Евгений Карпенко - Линии дней

– Конечно, – взволнованно говорил отец. – Это хорошо. Вчера вечером приехала твоя тёща. Сейчас мы с ней приняли решение позвонить вашим друзьям Стасу и Инне. Дожидаемся их, будем просить отвезти нас в больницу. Я ведь совсем не знал, что у вас происходит. Елена всегда скрытна. Яна только сейчас рассказывает, что с мамой уже давно неладное, а последние несколько дней… девочка вся дрожит, руки трясутся, заикается.

Зная ранимую психику Яны, задрожал и я. Выдавив из себя, «перезвоню позже», отключил связь и стал быстро одеваться.

В офисе «Аэрофлота» мне сказали, что поменять билет невозможно, т.к. куплен он в авиакомпании «Ю-Тейр». Следовало вначале сдать имеющийся билет «Ю-Тейра», затем приобрести у «Аэрофлота». На среду, вылетом из Екатеринбурга.

Офис «Ю-Тейра» здесь же, в соседнем здании:

– Сдать билет, сложности нет, – объяснил мне менеджер, – но возврат денег будет оформлен на банковский счет предприятия, оплатившего его.

Так что поменять билет я не смог. Взять другой, тоже: денег моих было недостаточно. Позвонив Рустаму Алексеевичу, я вкратце рассказал о случившемся в моей семье, и попросил поменять билет на ближайший вылет: в любое время суток, с любой пересадкой.

– Сегодня воскресенье, я в отъезде, в отделах тоже никого нет, – резонно напомнил мне генеральный директор. – Так что займемся этим завтра. Выходи на работу, созвонимся утром.

В волнении я прошел большую часть улицы Республики, присаживался на какие-то лавочки, в «бистро» заходил выпить кофе, и шел дальше – оставаться на месте для меня было невыносимо. Позвонив Анюте в Ростов-на-Дону, я узнал, что с ней связывалась теща, и через пару часов Анюта поездом выезжает домой. Радость, что уже сегодня ночью старшая дочь будет дома, сменялась раздражением относительно себя: в расстоянии от дома в пятьсот километров и трёх тысячах, большая разница.

Спустя несколько часов позвонил Стас:

– Мы в неврологическом отделении. Томографию сосудов мозга Елене

пройти не удалось, она не может быть неподвижной. Сейчас врачи путём исключения исследуют основные из возможных заболеваний: опухоль мозга, менингит, энцефалит, – не давая опомниться, в одно предложение проговорил он. Стас офицер, служил в «горячих точках» и знает, как сообщать подобные вещи…

Лев проговорил это с какой-то растяжкой, буквально по слогам, и дрожащей рукой опять потянулся за сигаретой.

– В понедельник я кое-как занимался делами, – продолжал он. – Несколько раз звонил в наш офис относительно переоформления билетов.

– Пассажиропоток в южном направлении слишком велик, – отвечал мне начальник отдела Александр. – Всё, что удаётся, это переоформить билет на среду. Если хочешь, посмотрю на сайте ещё чуть позже.

– Оформляй, и посмотри ещё позже, пожалуйста, – попросил я его.

Позвонил Стас:

– Мы в больнице. Опухоль и энцефалит врачи отмели, остаются менингит и… психическое заболевание. Состояние Елены нестабильно: агрессивна, взгляд затравлен, явилась мания преследования. Из палаты выгнала нас: предатели! Привезли сюда непонятно зачем! Назначенные успокоительные препараты бездейственны. На консилиум вызвали психиатра.

Спустя ещё полчаса от него сообщение:

«Менингита нет».

После обеда позвонила Анюта. От волнения очень быстро упаковываемыми в слова буквами, (это у неё от матери, вмиг вспомнил молодую Елену, её защиту диплома в институте) она заговорила:

– Ты только не переживай, сейчас был ещё один врачебный консилиум. Преобладающее мнение – психический срыв. Мама неадекватна. Никому не верит, речь несвязна. Так как мы близкие родственники, сейчас нам с тобой нужно принять решение о переводе её в психиатрию. Если хочешь, дам трубку врачу, поговоришь с ней.

– Ей нужно полечиться у нас, это психоз, – негромко, но убедительно сказала мне врач. – Причины его нам пока не известны, и при встрече с вами мы будем об этом говорить. Возможно это от долгой бессонницы.

– Завтра я буду у вас, – сказал я убежденно, и только после вспомнил, что билет мне возьмут лишь на среду.

Чуть позже позвонил Рустам Алексеевич:

– Билет мы тебе ещё раз поменяли. Вылетаешь сегодня в полчетвертого утра, с пересадкой в Шереметьево, завтра в одиннадцать дня будешь в Минеральных Водах, (вот она, связь мысленная! говоря с врачом, я уже об этом знал). Передавай Равилю дела, сегодня вечером на стройке совещание, сходи. А ночью в аэропорт я тебя отвезу.

На совещании я что-то согласовывал, доказывал, и в чем-то убеждал коллег. Вернувшись вечером в квартиру, начал кое-как собирать дорожную сумку, прибираться… тут силы вдруг оставили меня и рухнув на диван, я захлебнулся в рыданиях. Я догадывался, что с нами произошло.

Ближе к полуночи мне стало легче. Созвонившись с дочерями, я долго беседовал с Анютой, затем с Яной.

Анюта рассказала, что маму перевезли в психиатрию, там ей сделали какой-то укол, после чего она несколько успокоилась и наконец, заснула. Также она сказала, что купила маме кое-что из еды, и смягчившимся тоном добавила:

– Ты только очень уж не переживай, попробуй подремать перед дорогой. Всё у нас будет хорошо. Врач сказала, что это поправимо, лечится. Завтра с дядей Стасом мы тебя встретим в аэропорту. Сейчас передаю трубку Яне… Говори с ней спокойнее, ей очень тяжело, – закончила Анюта и я почувствовал, как дочь моя повзрослела за это время.

– Я так рада, что ты уже завтра утром приедешь! – быстро заговорила Яна. – Хотя ещё целая ночь…

– Как же ты столько дней об этом молчала, скрывала? – спросил я Яну.

– Я же никогда и подумать не могла, что с мамой может случиться такое… она сама мне велела сообщать тебе, что у нас всё нормально.

– Врач говорит, что это, возможно от бессонницы. Как она спала?

– С четверга на пятницу она вовсе не спала, – отвечала Яна. – Всю ночь просидела в кресле-качалке, слушала музыку, писала кому-то телефонные сообщения. Утром поднялась, сказала какую-то ерунду, выключила радио и пошла на работу. Ещё она… выбросила куда-то свой сотовый телефон. Сказала мне, что потеряла. Еще… Что теперь с нами будет?

– Успокойся, Яночка, – выслушав дочь, как можно мягче сказал ей я. – Завтра я буду дома, и всё у нас наладится.

– Приезжай поскорее, ты нам очень нужен. Очень. Скорей бы это завтра… я не смогу заснуть.

Заснуть не удалось и мне. Явившаяся вдруг откуда-то музыка зазвучала и в моей голове… громче, громче.

В самолётах я впервые отказался от предлагаемых «легких завтраков», и тревога «насколько жесткой будет посадка» впервые не овладевала мной.

11

В аэропорту Минеральных Вод я был поражен переменой в лицах встречавших меня детей: похудевших, повзрослевших. В волнении я попросил Стаса не заезжая к нам домой, прямиком ехать в больницу к Елене.