творящегося в «Команде». А я тебя с нетерпением жду.

Руслан, как тень появился из темного угла палаты, крепко пожал мне руку и сразу же лег на кровать. Я сел рядом на стул.

– Как здоровье, Руслан? Что с головой?

– При чем тут голова?

– Да Иван Иванович…

– Ах, Иван Иванович, – засмеялся Шакиров. – Пришлось перед ним комедию разыграть. Опасаюсь, почему-то, его любопытства, до чего он проницателен. Да и не так прост, как кажется. Забудем это дело, но ему, пока не нужно полностью доверять. Может быть, это слишком глупо с моей стороны, но поверь, Виктор, я не хочу получать второго удара, а главное, не хочу умирать просто так, задаром, не как воин. Чтобы не обидеть его, я и прикинулся дурачком.

После короткого молчания, Руслан вопросительно взглянул на меня, я понимал, что он ждет.

– Руслан, я кое какие выводы сделал, но обвинить людей сразу, так просто, в смертном греху, пока не могу. Мне нужно проверить еще раз.

Шакиров после этих слов будто одурел. Он схватил меня за куртку, подтащил к себе и, глядя мне в глаза, зашептал, скорее, зашипел, обдавая мое лицо своим огненным дыханием:

– Говори, кто?

Я с трудом оттолкнул его от себя.

– Прости, Руслан, но я должен проверить еще раз.

– Я подозреваю, что это твои друзья так обошлись со мной. И даже после всего происшедшего, ты боишься травмировать их своими подозрениями. Но пойми, что своим молчанием, ты предаешь меня.

Затем он как-то обмяк и сидел на кровати молча и опустив голову.

– Я обещал тебе помочь разобраться. Ну, а вдруг мои подозрения ошибочны и преждевременны. Да и тебя таким бешеным я еще никогда не видел. Оговорю я кого-то, а ты пойдешь да наломаешь дров. Подожди, все выясним.

Слушая меня, мой командир утвердительно качал головой и, наконец, выдавил из себя:

– Ты прав. Ты, как всегда, прав.

Через минуту молчания, я поднялся, тронул плечо Руслана и вышел из каюты. На душе было очень неспокойно. Но правильно сделал я, что ничего не сказал Руслану об экипаже Астахова. Правда, он их заподозрил. Не натворил бы что. Меня успокаивало то, что он слишком умен для всяких необдуманных поступков.

На одном из поворотов между каютами, я неожиданно встретился с Фирсовым. Тот продолжал прижимать к щеке большой платок, обильно смоченный остро пахнущим одеколоном. Я думал, что он свернет с моего пути, стыдясь своих синяков, но получилось наоборот. Он обрадовался, увидев меня и, подойдя вплотную, коротко сказал:

– Поговорить надо.

– Говори.

– Да нет. Зайдем к вам в каюту. Там никого нет.

Расположившись на моей кровати, мы принялись деловито обсуждать вчерашнее происшествие с Фирсовым. Я ни словом не обмолвился о том, что слышал от Демина, сделав вид ничего не знающего и почти постороннего человека.

То, что я уже слышал, меня не тронуло, но когда Фирсов уверенно заявил, что, войдя в темноту гальюна, он почувствовал запах лосьона со своеобразным оттенком, мое сознание напряглось до такой степени, что тряслись все мышцы.

Я вспомнил, но не сказал вслух, что о каком-то запахе говорил и мой командир, приходя в сознание после страшного удара.

– Вспомни запах, – попросил я у Фирсова. – Или, почувствовав его, не делись ни с кем, и подойди ко мне, пожалуйста. И еще, запомни, от кого он исходил. У меня тоже есть кое-что об этом запахе.

В эту минуту в каюту вошел Иван Иванович и, нам пришлось прекратить разговор.

– Ну, чего замолчали? – Иван Иванович наступал, как медведь. – Все в тайны играете?

– Иван Иванович! Ну, разве могут от тебя быть какие-то тайны. Видишь, пол – лица чуть не снесли. Вот и думаем, кто мог это сделать?

– Наслышан об этом, – с ехидной улыбкой заявил Иван Иванович. – Только, все же интересно, кто это на тебя так зол. У тебя самого, нет на этот счет соображений?

– Врагов у меня нет. Пожалуй, вот только неприязнь к службе внутренней безопасности.

– Вот-вот! У Руслана все неприятности начались именно после конфликта с этой службой, – напомнил Иван Иванович.

Слова Ивана Ивановича заставили всех задуматься.

– Ладно. Соловья баснями не кормят, – вставая, сказал Фирсов и, кивнув головой в сторону двери, предложил мне выйти из каюты.

– Секреты, одни секреты. Когда я вошел в каюту, у вас у обоих на лицах было написано, что вы секретничаете. Ну и пусть. У меня тоже есть свои секреты, – ворчал нам вслед Иван Иванович.

– Я хочу сам вспомнить тот запах, – начал Фирсов, когда мы отошли на значительное расстояние от дверей, за которыми остался Иван Иванович.

– Видишь ли, может быть твой коллега и прав, что после конфликтов с охраной и происходят все эти чудеса. Каким-то образом неплохо было бы обнюхать этих людей, только мне к ним путь заказан, я от них уже натерпелся. – Он вопросительно посмотрел на меня, молча, прося помощи.

– От каждого человека чем-то пахнет, ты же знаешь, что редкий офицер из нашей команды не пользуется после бритья чем-то из парфюма. Утром в столовой добрый десяток ароматов унюхаешь. Дай мне ориентировку на запах, ну, например, я пользуюсь после бритья одеколоном «Эллада», кто-то другой лосьон «Огуречный» предпочитает или…