Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

Животное, занявшее определенную территорию, охраняет ее пределы с помощью разного рода сигналов; самыми распространенными из них являются звуковые — птицы распевают не для того, чтобы лишний раз признаться в любви своим подругам; многие разновидности обезьян, так же как и львы, громким рычанием предупреждают своих соплеменников, чтобы они не переходили границы чужих владений. Часто пределы участка отличаются запахами, зрительные сигналы встречаются реже — их используют некоторые разновидности рыб.

До сих пор не было исследовано, до какой степени защита территории связана с половым инстинктом. Самцы антилопы бурой соперничают в пределах собственного участка, стремясь привлечь самок к спариванию. Самка идет на спаривание только с сильным представителем, отвоевавшим собственную территорию. Остальные самцы осуждены жить в "холостяцких" группах без самок. Подобным образом ведут себя и газели Гранта и Томсона, прыгучие антилопы, черные буйволы и антилопы топи. Соотношение между защитой территории и половым инстинктом у различных видов и разновидностей отличается лишь некоторыми деталями.

Моторы джипов ревут, кузовы их дрожат, напоминая скаковых лошадей, нетерпеливо ожидающих старта. Стадо слонов приблизилось к нам примерно на сто пятьдесят метров, а детеныш, которого мы решили поймать, находится в середине. Даю команду "Вперед!"...

Стадо разбежалось, собираясь исчезнуть в зарослях. Если оно осуществит свой маневр, слоненка мы не поймаем. Нам необходимо опередить слонов. Наконец, мы их догнали, помчались рядом, отрезали путь к зарослям... Первый раунд мы, таким образом, выиграли.

Слоненок не выдерживает скорости бега слоних и начинает отставать.

— Рубен! — кричу я шоферу-туземцу.

Машина притормаживает, лассо обвивает шею слоненка. Рубен осторожно ведет машину: сначала приспосабливается к скорости бега слоненка, потом оба они замедляют темп, и вот уже перешли на шаг.

Три джипа продолжают преследование стада. В этот момент слоненок пронзительно затрубил, и рев моторов не смог заглушить его призыва на помощь. Мать немного отстала, буквально на какую-то долю секунды... прислушиваясь к зову, молниеносно развернулась, проскочила линию фронта джипов и кинулась к слоненку.

Я понял, что это может стоить Рубену жизни. Развернув свой джип, он дал полный газ, но слониха оказалась рядом с машиной Рубена раньше, чем я. Рубен остался один на один с разъяренной слонихой.

Лишь несколько мгновений отделяло меня от него. Они мне казались нескончаемыми. Над поляной и джунглями нависла гробовая, зловещая тишина.

— Рубен, держись!

Рев слоненка и рев моторов заглушают мой голос. Слониха уже пропорола клыками радиатор, вспорола капот, шину, потом приподняла машину в воздух и шваркнула ее оземь. Рубену в открытой машине негде было спрятаться, а слониха изготовилась к следующей бешеной атаке.

В последнюю секунду я выскочил на небольшое пространство, отделявшее Рубена от слонихи, и перегородил этот роковой коридор, который для Рубена решал вопрос жизни и смерти. Я буквально уперся в слониху джипом, и она вдруг поняла, что перед ней объявился новый враг. Она повернулась. Я тоже молниеносно развернулся. После этого она пошла в нападение. Мне пришлось дать задний ход, я маневрировал, как мог, во всех направлениях, как на корриде, только на этот раз куском красного полотна служили я и моя машина. Слонихе очень хотелось положить меня на лопатки, т. е. проделать то же самое, что минуту назад с Рубеном. Однако ей не удалось выиграть на этот раз. Моя четырехтонка, специально изготовленная для отлова слонов, выдержала бой...

Слонихе пришлось отступить. Рубен был спасен. Он страдальчески улыбался и шептал:

— Асанте сана, бвана мккубва... Большое спасибо, господин.

Все это случилось несколько лет назад, и, конечно же, обо всем этом я вспоминал сейчас, наблюдая, как к нашему лагерю бежит, что есть духу, высокий, стройный малый. С первого же взгляда я узнал в нем красавца Рубена. "Красавец" — это было его прозвище в нашем лагере и, как мне кажется, это было удачное прозвище, как вы сами убедитесь на примере следующей истории.

Рубен уже издалека показывал в улыбке все свои зубы, махал руками и, подбежав ко мне, чуть было не кинулся ко мне на шею.

— Бвана, как хорошо, что ты здесь! — радостно воскликнул он. Глаза его сияли, свое восклицание он повторил несколько раз, но мне показалось, что радуется он как-то уж чересчур. Да нет, он, конечно же, был рад встрече со мной, это видно...

— Бвана, я буду работать на тебя! — снова радостно воскликнул Рубен и, не испытывай он такого уважения ко мне, то, пожалуй, похлопал бы меня по спине.

— Да, конечно, ты будешь у меня работать, Рубен.

Тут уж он засиял, как блин на сковороде. Видимо, Рубен тоже был рад, что сумеет заработать — так же, как и все остальные туземцы, которых я после столь долгого перерыва встретил около тогдашнего нашего лагеря на реке Грик.

Тем не менее, в голове у меня вертелись кое-какие мысли и... оказалось, я не ошибся.

Так, подумал я, у Рубена, кажется, многовато забот. Поэтому я сразу же спросил:

— Сколько у тебя жен?

Честно говоря, я ожидал, что он ответит: "Бвана, у меня две жены..." Это была, так сказать, обычная "норма", которую можно было бы вычислить, исходя из его материального положения.

— Бвана, у меня четыре жены, — ответил он мне.

— Рубен, ты же не мог заплатить даже за одну!

Мне ведь была известна история с его первой женой. Она была из племени сукко, славилась на всю округу своей красотой, короче говоря, нищему Рубену попросту не на что было рассчитывать. Родители ее требовали в качестве выкупа тринадцать коров, а Рубен мог купить только три. Но, как я уже говорил, Рубен был тоже красавец, рост 190 сантиметров, атлетическая фигура — короче говоря, совершенно неотразим.

Красавица, конечно же, его полюбила, а родители в конце концов были вынуждены согласиться с тем, что Рубен купит ее в кредит. Он ходил гоголем, счастливый, сияющий и вдруг... в один прекрасный день его просто невозможно стало узнать.

— Бвана, — сказал он мне тогда грустно. — У меня была жена, и нет у меня теперь жены.

Так как он не мог выплатить очередную часть долга, родители жены продали ее другому, старому и богатому, который тут же расплатился наличными, так как у него было полно коров.

Жена Рубена, прямо скажем, несколько необычным образом настояла на своем. Она перестала есть и спать, новому своему мужу ни разу даже не улыбнулась, ни разу не уступила его желаниям, так что в конце концов в один прекрасный день дочку вернули родителям с тем, что такое тощее страшилище пусть они (родители) пришпилят к шляпе вместо пера.