Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

— Что же сказала тебе леди Анна?

— Сегодня свой букет я нарву сама. Да, так она и сказала. Она смеялась, радовалась, как никогда прежде, но нехорошее предчувствие не покидало меня. Чуть позже я нашел ее лежащей на клумбе цветов. Я опустился на колени, горячо умоляя: "Мадам, проснитесь". Но я знал, что она не проснется. В руках она держала свой последний букет.

— А в салоне был накрыт стол и лежало сиреневое платье, — докончил я и взглянул на свечу: не погасло ли пламя при моих последних словах. Оно не погасло. Но, взглянув на печальное лицо Муго, я мысленно обругал себя за свой цинизм. Человек — сложное создание, и порой его действия совершенно непостижимы. Не знаю почему, но я страшно разозлился на старую даму. Гораздо позднее я рассказал об этом Маррею, и он просто объяснил причину моей злости: "Джо, я знаю, что ты подумал: не мешало бы эту даму в сиреневом отправить на отлов буйволов, это быстро бы излечило ее от тоски. Только не думай, не все такие сумасшедшие, как ты".

А позже он еще уверял меня, что таким образом хотел польстить мне.

Но вернемся к истории Муго, которому все-таки удалось меня здорово удивить.

— После ее смерти сэр Виллис, секретарь леди Анны, отправил телеграмму в Англию. Вскоре приехал один господин, которого я прежде никогда не видел. Он носил бороду, и глаза у него были какие-то недобрые. Я слышал его разговор с сэром Виллисом, который никогда не смогу забыть.

Тяжело вздохнув, Муго сел рядом со мной. Такое случилось впервые. Было ли это проявлением дружбы? В ту минуту он был такой несчастный, что мне хотелось погладить его по старой, морщинистой щеке.

— Продолжай, Муго.

— Сэр Виллис сказал, что мадам дала ему адрес этого господина и приказала: "Когда я буду на смертном одре, сделайте все, чтобы он успел прилететь. Я хочу доверить ему тайну, он будет моим наследником". Услышав это, бородатый господин рассмеялся, несмотря на то, что в доме был траур, и весело сказал: "Анна всегда была с причудами, но на этот раз она перемудрила..." Тогда я вошел в комнату и сказал, что мне не нравится, как он говорит о моей госпоже.

— Потом этот неизвестный господин собрал всех слуг и говорил очень долго. Я понял лишь одно: мы все должны покинуть дом. Все ушли, остался только я. Он спросил меня, чего я еще жду, и я ответил: "Господин, я не могу покинуть дом, где жила добрая леди Анна".

Голос Муго звучал тихо и напряженно. Было видно, что он едва владеет своими чувствами.

— Что же ответил тебе бородатый господин? — спросил я.

— В доме леди Анны всегда говорили тихо, а он страшно закричал: "Вон отсюда, старый идиот! Черномазый!"

Свеча в эбеновом подсвечнике почти догорела, но я лишь мельком взглянул на нее.

— Ах, бвана, — вздохнул Муго. — Я должен сознаться в большом грехе. Покидая дом, где жила моя госпожа, я взял с собой портрет в железной рамке, на который она тайком часто смотрела. Вот он, господин!

Муго достал из-за пазухи фотографию молодого человека. Определенно, это был человек с бородой и недобрыми глазами в молодости. Я не сказал Муго об этом, мне не хотелось разрушать его иллюзии. Как не сказал и того, что платиновая рамка, украшенная драгоценными камнями, имеет большую ценность.

— Того господина с бородой я видел еще раз. Я и сэр Виллис пришли в одно учреждение, он был уже там, остальные были мне незнакомы. Там я должен был подписать какие-то бумаги...

— Я не знал, что ты умеешь писать, Муго.

— Леди Анна научила меня, — с гордостью ответил он. — Я прочитал много книг.

Наши счета по кухне вел помощник Муго, Бенедикт. Муго ничем не обнаруживал своих знаний. Я был удивлен этим, но самое удивительное было впереди.

— Какие бумаги ты должен был подписать, Муго?

— Я не знаю. Позже мне сказали, что тот бородач и я стали наследниками леди Анны, но он на меня так свирепо смотрел, что я попросил разрешения уйти.

Это известие буквально ошеломило меня.

— Что же ты сделал с деньгами? — спросил я.

— Это деньги леди Анны, я никогда не возьму себе ни цента, — с благоговейной почтительностью произнес он.

— А где они сейчас?

— Сэр Виллис положил их в банк, там они и останутся.

Я представил себе эту кучу денег, и все то, во что бы можно было их превратить.

Муго поднялся и взглянул на блестящую ленту реки. Но вряд ли он видел ее. Перед его глазами была прекрасная леди Анна.

— Бвана, мне хотелось доверить вам свою тайну, — тихо произнес он. С этими словами самый странный из богачей, о каком мне приходилось слышать, пошел к себе в палатку.

Утром великолепного стола уже не было, и все произошедшее показалось мне невероятным сном. Но в следующий месяц, одиннадцатого июня, все повторилось вновь.

— Ты знал эту даму в сиреневом? — спросил я как-то Маррея.

— Да. В Найроби поговаривали, что она держит в саду чудесных зверей. Я однажды туда потихоньку пробрался, но увидел лишь кошек и собак. Она заметила меня, еще немного, и она так бы меня отделала! Да, это была энергичная особа.

— И действительно прекрасная?

— Страшная как ночь.

Я не знаю, почему люди придумали такое сравнение. Ведь кому-то ночь может показаться и прекрасной, как Муго его необыкновенная леди Анна.

Бородавочник — бесспорно очень интересный зверь. Его морда украшена двумя парами крупных клыков. Нижние клыки довольно короткие, верхние — длинные, и все они закручены кверху. На хоботе располагаются четыре бородавки — две под глазами и две в непосредственной близости от "пятачка". Во время кормления он подгибает передние ноги, так что иной раз удается наблюдать целую группу животных, "стоящих на коленях". Взрослые особи умеют неплохо постоять за себя, а молодняк в минуту опасности ведет себя очень мудро, держась поближе к старшим. Если на бородавочника нападает гепард, взрослый кабан сам кидается в атаку, и очень часто нападающий пускается наутек, устрашившись острых, крепких клыков. Если врагом оказывается лев или леопард, обладатель клыков предпочитает укрыться в норе. Часто это бывает подземное обиталище, покинутое другим животным, которое бородавочник расширяет, поработав клыками и хоботом. Внутрь своего жилища он забирается "задним ходом" — молодняк без труда, взрослые же особи, отличающиеся могучим сложением, переживают при этом некоторые трудности. В конце концов они все-таки попадают "домой" и, выставив клыки, поджидают недруга. Если же отступить не удается, они сражаются до последнего и погибают в поистине жестоком бою.

Одержать верх над мухой це-це пытаются уже давным-давно, причем в процессе борьбы с ней было наделано множество ошибок. Некоему Й. К. Черлею было поручено организовать борьбу с сонной болезнью в Восточной Африке. Он решил действовать радикально: приказал уничтожить всех крупных животных, которые, по его мнению, были носителями заразы. В период с 1932 года было убито более полумиллиона животных. Однако это оказалось совершенно излишним, так как после отстрела крупных животных муха це-це стала питаться кровью мелких грызунов, зайцев, шакалов и лис, которых полностью уничтожить просто невозможно. Муха це-це избегает открытых, устланных травянистым покровом пространств, на которых нет ни древесных, ни кустарниковых пород, — дело в том, что от дневной жары она спасается на "изнаночной" стороне листьев и мелких веток, где иной раз собирается до нескольких тысяч мух. Поэтому в областях, зараженных це-це, устраивают засеянные травой зоны шириной в три с половиной километра, которые она не в состоянии преодолеть. Количество этого кровососа, правда пока лишь частично, удается снизить облучением личинок самцов в лабораторных условиях. Стерилизованный самец не утрачивает полового инстинкта, а так как каждый спаривается с несколькими самками, то всех их он исключает из процесса размножения. Самки це-це в течение своей двухсотдневной жизни спариваются только один раз, после чего каждый месяц производят на свет двух-трехсантиметровых личинок. Це-це очень "близоруки", поэтому они летят на любой крупных размеров объект, обещающий поживу. Достаточно бывает расставить в зарослях макеты крупных животных, у которых в области брюшины прорезаны отверстия с отводом к достаточно большим емкостям, помещенным внутри. Мухи влетают внутрь, но обратно им уже не выбраться. Это такое же эффективное средство, как у нас в Чехословакии бутылка недопитого пива, до которого так падки осы.