Игорь Олен - Познавание ведьм. Москва-1984

– Стойте! – молвила Вика, вынув из ранца маленькие маникюрные ножницы, ведь ей было четырнадцать и она была девушка.

Испугавшись, бараны выстроились блея:

– Се челове-е-ек!

Она, пройдя к Вожаку, остригла его, оставив лишь небольшие подштанники, и велела: – Пастух – это кто у коня в седле на спине.

Бараны вмиг повторили.

Обрадованный пастух сместил седло вверх.

– Ты помогла мне. Я тебе благодарен, – вёл он. – Скажи, в чём нужда.

– Мы ищем Чёрное море с Крымом, но куда ехать – не знаем, – открылась Вика.

Пастух, осмотревшись, склонился к ней.

– Слушай тайну, которую никому не скажу, чтоб не прослыть лгуном. Тебе ж всё открою, Вика. Я пас отару близ Каспия и услышал, как Каспий, захохотав, изрёк, что он теперь самый модный в Союзе. Кати-ка ты к Каспию и спроси. Он что-то знает.

Уже в холода примчав к побережью, они обнаружили там льды.

– Поздно! – орал Перекати-Поле. – Мы опоздали, так как ты каждый день отдыхаешь и перечитываешь книжки, чтобы воспитываться. Следовало спешить!

– Море не замерзает к югу Махачкалы, – смеялась Вика, – и от нас не уйдёт… – после чего, вынув из ранца книжку, стала читать, да, кажется, увлеклась геройской фабулой в такой степени, что, вскочив, погрозила невидимому врагу кулаком.

В Махачкале рыбаки переучивались на лётчиков и сказали, что Каспий покрылся льдом до Баку.

Из Баку пришлось мчаться до Ленкорани, где слышались страшный треск и ворчание: Каспий натягивал на себя ледяную попону с вмёрзшими кораблями. Только у Астары, на иранской границе, Вика увидела зыбкие его волосы и глаза под бровями из пены и закричала:

– Где Чёрное море?

Каспий, метнув в неё вал, взревел:

– Голову я упру в Бендер-Шах, ступни – в Астрахань. Усну до июля, и мы посмотрим, как вы попрыгаете без меня!

Тужась, он вновь повлёк на себя льдины.

Травяной шар уколол его злой колючкой требуя:

– Ты украл Чёрное море и по законам физической географии погубил ветра?! Мои братья-кермеки не могут кататься!

Каспий, валом достав путешественников, швырнул их в небо.

– Делаю, что хочу, допросчиков мне не надо! Любили вы Чёрное море с гаграми и магаграми, днесь уважьте меня и зовите меня по-старинному: Понт Гирканский. Не то пролежу во льдах тыщу лет, так что негде будет курортничать, разве что за границей, куда вас не выпустят… А-ха-ха!!! Поэтому я велю: со всех сторон окружите меня курортами в два ряда. Не то… Я волшбе учился у древних халдеев. Я вам не только… Я вас вообще!!

Размахнувшись, он их швырнул под самый экватор.

Прохиндей встал в три ночи, вынул из холодильника ящик-посылку и, пройдя в спальню, сел под лампой. Слышался шум прибоя. Он, приложив рот к фанере, спел: «Утомлённое со-олнце! тихо с морем прощя-алось! в этот час ты призналась! чъто нет любви!» Отстранившись, он прочёл адрес: МОСКВА СИТИ КУНЦЕВО ПРОХИНДЕЮ ОТ Е. И. В. ПОНТА ГИРКАНСКОГО, – после чего убрал крышку и, вдохнув запах магнолий да пальм, поднёс ящик к свету. Блеснуло раскинувшееся в своих, так сказать, брегах Чёрное море.

«Мисхор… – бормотнул он, вглядываясь в юг Крыма. – Здесь я бывал ещё мальчиком… Мы много пили и ели, папа учил меня жить… Пицунда! Здесь я бывал с друзьями. Мы много пили, ели и спорили, кто из нас станет большим человеком… Одесса! Мы пили и ели с любимой на Дерибасовской, но не так много, как тип за соседним столом… Любимая с ним ушла… Глупая, неверная Соня!» – Он прослезился.

Дверь отворилась, явив девочку пухлую и в халатике.

Прохиндей убрал ящик зá спину. Шум прибоя, однако, слышался.

– Что у тебя там, папуль? – Девочка медленно подошла.

– Эллочка! У папули того, что тебе нужно, нет, – отнекивался Прохиндей, пятясь с ящиком. – Спи иди. Папик тоже вот-вот пойдёт спать…

– Атас, стрёмно! – Девочка стала щипать отца, чтоб развернулся. – Что прячешь? Если не скажешь, будет истерика. Брякнусь, стану визжать, кусаться, дрыгаться.

– Ты в восьмом классе, совестно!

Эллочка, отскочив, взвизгнула на весь дом. Прохиндей дёрнулся, и она, увидав, прыгнула к ящику.

– Рульно! Пахнет, как море!

– Дай! – шипел отец морщась. – Узнают – конец мне…

– Ты супер-пупер! Это ты мне купил? – Эллочка отошла к лампе с ящиком. – Клёво… Вроде как Карадаг? Море… Чёрное?! Которое, блин, исчезло? Классно как! Больше Аське не хвастаться новой шубой, Греку – своим «харлеем», какой ему предки сбацали. Я им счас позвоню, пусть знают…

– Ни! – молил Прохиндей. – Ты что?! Стыдно слушать! Как можно сравнивать… Потому что не копия в этом ящике, Эллочка. Настоящее море-то! Усекла? Миллион, миллиард этих шуб твоих, да и всяких там «харлеев», «мерседесов» – вот что здесь!

– Круто!! – взвизгнула Эллочка, озирая ящик.

– Да, миллиард. Потому что… традиции, наконец… – Подыскивая слова, Прохиндей сделал паузу. Кончил он институт, но давно отвык мыслить и формулировать мысли, ибо работал официантом. – Славная, да, у водоёма история, – продолжал он. – В Ялте, знаешь ли, Чехов жил. Грин там жил, скифы… И Айвазовский, естественно… Лермонтов про Тамань писал, изучать должны в школе. Также татары крымские, хан Гирей… Ушаков разбил турок… В годы Великой Отечественной там советские воины проявили невиданный героизм, – отчего оно, море, в твоих ручках, Эллочка, а не где-то там зарубежное. Символ русского духа, так сказать.

Эллочка, опустив концы пухлых пальчиков в воду, побрызгалась каплями и сказала:

– Про Чехова меня выучат, а вот ящик пусть на трюмо, блин, вместо духов. Не то завизжу.

– Окстись! – замахал рукой Прохиндей.

Как дочь уснула, он перенёс ящик, крадучись, в холодильник, бурча:

– Духи купим – французские. А водичка нам для других планов надобна. Твой папуля так сделает, что окажется страх большим человеком. Таким большим, как… – Закрыв холодильник, он выскочил из квартиры на лестничную площадку крикнуть в мусоропровод: – О, как Рокфеллер и Крёз, будет этот пронырливый человек Виктор Викторыч Прохиндей, кто умён и которого бросила Соня, которая пожалеет и, блин, вернётся к которому!

Он в трубу вопил часто в экстазе.

Утром он выехал на работу, машину бросил у МИДа, точно он дипломат, и отправился по Арбату серьёзный и деловитый; только вошёл в ресторан с названием «Прага», как раздалось:

– Интуристы! Ну, парни, мухами!

Он влез во фрак и, тряся фалдами, помчал обслуживать. Выдался интурист! На двух стульях сидел, пожирал блюда и на груди нёс карточку Vorotila Finansovich Trump, businessmen from US (Воротила Финансович Трамп, бизнесмен из Америки). Прохиндей, трепеща от волнения, подал десерт, шепнув:

– Вери гуд, сё. Есть большой бизнес. Очень большой.

Тот вскинулся. – Я из Штатов не шутки шутить, но содействоват демократия! Сколько бизнес – сто рублей, тысяча? Я смешно!!