Александр Образцов - Siltntium! Пугачевские дети (сборник)

– Простите, – сказал Голомазов, поднимаясь. – Больше такого не повторится.

В кухне у Юры Фролова Голомазов всегда отдыхал душой. Был третий час ночи. Вторая бутылка «Гжелки» исчезла так же незаметно. Заодно провалился и домашний шмат буженины.

– Как ты достигаешь такого вкуса? – спросил Голомазов, криво улыбаясь.

– Это жена. Она берет на рынке мясную свинину, начиняет ее перцем с солью, потом томит, потом заворачивает в фольгу и закладывает в духовку. Я в это время из-за аппетита стараюсь уйти из дому… Так что же нам, Владислав Юрьевич? Они и на будущий сезон откажутся!

– Конечно, откажутся.

– Мне не нравится, как вы настроены. Не нравится.

– У тебя есть варианты? Давай, предлагай. Только о чувстве долга – не надо. Не надо, понял? У меня одна жизнь. И потратить ее на то, чтобы бомбить колхозные команды, я не намерен.

– Нет, Владислав Юрьевич, вы знаете, я о чем. Вы думаете, что ваше дело – только бомбить. Конечно, мы второй круг прошли как «Манчестер Юнайтед». Я до сих пор спать не могу от восторга! Когда мы со счетом 9:0 вынесли этих прошлогодних так называемых чемпионов, и у нас в городе впервые со времен 9 мая сорок пятого года народ ликовал на всех улицах!.. когда Петра Киреева возили на бортовой машине и его забрасывали цветами!.. когда!.. Э-эх! Да ради этого я жизнь отдам! Чтобы еще такое увидеть! А вы – раскисли!

– Я не раскис…

– Раскис! Раскис, Слава! Ты видишь, даже имя у тебя – Слава! Ты думаешь, что твоя слава в другом месте, что в другом месте тебе сразу сборную дадут! А в другом месте тоже будут бить! И каждый раз ты начнешь так вот раскисать? Обижаться? Да ведь жизнь вся такая! Везде тебя будут бить в слабое место в обороне! И это потому, что ты думаешь, что главное – выиграть на поле! А остальное, вся остальная жизнь – это пусть другие обеспечивают! Так не бывает!.. Не бывает так, Владислав Юрьевич. Простите, я больше никогда не перейду на ты.

Голомазов молчал, глядя в стол.

– Ты не понимаешь, Юра, в жизни ни хера, – поднял он, наконец, глаза. – Юра, ты – дурак.

– Конечно, дурак, Владислав Юрьевич.

– Нет, ты не понимаешь, какой ты дурак!

– Не понимаю, Владислав Юрьевич, но во всем с вами согласен.

– Ты знаешь, что Киреева покупают квартирой в области? Что Вадим Боков требует три тысячи в месяц? Долларов! Понимаешь?.. Ты понимаешь, что второй год мы не потянем на всем твоем патриотизме? Что у нас был только один шанс – сразу выскочить во вторую лигу! За один сезон! Да я бы этот фарм-клуб разбил бы! Как пасхальное яйцо!

– Даже как сырое яйцо.

– Ты думаешь, что твой древнерусский город способен содержать вторую лигу? Мы его выдоили за один год!.. Деньги, Юра, деньги… Всё. Я пошел.

«ВРЕМЯ МУЖЕСТВЕННЫХ! МЫ ПОБЕДИМ!

Настал час испытаний. После триумфальной победы нашего любимого клуба „Текстильщик“ в первенстве области, когда оказались повержены все команды областного центра, когда наш родной „Текстильщик“ сделал все, и даже больше – мы раздавлены случившимся. Напомним этапы года.

Первую игру весной мы проиграли прошлогоднему чемпиону на его поле. Кто не помнит этого поражения? 1:4! Казалось, нашим надеждам не суждено сбыться. Казалось, наш город никогда не поднимется с колен. И дальше, когда мы вымучили две ничьи на своем поле. И дальше, когда только на финише первого круга мы с трудом зацепились за третье место…

А потом наступил час Петра Киреева! Вся наша команда как будто сбросила чары злого колдуна! Я напомню только фейерверк побед, не называя соперников – по этим победам все их вспомнят без подсказки. Вот они, эти победы второго круга: 3:2 (2 гола Киреева – и далее в скобках), 5:2 (3 гола), 1:0, 2:1 (1 гол), 4:2, 3:0 (2 гола), 9:0 (7 голов!!), 7:1 (5 голов!), 5:0 (3 гола), 11:0 (8 голов!), 1:0, и, наконец, последняя игра сезона, по снегу и грязи в областном центре с третьим призером „Машиностроителем“ – 8:2 (7 голов Петра Киреева!!)! Итого Петр Киреев забил в первенстве области 46 мячей. Это ли не заявка „Текстильщика“ на переходные игры с командой второй лиги, влачащей жалкое существование, так называемым „фарм-клубом“ нашей областной „Звезды“, влачащей не менее жалкое существование в первой лиге?!

Оказывается – нет. Не было еще случая, чтобы чемпиону области отказывали в переходных играх! И это случилось! Когда мы невиданно сильны! Когда даже „Звезда“ отказалась играть с нами товарищеский матч!

Но будем мужественны и сильны в час испытаний. Не всё продается и покупается, не всё решается в тиши кабинетов вдали от народа. Иногда народу надо сплотиться и помолчать недобрым молчанием, чтобы чиновники трепетали в своих кабинетных замках. Чтобы молчание народа говорило больше любых манифестаций и акций протеста.

Что ж, и в следующем году мы камень на камне не оставим от амбиций областного центра. Мы используем этот год для укрепления связей команды с населением нашего древнерусского города, для планомерной и целеустремленной учебы. Для фундаментального обоснования наших дальнейших шагов во вторую лигу российского футбола.

Время бить в набат! Весь следующий сезон мы посвятим тому, чтобы справедливость восторжествовала!

Наше дело правое, как говорили наши предки. Мы победим.

Ванда ПУШКАРЬ».

Киреева Голомазов видел в окно своего номера. Тот купил в киоске журнал, перелистал его. Потом засунул в карман куртки. Две девицы подлетели к нему, но так же и отлетели. Вид на излучину реки с дальним сосновым бором на том берегу сейчас, без снега, был рыжеват, свинцов. Киреев тоже засмотрелся на заречье. Решался. С третьего этажа его фигура была сплюснута. «Если Киреев уйдет, то я…» – не додумал Голомазов.

– К вам можно, Владислав Юрьевич?

– Входи, Петр. Садись. Я тебе в чай коньяка капну. Теперь тебе можно. Там всё можно. Когда уезжаешь?

– Да я не… В понедельник.

– Бумаги все подписал?

– Подписал.

– Крутанут они тебя. Надо было со мной посоветоваться. Очень тонкое это дело, Петр. Мы через три года будем в первой лиге и сменим там твою «Звезду». Так вот пойми, что ты нам тогда уже не нужен будешь. За три года ты там превратишься в чурку с ушами. Будешь стоять на линии штрафной и злится. Там другие законы, Петр. Там никто тебя уже не будет любить. Там тебя будут кушать. Ты договор кому давал читать? Матери?

– Матери.

– Что она? Плакала?

– Плакала.

– Он при тебе? Дай-ка я прочту.

Голомазов читал, читал… Затем начал медленно рвать бумагу на всё более мелкие клочки. Киреев сидел спокойно.

– Для тебя стараюсь.

– Я понимаю, Владислав Юрьевич.

– Веришь, что мы выйдем в премьер-лигу?

– Нет.

– А зачем остаешься?

– А я не остаюсь, Владислав Юрьевич. Это вы ксерокс порвали.

Голомазов помолчал.