Владилен Елеонский - Контрразведка показывает зубы. Компромат на Президента

– Товарищ контр-адмирал, я вынужден доложить по инстанции…

– Делайте то, что считаете нужным!

– Я своё дело, хорошо знаю, товарищ контр-адмирал! Маслов находится в таком морально-психологическом состоянии, которое приведёт к чрезвычайному происшествию. Его следует списать на берег немедленно и рассмотреть вопрос о дальнейшем пребывании в рядах…

– Что-то проголодался я сегодня, товарищ капитан первого ранга! Не желаете перекусить? Пойдёмте в офицерский буфет. Хочу отведать чего-нибудь сладенького!

8

Погружённая в таинственный мрак спальня напоминала уютную берлогу средневекового английского феодала, такая же компактная, со сводчатыми потолками, узкими и высокими, как бойницы, решётчатыми окнами и огромной кроватью посередине, правда, без балдахина. Здесь, на конспиративной квартире Хантера, проходили встречи с агентами.

Вспыхнул ночной светильник в нише над кроватью и напугал полумрак. Серая крыса с крысёнком в лапах бодро зажглась изнутри мягким светом.

Маргарита отдёрнула руку от крысиного хвоста, решительно откинула одеяло, и легко поднялась с постели, впечатляющая, как обнажённая богиня после акта любви. Свет падал так, что одна половина её стройного, точёного тела казалась оранжевой, а другая – совершенно чёрной.

Девушка накинула на плечи бежевого цвета бархатный халат и направилась к выходу.

– Я в душ!

В свете, отбрасываемом крысой-светильником, кто-то шевельнулся в постели. Волосатая рука потянулась к прикроватной тумбочке, взяла из пепельницы наполовину выкуренную сигару, ушла в полумрак, затем снова вернулась теперь без сигары, взяла серебряную фирменную зажигалку и опять скрылась в полумраке.

– Ты всё поняла?

В темноте щёлкнула зажигалка, и романтично вспыхнул красноватый огонёк. Маргарита, щёлкнув выключателем, зажгла верхний свет, и крыса-светильник сразу поблёкла.

Едва прикрытый одеялом голый Хантер недовольно потёр поджарую волосатую грудь плоской, как пенал, ладонью и с явным наслаждением выпустил изо рта к арочным сводам спальни кольцо сизого дыма.

Маргарита вдруг нахмурилась.

– Рич, отрывать меня сейчас от члена британского Парламента – верх глупости!

– Не усложняй, Марго, не затягивай, но и не води бёдрами раньше времени. Лорд не знает, что ты – мой агент, как и твой милый Пол тоже. Я винтик в системе. Меня провернули и поставили в положение, я провернул и поставил тебя в положение. Теперь твоя очередь поставить своего лорда в положение. Успокой его! Скажи, что у тебя срочная работа по написанию очередного опуса для очередного сумасшедшего русского олигарха.

– Ставить в нужное положение, – твоя работа, а не моя. Многие мужики позавидовали бы твоей работе, Рич, если бы знали о ней. Однако, увы, твоя работа секретная!

С этими словами, в каждом из которых сквозил яд женского сарказма, Маргарита вышла из спальни и с чувством праведного возмущения хлопнула дверью. Хантер невозмутимо почесал наголо обритую голову указательным и средним пальцами, между которыми по-прежнему была зажата зажжённая сигара.

Похоже, Ричард Хантер давно привык к безобидным вспышкам своей секретной сотрудницы. Маленький недостаток с лихвой компенсировался умением контачить с нужными людьми и редкой способностью полностью снимать напряжение, неделями копящееся на столь сумасшедшей работе, когда некогда думать о себе. Такое образцово работающее бархатное тело найти не так просто, как некоторым, может быть, кажется.

Вдруг дверь спальной комнаты резко распахнулась. Хантер лениво повёл глазом вбок.

Маргарита, готовясь принять душ, успела сдёрнуть с халата пояс, и халат распахнулся, приоткрыв белеющие прелести.

– Рич, а на яхте что делать?

– Наблюдать. В постель к Полу не лезь!

Маргарита снова с шумом раздражённо захлопнула дверь. Хантер долгим холодным взглядом уставился в пространство.

Вдруг дверь снова открылась. Он снова лениво повёл глаза вбок.

– Марго, хватит паясничать. Через сорок минут я должен быть у адмирала Керри. Освободи мне душ!

Однако на этот раз то была не Маргарита. В комнату вбежал милый курчавый спаниель с тапочками Хантера в зубах. Он поднёс тапочки, умилительно прося таким образом вывести его на улицу, но майор, сочно выругавшись, грубо отпихнул собаку босой ступней.

9

В кабинете адмирала Керри, нежно освещаемом утренним лондонским солнцем, было красиво, как в цветочной оранжерее. Слева от массивного рабочего стола светилось окно, прикрытое полупрозрачными коричневыми шторами под цвет ореха, который господствовал во всей обстановке кабинета. Трудно поверить, но именно это окно было главной адмиральской отдушиной.

Целая коллекция розовых маргариток в горшках, обмотанных бежевого цвета материей и обвязанных декоративными верёвочками, гордо выстроилась в ряд на широком и длинном подоконнике. Соседнее здание слегка затеняло подоконник, от оконного стекла тянуло октябрьской прохладой, и ненаглядным питомицам адмирала здесь было довольно-таки комфортно.

Керри, худой и прямой, как оглобля, седовласый старикан с лицом младенца и бесцветными глазами глубокого пенсионера, все мечты которого теперь лишь о саде и внуках, на самом деле знал толк не только в цветах, однако форма адмирала Королевских военно-морских сил, хоть и была идеально подогнана к его угловатой фигуре, тем не менее, смотрелась нелепо. Домашний халат, кажется, был бы намного более органичным.

Адмирал отошёл от окна, прошёл мимо своего рабочего стола и расположился в кресле у кофейного столика, на котором белели две чашки, наполненные чёрным кофе. В соседнем кресле сидел, свободно закинув ногу на ногу, Хантер. Он был в форме майора Королевских Военно-морских сил и выглядел в ней настоящим красавцем.

Кажется, что в обществе адмирала майор чувствовал себя довольно непринуждённо. Разговор шёл неторопливо и на хорошем английском языке.

Вдруг Хантер произнёс фразу, которая мгновенно насторожила старого морского волка.

– Компромат на Кольцова помещён моим агентом в зуб русского моряка-подводника.

Керри встрепенулся.

– Всё ли продумано, ребёнок?

– Судите сами, сэр. Первое. Мы получаем заветный компромат на зарвавшегося Кольцова. Второе. С помощью информации о русском военном моряке-перебежчике выставляем прогнивший режим Кольцова на посмешище.

Хантер говорил весомо и уверенно, но, похоже, его слова не произвели особого впечатления на адмирала. Керри взял в руку чашку с кофе. Хантер, словно по команде, сделал то же самое.

Кэрри поднёс край чашки к тонким бледным губам, однако не стал пить, – резко покачал головой.

– Я не о том. Затея с зубом мне кажется экстравагантной!