Владимир Буров - Фарисеи. Эссе

– Печален будет мой рассказ, – говорит Пушкин. Имеется в виду Медный Всадник. Почему? Только из-за того, что погиб Евгений? Думаю, что Пушкин имел в виду:

– Оба.

Далее:

– В то время из гостей домой

Пришел Евгений молодой… – Для чего здесь слово Гость. Просто так для связи слов в предложении, для рифмы? Вряд ли. Слишком важное для Пушкина слово. В данном случае, я думаю, пропущено слово. А именно:

– Каменный. – Имеется в виду, что Евгений ходит в гости, как Каменный Гость. Не зря же дальше Пушкин описывает его сидящим на каменном льве в позе Наполеона. Но тут же, правда, написано:

– Наш герой…

Дичится знатных и не тужит

Ни о почиющей родне,

Ни о забытой старине. – Что вполне может означать, Евгений не хочет вспоминать ни Рыцарей Золотого Камня, ни древние Мистерии, ни секретные общества. Например, Кибелу, родственницу Белкина, сидящую на троне с Систрумом, рядом с двумя львами. Написано:

Неправильно думают, что Высоцкий в Каменном Госте отвечает с вызовом на вопрос, точнее, утверждение Каменного Гостя:

– Дрожишь ты, Дон Гуан.

– Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу. – Мол, да, страшно, но я от своих слов не откажусь. Хотя и позвал тебя по глупости. Точнее, как раз так он и думает. Но не из-за страха, что его могут принять за труса, испугавшегося того, чего он не ждал. Нет, именно:

– Я ждал тебя. И рад, что вижу. – Ибо Каменный Гость приходит, чтобы посвятить человека в Рыцари Золотого Камня.

Хотя Дон Гуан и говорит:

– Я гибну – кончено – о Дона Анна! – эта гибель по Апостолу Павлу. На вопрос, как можно оказать сопротивление греху, он отвечает:

– Почитайте себя мертвыми. – Окаменевшими. И только так можно было спастись от Потопа:

– Приют смиренный и простой. – Розенкрейцеровский Храм описывается, как Эфирная Структура, помещенная в обычное окружение сельского дома. Несмотря на кажущееся изображение Евгения, как на бедного раба, это явно не так.

Так невиден непосвященными и Храм Соломона.

Кажется, что Евгений стал Дураком, чокнулся.

Кажется, что Пушкин описывает городского сумасшедшего. И речь идет только о цене, которую заплатили простые люди за реформы. Пусть и нужные, но смертельные. Многие, не просто не поняли, не просто реформы не помогли им, а люди сошли с ума. Можно поставить камни вместо старого дерева, но нельзя изменить разум, нельзя заменить голову.

Нет, это более глубокое, мистическое описание. Это интерпретации Карт Тарот. Тарот это – Королевская Дорога. Все карты здесь одеты в какую-то масть, в дам, королей, тузов и т. д.

На Евгении одежда истлела. Именно поэтому он не разбирает дороги. Имеется в виду, что не становится ни одной реальной картой. Именно потому что материальность, реальность на самом деле является смертной сферой, ром нереальности. Он Дурак, нулевая карта, не имеющая обозначения, одежды. Сон, который терзает Евгения – это не будто бы что-то ему приснившееся, а наоборот, мир, о котором он еще помнит.

Евгений находится в состоянии инициации, посвящения в Рыцари Золотого Камня. А вся – история, основанная на истине – есть не что иное, как мистерия, под названием:

– Петербургская Повесть, подобно Древним Мистериям, копируемым Орденом Розы и Креста.

Скорее всего, этот Сон, где умерли оба героя, и муж, и жена – является Герметической женитьбой.

Но:

Апостол Павел говорил:

Только мертвый может взять Крепость Войнича.

И с другой стороны:

– В результате наводнения смерть нашел именно Петр! Его труп нашли.

Кто погиб? Петр Первый, его Западные реформы? Или Истина Древних Мистерий? Мистерия – это драма.

Похоже, что именно обоих жалко. Оба погибли. Почему?

Кто-то привез сюда неубиенную истину. Что ни скажи – всё будет правильно. Ибо ошибка – это демонстрация силы.

Например, какой-нибудь Секст Эмпирик или Аристотель опровергнет эту вашу точку зрения. А вы преспокойненько:

– Он у нас учился!

– Кто, простите? Медный Всадник или Рыцарь Золотого Камня?

– Оба.

Говорят, что хотят подвергнуть сомнению некоторые непреложные истины. Как-то:

– Сомневаются, что была Куликовская битва.

– Сомневаются в том, кто начал Вторую Мировую войну.

Вроде бы:

– Да, пожалуйста!

Нет, оказывается, это унижает русского человека. Делает разум его ущербным.

Такое утверждение очевидная логическая ложь.

Как-то:

– Первое правило любого бойца, каратиста, боксера, даже футболиста:

– Не нападай первым!

Ибо бой – это искусство защиты.

Однако в кино мы видим, что и Чак Норрис, и Жан-Клод Ван Дамм не всегда так поступают. Иногда они бьют первыми. Почему?

– Ибо, очевидно, что противник нападет. – Фактического нападения еще нет, но в принципе противник уже напал, сосредоточил армию у ваших границ. Или еще что-то.

Например, известно, что это серийный убийца, и он обязательно вас убьет. В таких ситуациях ждать от противника первого удара глупо. Ибо в принципе враг уже его сделал.

Поэтому нет никакой разницы, была ли Куликовская битва, или татары увидели преимущество русской армии и решили пойти на уступки.

Также и в случае начала Второй Мировой. Разве логично было громить Гитлеру весь мир из-за того, что поляки что-то там первыми сделали не так? Конечно, нет. Это было так, издевательски – лирическое объяснение.

Так в чем же дело? Почему некоторые недовольны тем, что, например, Куликовской битвы не было?

Дело только в одном. Идет борьба за форму объяснения тех или иных событий. Разумное, здравомыслящее объяснение противостоит дуркованию.

Почему?

Считают, что разум слабее сознательной глупости. Ведь его легко послать, куда подальше. Ты умный?

– А мне по барабану. – Я думаю по-другому. Не логично. А попробуй-ка доказать мне обратное!