Александр Зубов - Становление и первоначальное расселение рода «Homo»

Приведенные выше факты и даты, однако, устраивают далеко не всех исследователей, — антропологов и археологов, — занимающихся проблемой первоначального заселения человеком Восточной и Юго-Восточной Азии, т. к. имеется еще много непризнанных и частично признанных находок, по-разному датируемых различными специалистами.

Американский антрополог и археолог Дж. Олсен из университета штата Аризона следующим образом характеризует ситуацию, сложившуюся в конце XX века в области исследования ранних этапов заселения территории Китая: «Хотя за последние несколько лет сообщалось о добром десятке местонахождений, относящихся будто бы к самому концу плиоцена — началу раннего плейстоцена (например, Сихоуду, провинция Шанси и Лантьян, провинция Шэнси), лишь в немногих случаях их возраст надежно обоснован…» (Олсен, 1997. Стр.101). Наиболее известной из таких спорных находок является материал из местонахождения Лонггупо, северный Китай, провинция Сычуан, обнаруженного в 1984 году и исследованного специалистами в течение ряда последующих лет. Были найдены: фрагмент левой половины нижней челюсти с зубами (Р4, M1, М2), а также правый верхний боковой резец ( Деревянко, 2006 ). Первоначально китайский антрополог Хуан Ваньпо выделил новый подвид в пределах вида H. erectus (H. e. wushanensis), но потом констатировал сходство с H. ergaster и H. habilis (Хуан, по А. П. Деревянко, 2006 ). Морфология зубов из Лонггупо чрезвычайно архаична и вызывает сомнение по поводу принадлежности экземпляра к роду Homo. В частности, нижний премоляр имеет два четко выраженных корня, что для данного рода во всяком случае нетипично, хотя и не исключено (этот феномен, например, встречается в зубной системе индивидуумов из Атапуэрка TD6). Относительно верхнего резца из Лонггупо высказываются еще большие сомнения, причем имеется даже предположение, что этот зуб попал в описываемое местонахождение из вышележащих горизонтов ( Деревянко,2006 ). Нужно заметить, что признание находок из Лонггупо фрагментами черепа древнейшего и очень архаичного | Homo довольно хорошо согласуется с датировкой местонахождения (1,8 млн. лет по Antón et al., 2000 ). Это мог быть H. habilis pre-erectus, достигший восточных пределов первой миграции из Африки почти одновременно с группами того же подвида, пришедшими в Индонезию. Судя по приведенной ранее карте-схеме из работы С. Митена и М. Рид,! английские коллеги, вероятно, склоняются именно к такому заключению, опираясь при этом на материалы из Лонггупо и не отвергая их «с порога». С другой стороны, есть столь же авторитетные специалисты, категорически не признающие достоверности находок в рассматриваемом местонахождении как свидетельств проникновения первых Homo на территорию Китая. Так М.Волпофф высказал мнение, что зубы из Лонгг>по принадлежат не человеку, а ископаемой обезьяне люфенгопитеку ( Ramapithecus lufengensis) (Деревянко, 2006), а Р. Деннелл считаеЦг рассматриваемый ископаемый антропологический материал неубедительным, как и каменные «артефакты». При этом в статье Р.Деннелла слово «artefacts» взято в кавычки, чем подчеркивается явно критическое отношение автора к материалам из Лонггупо ( Dennell, 2003. Р. 429 ). Далее, в той же работе Р. Деннелл приходит к категорическому заключению, что « Longgupo is по longer a credible hominid locality» (Лонггупо больше не является достойным доверия местонахождением гоминид» ). При этом делается очень уместное и своевременное замечание, что сложившаяся в данной области науки ситуация ставит исследователей перед необходимостью объяснить, почему гоминиды достигли Индонезии примерно на 500 000 лет раньше Китая. На это можно ответить, в порядке гипотезы, что путь в Индонезию был значительно легче, т. к. движение, вероятно, происходило вдоль морского берега и осуществлялось группой, хорошо адаптированной к этой экологической нише. Кроме того, разница в полмиллиона лет между сроками проникновения гоминид в Китай и Индонезию базируется на признании датировок индонезийских находок по К. Суишеру с одной стороны при одновременном отрицании реальности оценки возраста более 1,5 млн. лет для древнейших китайских экземпляров — с другой. Относительно последних можно добавить, что проблема времени прибытия первых людей на территорию Китая не исчерпывается дискуссией о датировках Лонггупо. Так, большую известность приобрела находка двух верхних центральных резцов в районе Юаньмоу (юго-западный Китай) в 1965 г. По оценке некоторых исследователей зубы имеют возраст около 1,8 млн. лет и могут быть отнесены к виду Н. erectus (pekinensis ?). Академик А. П. Деревянко считает этот материал очень важной находкой, однако замечает, что ее возраст представляется спорным. Не исключено, что данные останки принадлежат скорее Pongo , а не Homo. Три артефакта из жильного кварца, найденные в Юаньмоу, диагностируются с трудом ( Деревянко, 2006. Стр. 9 ). Группа японских и китайских исследователей во главе с М. Хиодо ( Hyodo et al., 2002 ), в результате новых уточнений датировки с применением геомагнитных методов, пришла к заключению, что древность зубов из Юаньмоу не превышает 0,7 млн. лет.

К местонахождениям, возраст которых больше 1,5 млн. лет некоторые исследователи относят также стоянку Сихоуду, однако и в этом случае датировка не является общепринятой. « Такие стоянки, как Лонггупо, Сихоуду, Юаньмоу и некоторые другие, которые датируются в хронологическом диапазоне 1,8–1,0 млн. лет, являются спорными» (Деревянко, 2006. Стр. 11 ).

Не вызывают сомнений, по мнению А. П. Деревянко, местонахождения Сяочанлян и Дунгуто. Первая из них — Сяочанлян (в англоязычной литературе — Xiaochangliang ), находящаяся в Нихэваньской котловине (40° с.ш.) имеет усредненную датировку 1,36 млн. лет, хотя данные китайских исследователей сильно расходятся (от 1,8–1,67 до 1,0 млн. лет) ( Zhu et al., 2001. Wu, 2004 no А. П. Деревянко, 2006 ). Дата 1,36 млн. лет принята и в работе Р.Деннелла, по мнению которого древнейший бесспорный и хорошо датированный материал по гомининам Китая относится к позднему нижнему плейстоцену и происходит из Нихэваньской котловины (40° с.ш.), где местонахождение Сяочанлян имеет возраст 1,36 млн. лет ( Dermell, 2003. Р. 429 ). Предполагается, что заселение этого района происходило во время теплого периода.

Еще одно местонахождение, — Дунгуто, — давшее богатый археологический материал, хорошо изученный и достаточно точно датированный, находится вблизи стоянки Сяочанлян. Его возраст — 1,01 млн. лет ( Деревянко,2006 ). В общем, вполне надежные датировки древнейших китайских местонахождений гоминин во всяком случае превышают 1 млн. лет.

Сопоставление дат первоначального проникновения человека в Китай и Индонезию предполагает два возможных «сценария», причем предпочтение того или другого зависит от подхода специалиста к имеющимся оценкам возраста находок, точнее — от степени доверия к последним, по аналогии с выббэом уровня достоверности различий между какими-либо группами, когда исследователь может довольствоваться 5 % уровнем, либо избирает более «надежный» стандарт (1 %), повышая степень доказуемости вывода, что некоторые коллеги могут назвать «перестраховкой». В рассматриваемом случае первый сценарий, базирующийся на относительно «уенее строгом» подходе к датировкам и определяющий относительную древность первого эпизода проникновения человека в Китай и Индонезию по находкам из Лонггупо ( Antón et al. ) и Мод-жокерто ( Swisher et al., Kennedy ) дает картину почти одновременного прибытия древнейших людей в эти регионы (1,9–1,8 млн. лет). Второй, «более строгий» сценарий исходит из датировок 1,36-1,2 млн. лет для Китая ( Деревянко, Zhu et al., Dennell, Hyodo et al. ) и 1,1 млн. лет для Индонезии ( Hyodd et al., Pope & Cronin ) и также свидетельствует о практически одновременном первоначальном проникновении людей в Восточную и Юго-Восточную Азию(!). На это совпадение следует обратить внимание. Автор данной статьи, несмотря на возможный риск быть обвиненным в «двойном стандарте», придерживается «третьего сценария» (Китай — 1,36 млн. лет, Индонезия — 1,8 млн. лет), что связано с учетом характера пути в сравниваемые регионы. Дж. Олсен, ссылаясь на А. П. Деревянко), пишет, что охотники и собиратели ледниковой эпохи, «вероятно, предпочитали обширные пространства осушенного (вследствие резкого снижения уровня моря в плейстоцене) континентального шельфа» (Олсен, 1997.Стр. 101 ). В данном случае речь идет только о собирателях, о самых ранних Homo, когда охотниками люди не были вплоть до последующих этапов эволюции ( «until after erectus» по С. Ward, 2005, р.779 ). Если вышедшие из Африки приморские группы придерживались береговой линии (а это определялось характером их адаптации), то у них не было необходимости «отрываться» от нее, как неисчерпаемого и легко доступного источника пищи. И такой маршрут должен был все время оставаться благоприятным для довольно быстрого продвижения вперед. Оппоненты могут сказать, что у нас нет материалов из плио-плейстоцена побережья Индийского океана, однако нельзя забывать, что уровень моря в то время был сильно понижен по сравнению с современностью, вследствие чего в настоящее время невозможно обнаружить никаких материальных свидетельств первоначальной береговой миграции: эти объекты остались глубоко под водой после очередного поднятия уровня океана.