Александр Польшин - Арт-директор

Мы посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. И эта улыбка была ярче тысячи слов, поцелуев, оргазмов. Воздух ночного города, терпкие запахи лета внушали надежду. Надежду на то, что это дни, недели, месяцы, будут по-настоящему, искренне счастливыми.

***

На площади собралось столько людей, что шагу было не ступить. Семейные и одинокие, замужние и разведенные, молодые и старые, одни и в компании – все радовались роскошной, жаркой погоде начала июля, зажигательной музыке с громадной сцены и ожиданием выступления известного, популярного артиста.

Я стоял за сценой, чувствовал, как басы пробирают тело и был доволен, как кот, добравшийся до валерьянки. Синяя, с глубоким вырезом, майка пропиталась запахами пота, сигарет и грядущего величия. Черные брюки и туфли от «Prada» предавали моему виду напыщенность и пафос. В этот день себе такое позволить можно и даже нужно. Ведь не каждую пятницу проходит день города. И не каждый день города организую я.

Все началось с того, что на одном из собраний, почти две недели назад, Владимир Валерьевич вещал:

– Товарищи! В этом году нам выпала честь организовать яркое событие для всех граждан!

Я сидел напротив него, слушал, как он с жаром описывал предстоящее мероприятие и любовался Настей.

Мы встречались почти месяц и хранили это в секрете. Во время рабочих смен старались ничего не показывать, оставаясь сугубо холодными, равнодушными, спокойными. Однако когда гасли огни «Эрнесто», бармены выносили мусор, а официанты драили столы, мы с Настей летели ко мне. И минуты воздержания, часы равнодушия и сутки притворства приводили к безумным ночам, долгим разговорам и красным глазам по утрам.

Она почти переехала ко мне, превратив холостяцкую обитель во что-то, хотя бы отдаленно напоминающее дом. С кухни стало пахнуть не «Дошираком» и алкоголем, а настоящей, домашней едой. Ароматные свечи на полках, новое постельное белье, несколько пар женской обуви, заполненный наконец-то не только мужской одеждой шкаф-купе… Раньше все это казалось таким неважным, незначительным, неинтересным. Раньше жил как спартанец, не пользуясь плитой вообще, предпочитая перекусы в пути и засыпая чуть ли ни в одежде. И вроде прошло всего ничего, каких-то двадцать дней, не более, но я ощущал, будто изменилась вся моя жизнь.

И в моменты, когда Настя мило засыпала на моем плече, осознал, что даже в чем-то я благодарен той безудержной, безрассудной жизни, которую вел когда-то долгое время.

Захотелось сказать "спасибо" тем девушкам, ради которых мы покидаем семейное гнездо, врем по телефону, подговариваем друзей, пристально озираемся по сторонам во время встреч, сдерживаем дрожь, когда видим идущую навстречу знакомую походку. Хочется сказать "thanks" тем барышням, который заставляют нас придумывать нелепые отмазки, удалять смс и выходить из "Контакта", записывать в записной книжке не Олю, а "Олега".

"Спасибо", что вы показываете нам, какое все-таки чудо находится рядом с нами. Что именно вы открываете нам глаза на то, что милая, маленькая, прекрасная, родная, любимая наша девушка гораздо лучше вас всех, таких накаблученных, нашортикованных, напирсингованных "телочек". Да, вы внушаете нам, что лучше её, но когда наступает час Икс, момент, где нужно принимать решения – вы бежите. Да, вы доносите до нас понимание, что, черт возьми, надо что-то менять, но когда мы это собираемся делать, вы прячетесь. И за это вам тоже "спасибо".

…В тот июньский вечер в «Эрнесто» Владимир Валерьевич размахивал руками, улыбался в густые усы, расписывая будущие победы, а потом тихо, словно невзначай, произнес:

– Мы будем делать день города.

И когда слова сорвались с его губ, меня как будто подхватило волной. Я сразу понял, что под его «мы» подразумевались не администраторы и официанты, и даже не диджеи и его сын-директор. Потому что сказав эту фразу, Владимир Валерьевич нашел меня взглядом и подмигнул.

Уже позже мы обсуждали все детали: он выиграл тендер на проведение городского праздника, нужен был артист всероссийского масштаба, рекламная компания, сценарий мероприятия и еще куча разных, сложных, но приятных мелочей. Приятных потому, что я понимал – это мой шанс. Возможность не только показать свое умение, мастерство в рамках одного-единственного заведения. А выход на совершенно другой уровень.

И договариваясь с букинговыми агентствами, решая тысячу задач, я становился счастливей с каждым днем. И неудивительно – наконец-то меня окружала не клоака из неадекватных директоров, управляющих, диджеев, а сплоченная команда, где самый главный, the boss, мне доверял. Где дома не свистел ветер, выгоняя из квартиры запахи алкоголя и случайного секса, а дышала жизнью, надеждой, совместными планами девушка, которую я…

Эти три слова мне пока не дались. Другие – пожалуйста. «Ты самая лучшая», «мне повезло с тобой», «я хочу тебя», «сделай мне минет», «давай ложиться спать», «доброе утро, малыш», «я скучал по тебе»… Но я видел, как у Насти каждый раз горели глаза, стоило обнять ее сзади, нежно прижавшись всем телом или после секса, когда разгоряченные, ловя воздух ртом, мы смотрели в потолок, а руки находили друг друга. И как она ждет этих заветных слов, готовых сорваться с моих уст так часто, что я устал себя сдерживать. Устал – но боялся.

Конечно, у одиночества есть свои плюсы: ты можешь быть где хочешь, с кем хочешь, когда хочешь. Есть на завтрак, обед и ужин то, что хочется именно тебе. Строить карьеру, работать до поздна без оглядки на тех, кто ждет дома. Никто не учит, как жить, никто не обижается, не дуется, не решает что-то за тебя, не звонит и не пишет… Но от этого и хреново. Никто не звонит и не пишет. Никому до тебя нет дела, всем похер, где ты и с кем ты, похер, что ты ешь и пьешь, похер, как тебе сложно на работе, похер, что ты ходишь с температурой. Потому что у одиночества есть еще и свои, очень ощутимые минусы.

– Ты какой-то не очень веселый, – раздался за спиной голос Насти.

Я повернулся с улыбкой. Она, как и всегда, была прекрасна – легкое белое платье, туфли на высоком каблуке, яркая помада. Чтобы быть эффектной, Насте не требовались тонны макияжа и часы у зеркала. А может, во мне это просто говорит чувство влюбленности?..

– Тебе кажется, – сказал я, прикоснулся к ее руке, осторожно, едва заметно.

Настя сжала мои пальцы, подмигнула, затем сложила руки на груди.

– Сегодня особенный день, – проговорила она с какой-то странной тоской в голосе.

– Это точно, – кивнул я. – Еще никогда не испытывал такой радости, если честно.

Печальные, даже испуганные глаза Насти должны были меня как минимум насторожить, взволновать, вытащить из пучины чувства собственного величия. Однако я не обратил внимания, небрежно потушил сигарету и расправил плечи.