Ирина Швед - Перекрёсток параллельных миров

– Работать надо, ваше величество.

Пришлось собираться в путь. Лодку я быстро сделала. Небольшую, узкую, скоростную, да ещё и под парусом. Утром глянула на небо, чистое, как будто вымытое, поняла, что самое оно – в путь отправляться. Рептилия сообщила, что ветер попутный, но завтра такого счастья уже не будет – и погода испортится. И откуда она знает? Змея прошипела ехидно:

– Кости ломит к непогоде.

Холера! Издевается. Какие у тебя кости? Челюсть наизнанку выворачивает?

Долгих проводов не было. Змея дала мне последнее напутствие, сказав, чтобы я не оставляла после себя следов. Я не поняла, и мне, как маленькой девочке разжевали:

– Никогда и нигде не оставляй свою обувь. Забирай обязательно. Жги, колдуй с глаз долой, но не оставляй. Всё, давай, до свиданья.

И меня банально выставили с острова, пожелав удачи в пути. Если бы у змеи ноги были, наверное, ещё бы и пинок под мягкое место отвесила. Мне было немного обидно, но и змею понять можно. Я ей что, лучшая подруга?

До материка я добралась достаточно быстро. Высадилась на берег и сразу же начала разводить костёр – замёрзла в пути. Заодно и лодку спалила, чтобы следов не оставлять, как змея учила. Тут же вспомнила, как туфлю бросила, сбивая викинга со следа. Интересно, где она сейчас? А нигде! Она будет только в следующем году, и я её обязательно заберу!

Отложив на дальнюю полку то, что ещё не случилось, занялась сегодняшним днём. Перво-наперво надо добраться до места входа в этот мир. Так, как там змея учила? Через пару минут у меня в руках была карта местности, на которой тонкой линией был отмечен самый короткий маршрут, а рядом – циферка двести. Двести километров пёхом. Дней десять, если не надрываться. А мне есть куда торопиться? И тут я очень вовремя вспомнила о рюкзаке, в котором валялась корона Трёх королевств. Нет, придётся поторопиться. Может, коня купить? Сколько там у меня серебра? И тут я поняла, что серебро, если и есть, то на корабле, в сундуке. Класс! Вот же я дура-а-а! А, нет, я ещё могу продать что-нибудь ненужное. Есть у меня что-нибудь дорогое и ненужное? Серьги? Нет. Это родители дарили. О, есть ненужное и очень дорогое. Специи! Щаз наколдую… Тут же прям услышала насмешливое уханье птицы, которая давным-давно порадовала, что создавать товар на продажу нельзя. Существует старинный эдикт, согласно которому за такое грозит весьма строгое наказание. Мага в тюрьму посадят, а меня ведь могут и на костре сжечь. Вот только не хватало сгореть заживо только потому, что лень было прогуляться пешком. И я смирилась с тем, что ожидает меня дорога дальняя.

Рыжий вихрастый парень быстро шёл по запутанным переходам замка. Свернув за угол, он натолкнулся на слугу, тащившего полный поднос грязной посуды. Слуга дёрнулся от неожиданности, уронил поднос. Пустынный коридор огласил жалобный звон бьющейся посуды. Тут же где-то рядом раздался недовольный хриплый, как будто простуженный голос:

– Понаберут косоруких по объявлениям! – открылась дверь, в коридор вышел мужчина лет тридцати пяти весьма бандитского вида: лицо, как будто рубленое из тёмного камня, нос с горбинкой, плотная складка губ, коротко стриженные пепельные волосы. Грозное выражение лица слегка смягчали голубые глаза, сверкающие из-под нахмуренных бровей.

Лакей, собиравший осколки посуды, сжался, ожидая неприятностей, но рыжий, махнув рукой, сказал, что это его вина.

– Выхватил у него из рук поднос и уронил на пол? – поинтересовался мужчина.

– Примерно.

– Март!

– Апрель, май, июнь, июль, – скороговоркой ответил рыжий. Подойдя, хлопнул мужчину по плечу, – не цепляйся, – и он почти затолкал бандита назад в комнату к великому облегчению слуги, который быстро собрав осколки, умчался на кухню.

Закрывая дверь кабинета, где за столом сидел молодой парень в солнцезащитных очках, рыжий сказал тихо:

– А у меня новости.

– Да? Какие же?

– Некая Маргарита Кински сегодня утром высадилась на берег у Альбены и двинулась на запад.

– Что? – в один голос воскликнули Линц и бандит.

– Что слышали, – довольно улыбнулся рыжий и, присев к столу, достал из воздуха чашку кофе. Линц тут же выхватил из рук рыжего посуду, а на возмущённый вскрик ответил:

– Ещё сделаешь! – и тут же спросил: – Но как?

– А я откуда знаю?

– Или за ней следили и помогли сбежать, – предположил бандит, присаживаясь на краешек стола, – или она умеет плавать.

– Ну, ты Ганс дал! Следили? Кому она нужна? – фыркнул рыжий, – да в Кастелро руки потёрли, когда сплавили. Макс, скажи ему, – он повернулся к Линцу.

– Скажу, скажу. Да, в Кастелро она точно никому не нужна. Она вообще Кински не нужна. Собственно, мне – тоже, но, если она не нужна Кински, значит, надо её кому-нибудь всучить, чтобы не путалась под ногами, и тут я самая лучшая кандидатура. Значит, надо сделать следующее: найти, забрать, и передать родственникам. Пусть они с ней возятся. Мне лишь чужих любовниц не хватало.

– Кстати, можно Росси и передать. Пусть забирает зазнобу, – предложил Ганс.

– Нет. Я передам родственникам, и пусть делает всё, что ей заблагорассудится.

Я медленно тащилась по дороге, еле перебирая ногами. Устала, как собака, но остановиться было негде – голые поля до самого горизонта. Поднявшись на очередной холм, глянула вокруг. Да когда же это кончится-то? Что ж за рельеф такой! Ни лесочка, ни рощицы! А что это впереди темнеет? Ой, надо прибавить шагу!

Увидев, как с второстепенной дороги на главную выезжает большой караван гружёных тюками телег, я забыла о том, что устала, что мне жарко, и хочется лечь и уснуть. Рванула вперёд, понимая, что появился шанс пристроиться на телегу и проехать хотя бы часть пути. Только бы взяли, только бы взяли!

Вот! Надо верить в лучшее, и всё получится. Главный в караване – плюгавый мужичонка с хитрой лисьей мордочкой, оглядев меня с головы до ног, согласился взять мальчиком на побегушках, сказав, что в Елхове караван будет завтра вечером.

Я обрадовалась, а через пару часов задумалась – не прогадала ли, напросившись в караван? Гоняли меня, как Савраску, но только до обеда. После сытной трапезы, когда караван тронулся в путь, просьбы иссякли, и вскоре я поняла, почему. Половина возчиков, хорошо поев, начала дремать на козлах, и бодрствовали только те, кто рулил первым и последним возами. Я ехала на последнем возу, которым управлял простоватый парень по имени Витек.

Молодой болтливый парень постоянно вздыхал, с крестьянской бережливостью жалел лошадок, тянущих тяжёлые возы. А вечером, когда караван встал на ночлег на постоялом дворе, Витек, сидя у костра, на котором булькала в большом котле бобовая похлёбка, мечтательно произнёс: