Александр Миронов - Ультрафен. Роман. Книга 2

– Ну и ну!.. – покачал он вновь головой. – На самом деле так было, а, Заичкин? – и, не дожидаясь ответа, обратился к Феоктистову: – А почему здесь допрос проводили?

– Иначе нельзя, замотают советами, – усмехнулся Анатолий.

– Кто?

– Да хотя бы вы, – ответил за Анатолия Михаил.

Андрей Андреевич вскинул на него взгляд, Михалёв смотрел на него с вызовом.

– Ты всё не можешь угомониться? – прищурил левый глаз Андрей Андреевич.

– Ты-ы… Ты как разговариваешь? – возмутился Прокудин.

Феоктистов перевёл назревающий скандал на рабочий лад. Сказал:

– А что? Здесь тихо, спокойно. А, Заичкин, как?

– И глухо, как на три метра под землёй, – опять с насмешкой вставил Михалёв.

Викентий Вениаминович, едва заметно усмехаясь на реплики Михалёва, вернул Феоктистову листы допроса.

– Значит, вы и есть легендарный граф? – спросил он Анатолия.

– Даже легендарный! – Феоктистов окинул незнакомца оценивающим взглядом, пытаясь понять, кто перед ним и что ему здесь надо. Одно сдерживало, чтобы не потребовать удаления его из помещения, присутствие при нём непосредственного начальника, и начальника следственного отдела городской прокуратуры.

Андрей Андреевич, упреждая вопросы, представил гостя:

– Викентий Вениаминович, старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры. У нас с проверкой… и с помощью.

Прокудин заулыбался, испытывая приятные эмоции от присутствия при нём уважаемых людей из столь уважаемого ведомства.

Феоктистова представил, несколько каламбуря, Михалёв:

– Граф Феокт, собственной персоной! Титул пожалован за ряд выдающихся дел, при полном соблюдении норм морали и этики, то есть благородства. Правильно я говорю, Вовочка? – обратился он к Заичкину.

Аттестация вызвала у иркутского гостя улыбку. И насмешку сотрудников над Вовочкой. Заичкин едва заметно кивнул в знак согласия, однако заметил:

– Чего тебе не хватает.

– Вот, товарищи, слышите? Хоть этому гражданину через пять минут будет предоставлено почётное место у параши и тот, не кривя душой, признает достоинства следователя Феоктистова.

Михалёву, наверное, как и всем его ребятам, следователям, было весело – раскрыто первое дело по Заичкину, не за горами предстояли ещё дела, и набатом отзовутся в городе, в том числе кое над кем из присутствующих здесь. Начальнику ГАИ они тоже понравится.

– Ну что же, пойдёмте, Владимир Васильевич, – сказал Прокудин. Он был не столь оптимистично настроен.

Заичкин тяжело вздохнул, обречённый, ко всему готовый. Руки, заведённые за спину, мяли платочек.

Прокудин и гости вышли первыми. Заичкин за ними, проходя мимо следователей, образовавшими две шеренги перед выходом.

В коридоре Прокудин сказал Юрочкину:

– Пока поднимаемся в дежурку, ты беги к себе, принеси бланк о невыезде.

Юрочкин поспешил по запасному лестничному маршу на второй этаж.

Викентий Вениаминович приотстал и, взяв Феоктистова за локоть, спросил:

– Граф, скажите, если конечно не секрет: каким образом вы вышли на Заичкина?

Феоктистов загадочно улыбнулся.

– У меня, как бы это сказать попонятнее, на подобную категорию людей, подлецов, убийц, глаз намётан. Вижу их насквозь.

– Прекрасный глаз! А из чего он состоит?

Анатолий глянул на гостя более внимательно, и вновь усмехнулся.

– Он перед вами, смотрите. Хотите, я прямо сейчас продемонстрирую его проницательность?

– На ком?

– Да хотя бы на вас.

– На мне? Интересно. Ну-ка, ну-ка, неужто и я подлец или убийца?

– Я этого не говорил.

– Но вы же сами сказали: эту категорию людей насквозь видите.

– Хм, у вас другое.

– Что же?

Феоктистов ещё раз внимательно посмотрел на гостя.

– Ваше присутствие здесь связано с происшествием в медвытрезвителе. И вы здесь для того, чтобы это дело как-то замять, или чтобы оно не так громко прозвонило по общественности. Возможно, из чести и престижа милиции, а, возможно, здесь задеты чьи-то личные интересы. Полагаю – второе. Вы здесь в роли громоотвода. Так?

Гость внимательно выслушал, чему-то усмехнулся, но не ответил.

– Значит верно. И мои опасения не напрасны, – заключил Феоктистов.

– Какие? И почему опасения?

– Уйдёт это дело, как вода в песок, вы его выплесните. И никто за убийство не понесёт наказания.

– Ну, тут вы хватили, уважаемый граф.

– Переведут их из одного подразделения в другое или из города в город, может и в другую область, на том и закончатся наказания.

Теперь гость внимательно посмотрел на следователя, такая проницательность ему тоже понравилась, и не беспочвенны были выводы следователя.

– Только вот что я хочу сказать: дело это я так не оставлю. Я доведу его до суда. – В голосе Феоктистова прозвучала твёрдость, в которой прослушивались нотки злости.

– Успокойтесь, граф. В нём и должностное и уголовное преступления. Надо брать всё в совокупности.

– Это давно понятно. И эти банщики должны были быть отстранены от работы, и сидеть, – Анатолий развёл в стороны руками, – «однаха», как говорит Бахашкин …пáрят и дальше.

Они поднялись из подвала к дежурному отделению, и гость приостановился.

– Ну, граф, больше мне вас никак не представили, за проницательность спасибо. Не подлец – и тем счастлив. Однако был бы рад посмотреть на ваш универсальный глаз. – Викентий Вениаминович загадочно улыбнулся. Но улыбку эту можно было расценить и как приятельское расположение, и Феоктистов с двойственным чувством пропустил его вперёд себя в дежурку.

Заичкин, теперь уже не тот нагловатый, шумный, со звонким голосом, а притихший, пришибленный свалившейся на него бедой, с глазками затравленно бегающими, стоял в окружении следователей и негромко покахыкивал в кулачок. Привычка с детства, но теперь это подкахыкиванье, вырываясь непроизвольно, походило больше на чих простуженной овцы.

Викентий Вениаминович смотрел на начальника ГАИ с едва скрываемым призрением, его продолговатое лицо кривила усмешка.

Андрей Андреевич, уловив этот взгляд, отошёл от Заичкина.

В дежурной части и в вестибюле было немало народа: милиционеры из отделения милиции, сотрудники ГАИ, – они стояли или сидели в напряжённом ожидании, кто-то перешёптывался, но все смотрели за перегородку. Старшие офицеры ГАИ, командиры находились и в дежурке, разговаривали с начальником ГАИ и со следователями.

Когда со второго этажа продирался сквозь толпу Юрочкин, сотрудники ГАИ останавливали его, пытались выяснить суть дела и положение их начальника. Спрашивали:

– Серёга, это правда?..

– Может ошибка, а?..

– Он что, сам признался?..

– Ребята, ничего не могу сказать. Но влип ваш шеф, кажется, основательно.

– Вы ему, поди, руки там вывернули!..