Дмитрий Елисеев - Зеркало мира и Лабиринты души

– Вообще-то, польза от них все же была, – мне не хотелось признавать этот факт, но он так и просился на язык. – Они объяснили мне, что это за отпечаток. А это оказалось очень важным знанием.

– Вот-вот! – вмешался розовый шарик. – Мы великие, скоро и твоя недоразвитая спутница тоже это признает.

– Недоразвитая! – Кет изумленно посмотрела на розовый шар с такой яростью, что того даже передернула какая-то белая рябь. – Да я вас сейчас на клочки порву!

– Оставь их в покое, Кет. Пусть себе бубнят. Ведь после того как они отказались от своих тел, это единственное, что им остается… – и мы пошли искать выход в сопровождении этих не в меру веселых шаров.

Они, конечно, по-своему были правы, мы шли через развалины величественных сооружений из стекла, камня, пластика, металла и резины, но все же, на мой взгляд, они заблуждались. В своей погоне за знанием и величием разума они перестали быть тем, чем они когда-то были, будь то люди или какие-то другие существа.

– Кет, а почему ты решила отправиться в путешествия через портал? – спросил я. – Неужели твой мир был тебе настолько скучен?

– Нет, – Кет загрустила. – Но знаешь, Алекс, я просто не могла себе позволить сидеть на месте. Видишь ли, моя мама была не из того мира, где я родилась. Отец встретил ее в одном из своих путешествий через портал.

– Ты хотела отыскать родной мир твоей мамы? – поинтересовался я.

– И да и нет. Возможно, я просто хотела почувствовать себя свободной, – Кет задумалась. – Отец, как бы это сказать, слишком сильно меня опекает, я просто задыхаюсь от этого и даже шагу не могу ступить дальше своего дома.

– Наши родители всегда опекают нас, – я смотрел в янтарные глаза Кет и видел в них глубокую печаль. – Для наших родителей мы всегда остаемся детьми, и не важно, насколько взрослыми мы становимся.

– Возможно, но он не всегда был таким. Раньше, когда мама была жива, он был совсем другим, – я не знал, что ей ответить, простой вопрос привел разговор к такой щекотливой теме. Бесполезно говорить человеку «сочувствую» или «соболезную твоей утрате», все это не более чем пустые слова. – Алекс, не бери в голову, – весело сказала Кет. – Ты выглядишь так, будто целиком лимон прожевал.

– А какой он, родной мир твоей мамы? – все же спросил я. – Я бы хотел когда-нибудь помочь тебе отыскать его, – Кет снова заулыбалась.

– Этот мир очень теплый, и там повсюду тропические пляжи! Мама говорила, что там живут самые умные птицы и что люди живут с ними в гармонии, – Кет светилась, рассказывая об этом сказочном мире, существование которого для меня еще было спорным вопросом.

– Надеюсь, когда-нибудь ты там побываешь, – ответил я Кет, и мы пошли дальше искать выход из этого странного места, да шары нас уже догоняли, продолжая бубнить и спорить о чем-то своем, совершенно не обращая на нас внимания.

По пути нам встречались и другие шары, но все они были серого цвета и, кажется, утратили желание жить. Заточение в животе змеи никому не пойдет на пользу. Даже если ты маленький светящийся шар.

Мы все шли и шли, а шары все продолжали нам надоедать, и вот наконец мы уперлись в огромное здание, напоминающее то ли храм, то ли театр. Здание было высечено из чего-то вроде белого мрамора, арку входа подпирали огромные колонны, а на крыше здания возвышался здоровенный голубой купол с моделью молекулы вместо флигеля.

– Смотри, смотри, они идут в музей! – все не унимался голубой шарик.

– Как это мило! – подхватил розовый. – Когда-то и мы ходили по музеям!

– Вы когда-нибудь молчите? – не выдержала Кет.

– Никогда, – хором ответили шары, и по ним пробежала какая-то уж слишком довольная оранжевая рябь.

– Музей – это то что надо, чтобы поискать что-то, что может сойти за портал. А что это с вашими соплеменниками? – осведомился я, пересекая порог музея. – Они все какие-то безжизненные.

– Ерунда! – отвечал голубой шарик.

– Лет через триста-четыреста отойдут. Просто они сильно расстроились, что проглядели, как нас проглотили, что даже не стали спорить, кто виноват.

– Пришлось нам самим об этом поспорить, – заявил со всей серьезностью синий шар.

Музей был просто великолепен. Даже в таком разрушенном состоянии ощущалась вся мощь технологий пропавшей в брюхе змеи цивилизации. Повсюду были не известные мне механизмы, кое-где включались голограммы с подробными чертежами и объяснениями. Я с удивлением отметил секцию с холодным оружием, совершенно не ожидал ее там обнаружить. И в дополнение к своему испанскому мундиру приспособил к нему украшенную самоцветами шпагу.

– Воры! Воры! – вопили шарики. – Как вы можете расхищать то, что наш народ хранил веками?

– Вам оно все равно без надобности, да и если верить Кет, все это скоро исчезнет. О! И шляпу тоже возьму, – сказал я, напяливая треуголку. Кет одобрительно кивнула и подобрала с пола ожерелье из каких-то прозрачных кристаллов.

– Мне идет? – спросила она, прикладывая его к шее.

– Определенно нет, – отозвался розовый шар.

– А я и не к тебе обращаюсь, вата летающая, – огрызнулась Кет.

– Тебе очень идет, – ответил я с легкой улыбкой.

– Ты посмотри на них, Дзета. Они так мирно развлекаются, даже не подозревая о том, что у них осталось всего два часа, – ехидно заметил розовый шарик.

– Что?! – в один голос сказали я и Кет.

– Ну вот зачем ты им сказала, Тета! Ты опять жульничаешь?! – вопил синий шарик.

– Ничего я не жульничаю, Дзета.

– Еще как! Ведь если бы ты им не сказала, что через два часа змея сожрет очередную планету и сюда хлынет атмосфера, к которой они не приспособлены, они бы тут, может быть, еще полдня гуляли. Музей-то большой! – вопил синий разгневанный шарик, сливая нам информацию, которую сам же хотел от нас скрыть.

– Кет, нам надо торопиться! – она кивнула, и мы снова направились на поиски портала. – Чувствуешь его где-нибудь?

– Нет. Эта змея сожрала слишком много вещей из разных миров, чтобы почувствовать, какая из них принадлежит не только этому миру.

Мы пробежали целый этаж, но так и не обнаружили ничего полезного. Статуи и картины, наука и техника, физика, химия, биология и генетика. В этом музее было все, но только не спасительный для нас портал. Этаж за этажом, лестница за лестницей, зал за залом, мы пробегали как ненормальные, но, выбившись из сил, остановились.

Мы находились в большом холле прямо под голубым куполом. В центре зала был резной фонтан в виде подпрыгнувшего дельфина. Удивительно было уже то, что фонтан до сих пор работал. По кругу холла было что-то вроде сувенирных магазинчиков. Сил, чтобы идти, не оставалось, и мы уселись на край фонтана.

– Не могу больше бегать, – честно признался я. – Эти лестницы и залы… Слишком много всего и слишком мало времени.