Александр Зубов - Становление и первоначальное расселение рода «Homo»

Береговая адаптация содействовала мобильности древних популяций, делая их продвижение более «канализованным», направленным и быстрым, но, с другой стороны — несколько сковывая общее распространение и освоение новых земель в стороне от моря. Это отчасти объясняет недостаток материала для реконструкции полной картины расселения гоминин в Азии в рассматриваемый отдаленный период времени, наряду с отмеченным выше фактором колебания уровня океана. Все же древнейшие Homo оставили некоторые следы своего пребывания на пути из Африки в Восточную и Юго-восточную Азию. В поисках таких свидетельств исследователи обратились к территориям Индии и Пакистана, хотя материалы по раннему плейстоцену в этом регионе « скудны и спорны » ( Dennell, 2003. Р. 429 ).

Довольно убедительные образцы искусственно обработанного камня, относящиеся к данному периоду времени (три артефакта), были найдены на территории северного Пакистана в Соанской долине близ Риват (33° с.ш.). Для находок был установлен возраст — по меньшей мере 9 млн. лет, причем последующее датирование дало еще более древнюю дату — 2 млн. лет ( Dennell et al., 1988 ). Каменные орудия были найдены в расположенной недалеко местности Пэбби Хиллс и также определены как относящиеся к позднему плиоцену-раннему плейстоцену: 1,8–2,2 млн. лет. В том же районе обнаружены кроме того менее древние артефакты: 1,2–1,4 млн. лет, что, по мнению Р. Деннелла, свидетельствует о длительном пребывании древних гоминин в северном Пакистане в более позднем нижнем плейстоцене. По свидетельству Р. Деннелла, на Индийском субконтиненте не найдено останков ранне-плейстоценовых гоминин и значительных скоплений артефактов, а в Индии вообще нет определенных доказательств пребывания гоминин до среднего плейстоцена, кроме находки близ Исампура одного артефакта с сомнительной датировкой 1,3 млн. лет. Все же, А. П. Деревянко считает, что проникновение архантропов на территорию Индостана произошло, видимо, ранее 1,5 млн. лет ( Деревянко, 2006. Стр. 8 ) . Такой вывод представляется естественным, если принять во внимание, что ранние Homo достигли Индонезии 1,8 млн. лет назад и, следовательно, как подсказывает «географическая логика», не могли миновать Индийский субконтинент на своем пути в то чрезвычайно отдаленное время. На первый взгляд кажется удивительным, что древнейшие артефакты, оставленные мигрирующими группами, найдены на самом севере полуострова. Почему эти прибрежные по типу адаптации люди вдруг так резко уклонились от морского берега в область совершенно новую в экологическом отношении? Дело в том, что «Великая миграция» не могла быть везде единым узким потоком: она все же сохраняла черты дисперсии и осуществлялась несколькими разными группами людей не всегда синхронно и не всегда по единому маршруту. Когда на пути древнейших Homo встал огромный мир Индостана, единство движения групп на восток нарушилось — возникло несколько направлений, одно из которых, по-видимому сохранило «традиционную» модель («привязанности» к побережью и, по рассмотренным выше причинам, не! оставило материальных доказательств его реальности. Северная ветвь распространялась через долину Инда и привела в те районы, где теперь археологами обнаружена древнейшая каменная индустрия. Г. А. Р. Кеннеди ( Kennedy, 2000 ), рассматривая возможные пути древних миграций человека, писал, что Индостан никогда не был « cul-de-sac », т. е. ту ликом в расселении гоминин. Однако, не бывает правил без исключений, и в данном случае, в отношении древнейших свидетельств пребывания человека в северном Пакистане имело место как раз такое исключение: Археологи столкнулись здесь с очевидным географическим тупиком, в который зашла одна из ветвей «Великой миграции» из Африки. И, может быть, именно благодаря длительной задержке какой-то древнейшей популяции в этом районе, в руках археологов оказались уникальные материалы по плио-плейстоцену Индостана.

Районы Риват и Пэбби-Хиллс расположены в предгорьях, причем с востока и северо-востока их ограничивает система грандиозных горных цепей, включающих высочайшие вершины мира и, разумеется, совершенно непроходимых в описываемые времена для человека. Горы высотой 3–5 тыс. метров замыкают этот регион и с севера. Единственно возможным выходом из этого тупика для древнейшего человека была миграция на юг, но там на пути лежала пустыня, а далее, через весь субконтинент в позднем плиоцене тянулись (судя по карте, приведенной Р. Деннеллом) вплоть до самого Кромандельского берега, бесконечные леса. Н. erectus , в основном избегал лесов ( Dennell, 2003 ), будучи адаптированным к открытым пространствам. Правда, в описываемое время происходила

быстрая смена ландшафтов, леса отступали, давая место саваннам, и в нижнем плейстоцене в районе Пэбби-Хиллс уже преобладали луга, что могло открыть дорогу на восток. Но люди, по-видимому, довольно быстро приспособились к своему новому региону и не были склонны уходить оттуда. Во всяком случае, пока нет никаких данных, чтобы предположить сценарий «исхода» плио-плейстоценовых гоминин из области Риват — Пэбби-Хиллс. Логичнее представить эту область тупиком миграции, так сказать местом « попытки колонизации» небольшого региона, и прийти к заключению, что предки людей, достигших Китая и Индонезии, принадлежали к другим группам переселенцев, стихийно избравших более перспективный путь продвижения на восток через Индостан. Было бы ошибочно предполагать, что каждый новый этап миграции непременно являлся прямым продолжением ее предшествующего отрезка и генетически составлял одно целое с последним. Поэтому, чтобы проследить всю траекторию распространения Homo erectus от Африки до Индонезии, нужно сначала несколько вернуться назад и найти на карте Индостана предполагаемую «точку перепутья», в которой одна из групп плио-плейстоценовых гоминин повернула к северу, а другие (может быть, через тысячи лет) направились к югу и востоку.

На схеме С Митена и М. Рид предполагаемый район разделения «Великой восточной миграции» на северную и южную ветви лежит примерно в центре Иранского нагорья, откуда северное направление идет в обход Гималаев, чтобы завершиться в Северном Китае. Южная ветвь огибает Персидский залив и через восточную часть Иранского нагорья углубляется на территорию Индостана, пересекает последний примерно в середине и уходит далее на восток и на юг — в Юго-Восточную Азию. Оставлен открытым вопрос, мог ли Homo habilis pre-erectus «форсировать» Ормузский пролив. С. Митен и М. Рид дают отрицательный ответ, считая, что « гипотеза использования гомининами на уровне Homo erectus «лодок» (скорее не модифицированных природных плотов) для преодоления водных пространств представляется сомнительной» ( op. cit. Р. 441 ). Напротив, О. Бар-Йозеф в упомянутой работе 1997 г., судя по приведенной схеме (рис. 2)(Бар-Йозеф, 1997. с. 47 )допускает такую возможность. В пользу последней точки зрения можно привести тот факт, что Homo erectus проник на остров Флорес по крайней мере 0,8 млн. лет назад ( Kennedy, 2000 ), о чем свидетельствует находка каменных артефактов этого времени, а Флорес, по данным геологии никогда не был соединен с какой-либо иной сушей и отделен от ближайшего острова довольно широким проливом (19 км.). Впрочем, в рассматриваемом случае эти детали не имеют принципиального значения: двигаясь из Африки на восток, — северным или южным путем, — древнейшие люди должны были выйти на Иранское нагорье. Нужно сказать, что этот регион как и смежные области Турции и Аравийского полуострова до настоящего времени считался белым пятном в ходе накопления информации о первоначальном расселении людей в Евразии. Недавняя новая палеоантропологическая находка позволяет предположить, что территория Турции осваивалась человеком на стадии Homo erectus в ходе его движения не только к северу, но на запад. В провинции Денизли, в западной Турции (местонахождение Бюйюк Мендерес) обнаружена состоящая из нескольких больших фрагментов черепная крышка, которая определена как часть черепа Homo erectus ( Kappelman et al., 2008 ). Хорошо сохранилась надглазничная область с сильно развитым торусом и выраженной посторбитальной констрикцией. Свод черепа низкий, с «убегающим» лбом. Авторы резонно считают, что найденный экземпляр заполняет важный географический и хронологический пробел в научной информации о расселении древнего человечества из Африки в Азию. Теперь можно предположить, что именно на территории Турции произошло «веерообразное» разделение ветвей миграции ранних Homo erectus с выделением трех направлений: на север (Кавказ), восток (Иранское нагорье) и в западные районы Турции. Конечно, новая находка относится к более позднему времени по отношению таким «узловым» географическим точкам, как Эрк эль-Ахмар, но все же связывается с ними в общую картину расселения гоминид вида Homo erectus. Скудость археологических и, тем более, антропологических данных превращает рассуждения о путях движения плио-плейстоценовых групп людей в направлении Индостана в более или менее правдоподобные догадки. На Иранском нагорье известно одно местонахождение, — Kashafrud (северо-восток Ирана, 36° с.ш.), — которое можно отнести к столь древнему периоду, что подтверждается типом каменного инвентаря ( олдован ). Однако, есть указание, что находка нуждается в повторном изучении ( Dennell, 2003 ). Допустим, что датировка и эволюционная характеристика материалов из Кашафруд подтвердятся дальнейшими исследованиями. Тогда можно будет говорить о реальности дисперсии ранних Homo в северной части Иранского нагорья, куда они могли прийти по южному берегу Каспийского моря. В этом случае логично было бы предположить, что это направление явилось ветвью миграции, которая привела гоминин в Дманиси. Это иллюстрируется, кстати, картой (рис. 2)из работы О. Бар-Йозеф (стр. 47). Возможно, именно это ответвление к востоку по северному краю Иранского нагорья вывело какие-то группы Homo erectus в Центральную Азию, свидетельством чего может служить местонахождение Кульдара в южном Таджикистане ( Ranov, 1995 after Dennell, 2003 ) (38° с.ш., 900 тыс. лет). Та же дата характеризует северные пределы экспансии этого вида в Китае и в Европе. Но речь, как мы видим, идет уже о более поздних миграциях эректусов, что дает лишь косвенное представление о размахе первой миграции людей.