Юрий Чайковский - Эволюция как идея

Тезис этот не нов и кое в чем даже привычен как раз для материалистов. Так, мы все, независимо от убеждений, верим решению математического уравнения (формальной модели реального процесса) настолько, что на его основе действуем. И, к примеру, спутник выходит на орбиту. Можно надеяться, вслед за Любищевым, что и иные формальные причины (принадлежность надежно описанному рефрену и т. п.) ученые будут принимать в качестве объяснения явлений, управляемых из второго мира. Один из таких рефренов, быть может, главный, — масштабная инвариантность.

Скрытая дюжина (см. гл 3) взята из океана фактов классической биологии, той, что можно описать без обращения к квантам. Ею я занимался всю жизнь и недавно был удивлен, узнав, что в квантовой биохимии дело обстоит точно так же. Направленность движения экситона (носителя энергии) вдоль молекулы хлорофилла при фотосинтезе к месту использования (активному центру биохимической реакции) так же непонятно, как рост микротрубочки [44] Есть мнение, что формирующие ее макромолекулы белка тубулина участвуют в квантовом «странном действии на расстоянии» [Аль-Халили, Макфадден, 2017, с. 324]. О квантовой неопределенности уже сто лет спорят — материальна она или нет, но для нашей темы важно лишь одно — включение в науку тех явлений, которые материализм «в упор не видит», подозревая в них идеализм. и миграция птиц. Популяризаторы пишут:

«Почему энергия фотосинтеза находит свой путь к своей конечной цели намного успешнее, чем… наша наиболее энергоэффективная технология? Это остается одной из величайших загадок биологии» [Аль-Халили, Макфадден, 2017, с. 161].

В действительности решение (точнее, путь к решению) уже предложено и использует открытие своеобразной волны вдоль молекулы хлорофилла [Engel, Fleming е.а., 2007], а затем — феномена квантового поиска , усиливаемого (а не ослабляемого!) хаотическим тепловым движением [Мой зет е.а., 2008]. Это удивившее всех открытие действительно удивительно, однако не следует думать, что феномен существует в природе изолированно от похожих на него. Целенаправленное движение свободных радикалов (АФК, экситонов и пр.) встает в ряд со всеми актами «внутриклеточного мышления», а роль случайности в процессах поиска известна давно как «организующая роль случайности» (4–90, и. 4.2).

Квантовый поиск основан на когерентности (один из видов пронизывающей всё сопряженности) движений экситонов, позволяющей им всем двигаться по пути, найденному одним из экситонов. Это — чисто квантовый эффект, но не надо забывать, что сама когерентность тоже известна на всех уровнях бытия, и В. А. Красилов называл когерентной всякую согласованную эволюцию. Едва ли согласованность зомби-паразита и его жертвы можно описать в квантовых терминах, так что вернее будет сказать, что на разных уровнях бытия, от субатомного до биоцеготического, реализован единый принцип поиска устойчивых состояний. Он, в свою очередь, является следствием единой фрактальной структуры Вселенной.

В живом широко распространен как поведенческий поиск, так и генетический поиск , являющийся фактором эволюции Последний был сорок лет назад (4–76) обозначен и пунктирно обоснован, а ныне он широко известен под различными названиями, обоснован экспериментально и довольно хорошо разработан теоретически, например, А. Г. Зусмановским [2006; 2007, и. 8.0]. У него же видим и важную генетическую параллель с квантовой биологией, в чем он временами шел против всей казенной науки. Это, прежде всего, отношение его к концепции еолнового генома П. П. Гаряева Информация, полагает данная концепция, содержится на ДНК не только в химической, но и в физической форме (более общо: не только в форме текстов) и выявляется в виде испускаемых волн. Для этих целей удобны как раз длинные повторы однотипных участков ДНК, главная ее часть. Вероятно, что всё, касающееся пространственных форм и функций, наследуется именно так:

«хромосомы реализуют программу строительства организма из яйцеклетки через биологические, фотонные и акустические, поля. Внутри яйцеклетки предварительно создается образ будущего организма… генетический аппарат проявляет свои потенции через голографическую память» ([Гаряев, 1997], цит. по [Зусмановский А.Г., 2003, с. 32–33]).

По-моему, это интересно как иносказание. Лучше говорить (на сегодня, и тоже иносказательно) о фрактальном росте, при котором малая часть также бывает подобна целому. Таких иносказаний ныне в науке много, ими принято пренебрегать, но в них есть глубокий смысл: все вместе их авторы ярко очерчивают круг неведомого (что прежде блистательно делали, например, Берг и Вентребер, и чего вовсе не умеет академическая наука). Собрав целый спектр новых высказываний такого рода, А. Г. Зусмановский подвел итог:

«Если все действительно так… то генетический код — это ключ к блокам информации, которая… несет сведения обо всей совокупности параметров объекта, закодированного в геноме». Имеются «свободные последовательности ДНК для фиксации благоприобретенной информации»; «сам по себе акт дупликации генов не создает новой информации, но подготавливает соответствующий субстрат для кодирования на нем информации… для конкретных конструкторских задач» [Зусмановский, 2003, с. 33, 35, 181].

Насчет ключа нам было приблизительно ясно, но, к сожалению, здесь ничего не было сказано о количестве такой информации: ведь волновые и полевые иносказания предлагают каналы передачи, в тысячи раз менее мощные, чем нужно. Мне, как и почти всем, это казалось голословным и скучным, — ну, сколько бит информации может получить за счет резонанса молекула-получатель? Сто? Двести? Но чтобы молекулярно описать строение работающего органа, нужны миллиарды бит. Да и как обратить сигнал в орган, даже догадок мне известно не было.

Помню, Зусмановский прислал мне в июне 2003 года письмо (в конверте, рукой писанное!), где, среди прочего, убеждал:

«Всё больше склоняюсь к мысли, что дело не в механической подгонке форм антиген-антитело (замок — ключ), а в адекватности их частотно-волновых характеристик».

Это письмо и беседы с ним в Ульяновске побудили меня внимательнее глянуть на иммуногенез, что понемногу изменило всю картину эволюции, но волновая идеология всё же казалась мне посторонней.

Напрасно Зусмановский уверял нас, слушавших его доклад:

«Межорганизменный резонансный обмен биоинформацией является изначальной фундаментальной формой обмена информацией, положившей начало сопряженной эволюции организмов и новых способов обмена информации (гуморального, генетического, нейрогенного, „горизонтального переноса генов“ по Мак-Клинток» [Зусмановский, 2004, с. 106]