Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

Выглядела она и впрямь хуже некуда. Как-то раз она попалась мне на глаза... Это было уже после траурного периода, пережитого Рубеном, и — с чисто мужской точки зрения — я должен сказать, удивился, что он так радуется ее возвращению. Я приписывал все это бесконечной любви и вовсе не представлял себе, что за этим что-то может скрываться...

Когда родители отняли у Рубена первую жену и он погрузился в траурный период, все другие женщины принялись его утешать, так что в процессе утешения он влюбился в одну из них и, таким образом, обзавелся второй женой.

— Сколько ты за нее отдал? — спросил я.

— Двух коров.

— Так мало?.. — я был удивлен.

— Она стоила десяти коров, — объяснил он мне.

— И ты остался должен восемь коров?

— Восемь, бвана, ах-ох-ах...

Рубен и вторую жену купил в кредит, так что история повторилась. Рубен не мог уплатить долг, в один прекрасный день родители жены пришли к нему, забрали свою дочь и продали ее другому. Но героизм первой жены вдохновил вторую. Исхудавшую и заплаканную, богач вернул ее любящим родителям. Они ее хорошенько поколотили и отправили обратно к Рубену.

Несколько лет назад, когда все это приключилось в первый раз, мы послали к родителям жены Рубена делегацию, поставив перед ней задачу примирить обе стороны, т. е. Рубена и родителей его жены. В подарок мы послали им зеркало и блестящую шкатулку. Эдук, бывший в то время "шефом" африканцев в лагере, выразился о происходящем следующим образом:

— Они и подаркам будут рады и тому, что с их дочкой все так здорово обошлось.

Только теперь до меня дошел смысл его слов. От первого жениха родители получили "взнос в счет кредита", от второго — всю стоимость сразу. Кроме всего прочего, первый жених остался у них в долгу, так что — по словам Эдука — повода к неудовольствию не было.

Теща с тестем богатели, Рубен обнищал вконец.

Ну, а как же обстояло дело с третьей женой Рубена? Когда у него отняли вторую жену, начался очередной траурный период, в результате чего появилась третья. Рубен каждый раз влюблялся совершенно искренне и каждый раз искренне печалился.

Родители третьей жены тоже не хотели продавать дочь Рубену. Но она им заявила: "Рубен или смерть!" В один прекрасный день на закате солнышка она отправилась в буш и выпила отвар из ядовитых трав. Но не умерла.

Рассчитала она все прекрасно. Напиток смерти был необходим для пущего эффекта — ей же нужно было добиться своего! Повторилась уже известная карусель. Мне уже даже было не интересно, каким образом он женился в четвертый раз.

Однажды я имел честь видеть всех четырех жен Рубена в нашем лагере. Они приветливо болтали, смеялись, и — как это принято у цивилизованных женщин — вовсе не собирались вцепиться друг другу в волосы. Я велел повару угостить их чем-нибудь, и тут случилось нечто невероятное... Три жены Рубена отдали свое угощение четвертой, обессилевшей после своей собственной "забастовки".

Должен вам сообщить, что я так и не сосчитал, сколько Рубен задолжал за своих жен. Мне все это напоминало лишь обычную "кредитную систему", когда люди приобретают товары долговременного пользования. Но так как на Рубена всегда можно было положиться, слово он свое держал крепко и не однажды при отлове оказывал нам просто неоценимые услуги, я дал ему хорошо оплачиваемую работу. Кто знает, вдруг ему когда-нибудь удастся расплатиться за своих жен.

— Женщины такие умные!.. — сказал мне однажды Рубен.

Если бы вы знали об условиях жизни среди дикой африканской природы, где до сих пор цивилизация стоит на самом низком уровне, то, конечно же, тоже считали бы это высказывание крайне революционным. Так что, такой вот была после многолетнего перерыва встреча с черным другом Рубеном. Ну что же, Казанове даже в джунглях приходится нелегко; и пусть нам эта история кажется смешной, но все же — это свидетельство того, что тысячелетние традиции начинает буквально разъедать процесс цивилизации.

Мы думали, что страусов легче всего ловить ночью. Итак, мы отправились из лагеря вечером и остановились неподалеку от группки страусов, решив подождать пока они устроятся на ночь. Наступила полная темнота, мы включили фары. Птицы кинулись прямиком к машинам, мы выбрали хороший экземпляр и держали его голову под боковым точечным светлометом. Таким образом мы его ослепили, он начал носиться по кругу, так что поймать его не составило труда. Когда мы стали ловить третьего страуса, Эдди наткнулся на низкий термитник, пропорол мотор, джип перевернулся. Отьену под лопатку вонзилась крупная острая щепка, бинокль разлетелся вдребезги, а Эдди сломал палец. Больше мы ночной охоты не устраивали.

Термитов можно обнаружить везде, где есть деревья, кустарники и трава, так как они питаются отмершими растениями. Так же как у травоядных, во внутренностях термитов обитают бактерии, разлагающие целлюлозу и поставляющие питательные вещества. Термиты неутомимые работники — все деревья, ветки, все пучки травы, вырванные слонами или просто высохшие, быстро перемалываются их челюстями. С такой же скоростью при их нашествии исчезают все деревянные строения, мебель, ящики, заборы; поэтому приходится защищать от них предметы, изготовленные из дерева.

Многие разновидности термитов строят огромные термитники, этакие красные башни высотой иногда в три метра, но бывают и такие низкие, что теряются в высокой траве буша. Стены термитника очень крепкие, возводятся они из глины вперемешку с мелкими обрывками травы, прочность им придают твердые экскременты термитов. Эти постройки не разрушаются годами. Живут термиты в земле под своими башнями, где их скапливается до нескольких сотен тысяч.

Туземцы, как только им представляется случай, с удовольствием поедают термитов без всякой предварительной обработки. Я тоже их попробовал и пришел к выводу, что они совсем не плохи, только на мой вкус немного пресноваты. У них тонкий запах миндаля, но вкус их очень трудно сравнить с каким-либо блюдом привычной нам кухни. Термиты — очень питательная пища, так как их организм содержит множество белков.

Задачей экспедиции, кроме отлова, было также изучение жизни животных. Наблюдать таинства жизни в природе, все вечно исчезающее и вечно возобновляющееся, все это извечное чудо... Для меня это стало самым чарующим периодом в моей жизни, и этим периодом стала жизнь в Африке. Когда в лагере не было срочной работы, я пользовался любой свободной минутой, чтобы побродить с фотоаппаратом и кинокамерой по диким зарослям, и наблюдал, наблюдал...