Сергей Светуньков - Теория диктатуры люмпен-пролетариата

А потребность во лжи у люмпен-пролетариев, захвативших власть в России, была весьма ощутимой. Дело в том, что люмпен-пролетарии, обладая элементарным представлением об окружающих их процессах, активно навязывали массам эти свои представления, «рядя их в одежды» пролетарской революции, свободы и справедливости. Во время Гражданской войны повсюду в Советской России возникали крестьянские бунты и восстания против продразвёрстки. Но, говоря народу о многочисленных восстаниях против советской власти, люмпен-пролетарии говорили и писали, что это всё – контрреволюционная деятельность кулаков и буржуинов, эсеров и меньшевиков: «Эти восстания несомненно являются только началом широкого мелкобуржуазного движения против пролетариата» ( Кронштадт 1921. Документы 1997, с. 24 ).

1 марта 1921 года моряки двух самых крупных линейных кораблей Кронштадта «Петропавловск» и «Севастополь» восстали, приняв на общем собрании резолюцию, в которой выдвигались политические и экономические требования, в частности:

«1) … немедленно сделать перевыборы советов тайным голосованием…

2) Свободу слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов, левых социалистических партий.

3) Свободу собраний и профессиональных союзов и крестьянских объединений…

Резолюция принята бригадным собранием единогласно при 2 воздержавшихся» ( Кронштадт 1921. Документы 1997 , с. 50-51 ).

Требования кронштадтцев почти полностью совпали с требованиями, выдвинутыми чуть ранее вождями Антоновского крестьянского восстания.

Как советская власть сообщила народу о восстании «красы и гордости революции» – матросов Кронштадта? Используя привычный приём дихотомии: плохие – хорошие. Но слова «контрреволюция» было уже мало, нужно было персонифицировать ответственность. И вот, появилось Обращение Совета Труда и Обороны, подписанное Лениным и Троцким, в котором разъяснялось, что восстание было подготовлено французской контрразведкой, а во главе восстания стоит «бывший генерал Козловский с тремя офицерами, фамилии которых ещё не установлены» ( Кронштадт 1921. Документы 1997 , c . 59 – 60 ). И опять же – «…смысл последних событий объясняется вполне. За спиной эсеров и на этот раз стоял царский генерал» ( Кронштадт 1921. Документы 1997 , с.60 ). Вот всё и связалось – империалисты, царский генерал и эсэры, все – враги новой власти. Через несколько дней в официальных сообщениях появились ещё и меньшевики, как организаторы кронштадтского восстания – лгать, так уж по полной программе с тем, чтобы на основе этой лжи уничтожить своих противников! Генерал Козловский никакого отношения к восстанию не имел, он просто волею обстоятельств оказался в Кронштадте и только после того, как мятеж вошёл в полную фазу, примкнул к восставшим, вовсе не являясь и после этого их руководителем, а только простым участником.

Это уже, как видим – открытая ложь – матросы-революционеры названы контрреволюционерами, а руководителя восстания «назначили» сами авторы этой лжи.

В Петрограде не весь народ верил этой лжи, многие рабочие были на стороне восставших, и большевикам стоило большого труда удержать власть в своих руках – и обманом, и силой. 7 марта забастовали Невский Судостроительный завод, Арсенал и часть Обуховского завода. Забастовщики даже избрали для связи с Кронштадтом делегатов, которые, не добравшись до Кронштадта, были арестованы Губчека ( Кронштадт 1921. Документы 1997 , с. 81-82 ). Полностью изолировав восставший Кронштадт от окружающего мира, большевистское правительство сразу начало использовать все виды обмана для дискредитации восставших. 16 марта 1921 года в газете «Правда» по согласованию с В.И.Лениным было опубликовано интервью Л.Троцкого о событиях в Кронштадте, где он утверждал, что восстание – дело рук внешних сил (Антанты), а также «эс-эров» и меньшевиков ( Кронштадт 1921. Документы 1997 , с. 210-211 ).

Ну а потом, после разгрома Кронштадтского восстания, официальную лживую версию подхватила масса люмпен-пролетариев от литературы и искусства, «творчески» развивая её. Правда о восстании простых матросов против большевиков была искажена, и в советские годы всегда говорилось только об эсеро-меньшевистском восстании, организованном царскими генералами при поддержке Антанты, а его подавление представлялось как очередная героическая страница гражданской войны.

Прошло чуть более десяти лет с момента восстания, и Э.Багрицкий написал стихотворение («Смерть пионерки»), отрывки из которого были положены на музыку В. Юровским и получилась песня:

«Нас водила молодость

В сабельный поход,

Нас бросала молодость

На кронштадтский лёд».

Обман принял литературную форму, а потому так цепко впитался в подкорку всех советских людей! Эту песню и сегодня иногда исполняют на эстраде, а почему бы и нет?

Полностью взяв власть в свои руки после окончания гражданской войны, большевики продолжили использовать обман как средство манипуляции людьми, причём это делалось и на высшем уровне, и на местах. В политической борьбе за власть обман использовали по отношению друг к другу и вожди Советской России – Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин. В этой борьбе большинство использовало простой приём: передёргивание фраз. А после очередного изгнания с должности кого-нибудь из вождей, в СМИ попадали официальные изложения произошедшего, лживые, естественно.

Как в этой борьбе победил И.Сталин – «самая выдающаяся посредственность бюрократии»? Посредством обмана, естественно! Любой человек принимает решение на основе имеющейся информации. Борис Бажанов, с 1923 по 1928 год являвшийся личным секретарём Сталина, вспоминал об этом выдающемся обмане так: «Я вхожу к Сталину с каким-то срочным делом как всегда, без доклада. Я застаю Сталина говорящим по телефону. То есть, не говорящим, а слушающим – он держит телефонную трубку и слушает. Не хочу его прервать, дело у меня срочное, вежливо жду, когда он кончит. Это длится некоторое время. Сталин слушает и ничего не говорит. Я стою и жду. Наконец я с удивлением замечаю, что на всех четырёх телефонных аппаратах, которые стоят на столе Сталина, трубка лежит, и он держит у уха трубку от какого-то непонятного и мне неизвестного телефона, шнур от которого идёт почему-то в ящик сталинского стола…Мне нужно всего несколько секунд, чтобы это заметить, и сообразить, что у Сталина в его письменном столе есть какая-то центральная станция, при помощи которой он может включиться и подслушать любой разговор, конечно, "вертушек". Члены правительства, говорящие по "вертушкам", все твёрдо уверены, что их подслушать нельзя – телефон автоматический. Говорят они поэтому совершенно откровенно, и так можно узнать все их секреты» ( Бажанов 1992 ). Это был самый большой обман Сталина.