Александр Зубов - Становление и первоначальное расселение рода «Homo»

Приняв во внимание все сказанное выше о северном направлении миграции через Иранское нагорье, не следует забывать и возможной роли южной ветви расселения Homo erectus в этом регионе. Если этим ранним представителям человеческого рода все же удалось переправиться через Ормузский пролив в эпоху резкого понижения уровня моря, то перед ними лежал сравнительно короткий и «традиционный» путь по берегу (в данном случае — Аравийского моря), который мог быстро привести к устью Инда. Туда же привел бы и северный вариант миграции через Иранское нагорье. Выскажу предположение, что эта точка на пути «великой миграции» явилась чрезвычайно важным «узлом», « cross-roads » на пути Н. erectus вглубь Азии. Оттуда отошла к северу ветвь в Пакистан, в сторону Риват и Пэбби-Хиллс, оттуда же выделилось направление, завершившееся в Восточной и Юго-восточной Азии. Но между этой «узловой точкой» и финальными регионами лежит область, опять-таки практически лишенная конкретных материалов, что обязывает исследователей вплоть до новых открытий полагаться лишь на указания «географической логики», которая, впрочем, может быть вполне научной и убедительно обоснованной. В частности, выход древних мигрантов на западный берег Индостана представляется в высшей степени вероятным и даже неизбежным событием в ходе миграции из Африки в Восточную и Юго-Восточную Азию, т. к. миновать этот регион в силу его географического положения было просто невозможно. Далее можно предположить, что какая-то группа Homo erectus избрала южное направление — вдоль Малабарского берега, но доказать это пока трудно. Возникает другой вопрос, насколько правомерно предположение, что гоминины могли пересечь весь полуостров Индостан, двигаясь прямо на восток. Природные условия позднего плиоцена-раннего плейстоцена в данном регионе не противоречат такой гипотезе: на пути были постепенно отступающие лиственные леса, а несколько позже — саванны. И, что особенно важно, продвигаясь к югу мигранты должны были выйти к устьям рек, текущих в широтном направлении с востока на запад, прежде всего — большой реки Нармада, где могло иметь место очередное расхождение направлений дисперсии. Некие группы переселенцев могли двинуться вдоль берега этой реки в глубь полуострова. Антропологи в данном случае располагают реальным доказательством, что этот путь был освоен палеолитическим человеком, правда — в гораздо более позднюю эпоху — в среднем плейстоцене. В 1982 г. в долине реки Нармада был найден неполный череп молодой женщины, сочетающий очень примитивные черты (сильно развитое надбровье, положение наибольшей ширины черепа в нижнем отделе) с комплексом прогрессивных особенностей, среди которых прежде всего нужно отметить большую емкость мозговой коробки — 1300 см 3( Kennedy et al., 1991 ). Первоначально череп отнесли к Homo erectus , потом поставили систематический диагноз «ранний архаичный сапиенс», что по терминологии Г. Бройера практически аналогично биномену Homo heidelbergensis. Последнее определение — гейдельбергский человек — не противоречит комплексу прогрессивных черт находки: такие экземпляры, как Атапуэрка-4 и Вертешселлеш, будучи в целом архаичными, имеют очень большой для данной стадии объем мозга. Находка черепа среднеплейстоценового человека в Индии — чрезвычайно важное событие, особенно если учесть, что этот экземпляр был обнаружен в самом центре субконтинента — на территории штата Мадхья-Прадеш, в районе Хатнора, на берегах реки Нармада, вдали от океанского берега. Конечно, этот факт, относящийся к сравнительно позднему периоду эволюции древних гоминин, нельзя прямо использовать для анализа событий, совершавшихся на грани плиоцена и плейстоцена, но все же косвенно он свидетельствует о возможности палеолитического человека проникать во внутренние районы полуострова Индостан. Череп из области бассейна Нармада — свидетельство распространения «второй глобальной волны» миграции ( Деревянко, 2006 ), которая, в известной степени, может служить ориентиром для реконструкции траектории первой, древнейшей миграции. Дисперсия второй, «позднеашельской» волны в Азии действительно в какой-то мере повторяет «рисунок» расселения первой, о чем можно судить, исходя из фактов сходства экземпляра Нармада с черепами Маба, Хэсян, отчасти — Чжоукоудянь (Н3) ( Wolpoff, after Kennedy, 2000 ). Очень важные данные, позволяющие подтвердить сказанное выше о роли бассейна Нармада в распространении ранних гоминин не только второй волны, но и первой , дает археология. В долине этой реки, близ Джамшедпура были найдены галечные орудия, датируемые виллафранкским временем ( Dharani & Ghosh, 1960, по Ю. Г. Решетову, 1966 ). Палеонтолог Ю. Г. Решетов делает вывод, что «из бассейна Нармады миграция шла далее на восток, в Индокитай и на Индонезийский полуостров , а также вдоль кромки деканской саванны на юг» ( Решетов, 1966, стр. 263 ). Здесь следует пояснить, что в описываемое время основные острова Индонезии составляли единый полуостров, связанный с материковой Евразией, что, естественно, облегчало и ускоряло экспансию гоминин в этом регионе.

Это отступление сделано, чтобы показать гипотетическую схему расселения палеолитических популяций в направлении «запад-восток», в течение сотен тысяч лет сохранявшую общие контуры в соответствии с относительно стабильными геологическими, в частности — орографическими и климатическими (тропики-субтропики), условиями жизни древнейшего и древнего человечества.

Долина реки Нармада могла не только позволить древнейшим мигрантам проникнуть глубоко во внутренние области Индостана, но и продвинуться дальше на восток: верховье этой реки располагается очень близко к системе притоков Ганга, прежде всего к бассейну реки Сон. Следуя направлению последней, а затем — через долину Ганга, можно было выйти к дельте великой реки и далее, по берегу Бенгальского залива, — на территории Бангладеш, Мьянмы, Вьетнама, Таиланда. В этом регионе, на полуострове Индокитай, близ Сиамского (Таиландского) залива предположительно должен был пройти очень важный для описываемой миграции и для всей последующей эволюции человечества отрезок траектории расселения, откуда открывались пути на юг — в Индонезию (по берегу Андаманского моря и через полуостров Малакка) и на север — в Китай. В этом случае «географическая логика» теоретически оправдывает предположение о возможности одновременного прибытия ранних Homo на территории Китая и Индонезии, не исключая при этом другие варианты территориальных и хронологических параметров миграции, которые могли обусловить разные скорости движения групп гоминин в сторону этих регионов.