Джей Сазерленд - Scrum на практике. Высокая продуктивность и результаты – прямо сейчас

Эта теория была ведущей на протяжении столетий , со времен Древнего Рима. Причем не только в Европе – в Индии и Китае существовали похожие теории распространения заболеваний. Проблема в том, что если вы неправильно представляете способ передачи заболевания, то пытаетесь защищаться не от того, от чего нужно.

Лондон, 1840-е. Столица огромной Британской империи. Настолько большой, что солнце никогда не заходит на ее землях. Начало индустриальной революции привлекало на улицы Лондона, центра управления, экономики и всей империи, все больше людей. Вместе с ними появились и заболевания. Сточные трубы были плохо спланированы и переполнены. Под многими домами располагались сточные ямы, полные отходов жизнедеятельности, которые вытекали на улицы во время дождя. А в Лондоне часто идут дожди.

Люди жили в густо заселенных и небольших кварталах. Больше всего они боялись холеры. Эта болезнь убивала тысячи людей. Самые крупные вспышки произошли в 1841, 1849 и 1854 годах. Доктор Уильям Фарр, один из самых влиятельных специалистов по состоянию здоровья населения того времени, был убежден, что болезнь распространяется по воздуху от грязных берегов Темзы к домам бедняков и убивает их. Он внимательно изучил вспышки заболевания и пришел к выводу, что существует обратная зависимость между расположением домов и распространением холеры: если вы живете на холме, то заболеете с меньшей вероятностью. Стало очевидно, что причиной болезни были миазмы, плохой воздух.

Доктор Джон Сноу придерживался иной точки зрения, и немногие принимали ее. Доктор Сноу – интересная фигура; помимо прочего, он был пионером использования анестезии в медицине и одним из первых, кто применил ее в родовспоможении, в том числе при рождении восьмого и последнего ребенка королевы Виктории – Леопольда.

Доктор Сноу считается отцом современной эпидемиологии. Он считал, что холеру распространяет не грязный воздух, наполненный миазмами, а вызывающие заражения вещества в воде, которую пили жители Лондона. В 1849 году, после вспышки холеры, которая унесла около пятнадцати тысяч жизней, он написал работу On the Mode of Communication («О путях заражения»), сообщив о том, что, скорее всего, источником болезни стала вода. Его теория была отвергнута службами здравоохранения и общественностью.

Когда новая вспышка холеры произошла в 1854-м, он быстро приступил к действиям. О тех днях он вспоминает в обновленном варианте своего эссе, опубликованном в 1855 году.

Самая страшная вспышка в истории этого королевства – возможно, та, что произошла на Брод-стрит, Голден-Сквер в районе Сохо и на прилегающих улицах несколько недель назад. В радиусе 250 ярдов (228 м) от пересечения Кембридж-стрит и Брод-стрит за десять дней от холеры погибло более 500 человек. Показатели на такой ограниченной площади превышают совокупную смертность от всех других заболеваний, когда-либо возникавших в этой стране, даже чумы; что куда более неожиданно, в большинстве случаев летальный исход наступил в течение нескольких часов [44].

Всего за несколько часов ситуация стала такой же, как во время чумы.

На Брод-стрит (теперь Бродвик-стрит) находилась водозаборная колонка. Сноу предположил, что в этой воде было то, что выкашивало людей. Он отправился к архивариусу и получил список всех, кто умер в этом районе, и их адреса. В результате у него получилась карта, которую я приведу ниже.

Черными прямоугольниками обозначено количество людей, умерших по определенному адресу. Он начал опрашивать людей и узнавать, где они берут воду. Он обнаружил, что почти все умершие жили неподалеку от водоколонки на Брод-стрит. Всего несколько человек во время вспышки холеры находились ближе к другим водоколонкам. При этом стоит учесть, что водоколонка на Брод-стрит была весьма популярна.

Воду из колонки мешали со спиртом во всех питейных заведениях неподалеку. Также ее использовали в столовых и кофейнях. Владелица популярной среди механиков местной кофейни, куда воду из колонки приносили в обеденное время, сообщила мне (6 сентября): она знала о том, что девять ее посетителей умерли. Воду из колонки с добавлением небольшого количества шипучего порошка продавали под названием «щербет» во многих небольших магазинчиках; также вода могла распространяться множеством других способов, которые мне неизвестны.

Были и те, кто заболел, но не жил неподалеку от колонки. Пожилая женщина и ее племянница, которые жили в Уэст-энде, умерли от холеры. По соседству не было других случаев заболевания, а женщина месяцами не появлялась на Брод-стрит. Но ее сын вспомнил, что ей нравился вкус воды с Брод-стрит и она платила, чтобы ей привозили оттуда большие бутыли каждый день.

Воду набрали в четверг, 31 августа, она пила ее вечером в четверг и весь день в пятницу. Она заболела холерой вечером того же дня и умерла в субботу… Племянница, которая приходила к ней в гости, тоже пила воду; она вернулась домой, в Айлингтон, расположенный на холме, но тоже заболела холерой и умерла. Ни в Уэст-Энде, ни в районе, где умерла племянница, холеры не было.

Доктор Сноу рассказал о своем открытии местным властям, и те закрыли водоколонку. Количество смертей немедленно стало сокращаться. Дальнейшее расследование показало, что общественный колодец был вырыт меньше чем в метре от выгребной ямы, содержимое которой просачивалось в воду. Причина волны смертей? Стирка пеленок ребенка с холерой из другого района города.

Это событие заложило основы современной эпидемиологии, доказав микробную теорию распространения заболеваний с помощью дедуктивного метода, наблюдаемых доказательств и закономерностей. Это должно было изменить то, как Лондон относился к отходам и чистоте воды, не правда ли?

Неправда. Была еще одна эпидемия холеры. Если бы службы общественного здравоохранения признали, что Джон Сноу прав, это значило бы, что все их меры по защите здоровья нации были бесполезны. Они настаивали, что правы, а доктор Сноу – нет. Именно поэтому они вновь открыли водоколонку, как только эпидемия стихла. Так было до 1866 года – через восемь лет после смерти Сноу доктор Фарр признал, что, возможно, тот был прав.

Появление нового способа мышления, который заменяет старые способы действий, нередко вызывает такую реакцию. Сейчас теория микробного распространения заболеваний не только общепринята, но и доказана. Мы точно знаем, что микроскопические организмы разных типов вызывают недуги. Мы можем посмотреть на них под микроскопом, вырастить их в чашке Петри, использовать для вакцинации населения. Мы знаем, что это факт.