Мария Ниссен - Маромонт. Город мертвой луны

– Будем спать здесь?

– А у нас есть выбор?

– Надеюсь, лодку не отнесет к острову, пока мы спим. Который, кстати, час?

– Понятия не имею. Я уже совсем сбился.

– Ладно. Спокойной ночи, – Ребекка легла в противоположную от Нормана сторону, у руля.

Однако ночь была далеко не спокойной: близнецам долго мешал заснуть рев живых мертвецов. Подростки изредка посматривали, не уносит ли лодку, пока их совсем не склонило ко сну…

Норман проснулся первым. По розово-оранжевому зареву, которое виднелось на другом конце пролива, он прикинул, что сейчас было примерно полвосьмого утра. Самого солнца не было видно, так как оно скрывалось за одним из островов. Из-за этого было гораздо темнее, чем обычно в это время. Лодка находилась почти в том же месте, где и накануне: стоял полный штиль. Город все еще спал. В воздухе висела абсолютная тишина, зомби не было видно. Норман оглядел все вокруг: при свете дня Маромонт выглядел весьма дружелюбно. Теперь было видно, что на восточном острове все же были дома, правда, все они находились в глубине суши, дальше от берега. В целом, остров оказался небольшим: лодка близнецов находилась прямо напротив маленького пролива, отделявшего этот участок суши от следующего острова – большого и, как видно, весьма населенного. Норман решил, что зомби, скорее всего, уходят с рассветом, поэтому взял в руки весла и стал грести к этому большому острову на востоке.

Парень причалил рядом с узким проливом. Ребекка сразу же проснулась, почувствовав, как лодка села на мель. Она резко поднялась и стала ошеломленно оглядываться.

– Уже утро, зомби нет, – улыбнулся Норман. – Мы на восточном острове.

– Боже, – вздохнула девушка. – Наконец-то.

Выбравшись на сушу, сестра с братом решили, что нужно двигаться к домам, – подождать, пока люди проснутся, и утолить свой дикий голод. Они направились вдоль острова, по проселочной дороге. Жилые дома располагались подальше, а пока подростков встретили лишь одно заброшенное здание, маленький магазин и таверна.

Сразу за таверной, находившейся близ берега, близнецы увидели большой парк: там были лавочки, пустующие ларьки, как на рынке, шахматные столики, обычные столы… От парка в море уходил пирс с пришвартованными лодками. Все казалось каким-то пустынным: складывалось ощущение, что этот парк занимает драгоценное место на острове, которое можно было бы использовать более продуктивно: например построить здесь пару домов.

– О, смотри! – воскликнул Норман.

Напротив парка, по другую сторону дороги, стоял очень маленький домик, над входной дверью которого красовалась маленькая вывеска, гласившая, что здесь находится общественная баня.

– Это то, что сейчас нужно, – вздохнула Ребекка, оглядев своего брата, чья одежда была вся в грязи, из-за того что его ночью по земле протащили зомби.

Одежда Ребекки, конечно, тоже не блистала чистотой: на ней были пятна от ягод, которыми подростки только и питались последние сутки. По ладоням обоих близнецов разливались розово-фиолетовые пятна, напоминавшие об их недавнем рационе.

Как только эти двое подошли ближе к бане, то не смогли поверить своим глазам: дверь была заперта на задвижку снаружи, поэтому открыть ее не составило и труда.

– Подарок судьбы, – усмехнулась Ребекка.

– В этом городе живут идиоты, – презрительно произнес Норман.

– Я сомневаюсь, что в бане можно что-то украсть. И я уверена, здесь все друг друга знают, – говорила его сестра. – Видимо, эта баня никому не принадлежит, вот они и ходят сюда, когда вздумается.

– Или не когда вздумается… – у юноши в руках была какая-то бумажка.

– Что это? Где ты это взял?

– Вот отсюда, – парень указал на продолговатую дверцу, которая находилась в стене, слева от входной двери. – Они записываются на листочках заранее.

Несмотря на то, что лист лежал в достаточно герметичном «сейфе», он немного пострадал от дождя, по крайней мере по краям чернила размылись. Вверху листа стояло сегодняшнее число: 23 сентября и предупреждение о том, чтобы люди заканчивали мыться за 20—30 минут до истечения своего времени, чтобы освободить баню к приходу следующих желающих. Далее шли списком отрезки времени по полтора часа, с указанием фамилий напротив них. Самыми первыми были записаны некие Делакруа в 10:30.

– Уверен, у нас есть время, – улыбнулся Норман. – Полтора часа точно.

Миновав прихожую и предбанник, близнецы оказались в банном помещении с лавками на разных уровнях высоты, ведрами, доверху наполненными водой, и печью, в которой уже лежали дрова. Спички тоже были рядом. Несмотря на то, что печь еще не топилась, в бане было достаточно тепло – видимо, такая температура сохранилась с вечера, от последних посетителей.

Кэнделлы не стали топить баню, чтобы не привлечь дымом внимание. Близнецам и не нужен был кипяток: они хотели лишь немного сполоснуть свою грязную одежду.

– Ммм… – задумался Норман. – Если хочешь, я подожду в коридоре, а ты пока…

– Да брось! – отмахнулась Ребекка. – Тебе тогда придется ждать, пока мое платье полностью высохнет. А помимо него, я ничего с себя снимать не собираюсь. И с чего ты вдруг стал строить из себя правильного? – усмехнулась она, стаскивая с себя свое темно-коричневое платье с длинными рукавами. – В Гарвилле таких вопросов у тебя не возникало.

– Может, это потому что мы теперь одни, – предположил парень, стягивая с себя серые штаны. – Ну, вроде… самостоятельные. Взрослые люди, понимаешь? Это дети могут ходить перед друг другом голышом, и им будет абсолютно все равно. А взрослые так не делают.

Ребекка залилась громким смехом.

– Что смешного? – недоумевал ее брат, хотя и сам улыбался.

– Ничего, – отдышалась девушка и поправила свою вплетенную косу, доходившую ей до середины лопаток. – Мне просто понравилось твое объяснение. Очень логично, но почему-то очень смешно. Сними лучше ведра с печи.

Теплую воду из ведер они налили в два таза и положили туда свою одежду. В бане, к счастью, нашлось и несколько кусков мыла, которыми Ребекка и Норман стали оттирать одежду и свои розово-фиолетовые руки. Когда дело было сделано, выжатая одежда отправилась на печь, и близнецам оставалось лишь ждать, сидя в своем нижнем белье, пока она высохнет…

Элизабет Батлер спустилась со стремянки и посмотрела наверх: транспарант с надписью «649», натянутый между двумя фонарными столбами, висел довольно ровно. Девушка была довольна своей работой. Сразу за транспарантом несколько мужчин конструировали невысокую импровизированную сцену. Женщины стелили скатерти на столы, а ларьки пополнялись разнообразными вкусностями. Парк постепенно оживал: здесь было много людей, к пирсу причалила уже пятая лодка. Заметив в ней знакомые лица, Элизабет побежала в сторону берега. В лодке была ее семья: отец, мужчина за сорок с пробивавшейся сединой в волосах, мать, такого же возраста, однако выглядевшая сильно осунувшейся и уставшей, и маленький полуторагодовалый сын Элизабет, который сразу же потянулся к своей маме. Девушка взяла его на руки, а ее отец помог своей жене выйти из лодки.