Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

Во время езды лассо, скрученное, лежит внутри машины. Лассальщик должен удерживать шест снаружи, чтобы при рывке или толчке не поранить или попросту не проткнуть сидящего за его спиной человека. При отлове мелких животных очень часто случается, что шест, наклоненный к земле, втыкается в нее. Бамбук ломается, проволочная петля искривляется, и лассальщику приходится срочно использовать запасное лассо, всегда лежащее в кузове машины. Иногда удается без помех поймать одним и тем же лассо несколько десятков животных, но иной раз за полдня ломаются три шеста.

Поэтому в грузовике под кузовом у нас всегда были привязаны запасные шесты с проволочными петлями. Кроме того, в лагере у нас всегда их сохло штук пять, а то и десять.

Несмотря на все меры предосторожности, наши лассальщики все же часто "ухитрялись" пораниться. В джипе всем приходилось сидеть буквально скрючившись — в настороженном ожидании любого движения лассальщика, так как на выбоине или при непрерывном кружении вокруг деревьев он мог вдруг взмахнуть проклятым шестом и изувечить всех, кто находился позади. Случалось даже и такое, что лассальщик ловил животное с противоположной стороны машины, кидаясь с того места, где он находился первоначально, — в таком случае машину резко бросало в направлении бегущего животного, шест описывал круг и выкидывал лассальщика за борт, после чего его приходилось долго выхаживать от ушибов и ранений. Иной раз кто-нибудь запутывался в выскальзывающем из проволочной петли лассо и вылетал вместе с ним из машины в буш. Результат такого "полета" — переломанные руки, ноги, а то и несколько ребер.

На местности, где нельзя ездить быстро, отлов с лассо практически невозможен, и в таких случаях мы использовали сеть — обычно она была от шестидесяти до пятидесяти метров длиной, и мы растягивали ее клином или в виде буквы "У". Сеть развешивается на трехметровых шестах с крючками, которые закрепляются в остальных трубках, вбитых в землю. Сеть должна быть гораздо больше по площади, чем рамы из шестов — по крайней мере на пять-шесть метров, а концы ее должны быть разложены на земле таким образом, чтобы животное попало в сеть уже в тот момент, когда оно наступило на ее "распущенные" концы. В нижней части сети, расположенной в противоположном отлову направлении, сначала запутываются ноги животного, и — чем интенсивнее оно пытается освободиться, тем больше, конечно, запутывается.

Животных загоняют в сеть едущие на небольшой скорости машины, прокладывающие путь на сильно пересеченной местности, или вертолет (это проще, но зато дороже). Вертолет подгоняет зверей не торопясь, „с чувством“, а когда они оказываются в двухстах-трехстах шагах от сети, пилот увеличивает обороты, и, испуганные шумом, все они оказываются в западне. Сидевшие до этого в засаде люди тут же ловят их всех. Это более дорогой, но и более безопасный метод — тут надо успевать следить только за рогами и копытами животного.

— Я покажу тебе такую красавицу, — пообещал я Зденеку. — Думается, это самая красивая барменша из тех, что я видел.

— Это ты всерьез? — засомневался Зденек. — Откуда это, интересно, здесь возьмется бар, да еще с красавицей за стойкой?

— Спорим? На тот кинжал!..

У Зденека был очень красивый кинжал, который ему подарил один туземец. С этим связано одно милое воспоминание. Поблизости от нашего лагеря все время сидел маленький африканский мальчик и с огромным интересом наблюдал за всем, что в нем творилось. Мы несколько раз приглашали его к нам, но он каждый раз только вертел головой и не говорил ни слова. Даже наш повар не имел успеха. Мальчик был — как мы все это хорошо видели — очень голоден, и его, конечно, должны были бы привлекать всякие вкусные запахи, источаемые нашей кухней, но он все не шел и не шел к нам... Тогда повар отнес ему еду туда, где он сидел. Мальчик с жадностью съел все, что ему принесли, но как и раньше, оставался молчалив и недоверчив.

Однажды к нему отправился Зденек. Я видел, как они вместе сидели под большим баобабом и молчали. Зденек обстругивал какую-то деревяшку, а мальчик-африканец, не обращая на него ни малейшего внимания, смотрел на наш лагерь. Когда я, примерно через полчаса, шел мимо них, Зденек как раз протягивал ему свой "шедевр" — деревянного зайчика. Правда, это было похоже на какого-то невероятно экзотического зверя, но мальчишка заинтересовался.

Когда на следующий день он опять рассиживал под тем же самым баобабом и глядел на наш лагерь, в руке он сжимал зайчика.

В тот же вечер меня ожидал большой сюрприз. К нашему лагерю шагал высокий, могучий туземец, а за ним — Зденек, которого после обеда нигде не было видно, ведший за ручку мальчика-африканца.

— Вот, веду тебе нового специалиста по лассо, — сказал Зденек.

Высокий негр внимательно следил за тем, что я скажу, а мне и впрямь много чего хотелось сказать. Он был одним из опытнейших охотников, и во время набора рабочей силы мы очень хотели перетянуть его к нам, но встретили холодный отказ. Он не согласился работать на нас даже тогда, когда мы предложили ему особую оплату. Он был горд и неприступен. Таким же, видимо, был и его сын, тот самый мальчик, которого Зденек теперь держал за руку. У нас в тот момент уже был один лассальщик и второй нам был не нужен.

— У нас их будет двое, — заметил Зденек, который, конечно, хорошо знал, о чем я думаю.

— Хорошо, — согласился я. — У нас их будет двое.

Я все никак не мог понять, что же случилось, и чуть не умирал от любопытства, дожидаясь, пока мы, наконец, останемся одни.

— Как это ты ухитрился? — спросил я.

— Да сам не знаю. Началось все с зайчика. На второй день этот парень выждал момент, когда я оказался поблизости, выскочил из-под баобаба и припустился прямо ко мне. Ну, и подарил мне вот этот кинжал.

Зденек показал мне кинжал. Рукоятка была из резной слоновой кости.

— Прекрасная старинная работа, — констатировал я.

— В том-то и дело. Я решил, что мальчишка украл его у отца, и что у него дома будет скандал. Сегодня после обеда, когда мне надо было заняться покупками для лагеря, я отправился к отцу этого парнишки и вернул ему кинжал. Он что-то там сказал на этот счет, я ведь на суахили ничего не понимаю, ну, и отдал мне этот кинжал обратно. Потом пошел со мной в лагерь, а остальное ты уже знаешь.

Вот и вся история о том, как мы заполучили второго лассальщика и о том, как деревянный зайчик покорил и сына и отца.