Тим О'Райли - WTF? Гид по бизнес-моделям будущего [litres]

Вы можете проследить, как разворачивалась борьба между людьми и прибылью в статьях 2016 года на сайте New York Times, рассказывающих о закрытии фабрики Carrier в Индианаполисе и планируемой передаче ее 1400 рабочих мест мексиканским рабочим, получающим в день примерно столько же, сколько работники Индианаполиса зарабатывают в час. Трамп использовал этот инцидент как часть своей предвыборной кампании, указав на аутсорсинг в сфере труда как на корень проблемы. Но почему компании ищут все более дешевую рабочую силу?

Материнская компания Carrier, United Technologies, объяснила, что «сокращения являются болезненными, но необходимыми для долгосрочной перспективы конкурентоспособности предприятия и создания акционерной стоимости». В этих последних словах финансовый директор United Technologies Ахил Йохри сдал игру: «…и создание акционерной стоимости». Далее в статье разъяснялось:

«Уолл-стрит хочет, чтобы в течение следующих двух лет United Technologies увеличила прибыль на акцию на 17 %, несмотря на то что ожидается, что продажи вырастут всего на 8 %. Преодоление этого разрыва означает сокращение расходов везде, где будут найдены возможности экономии средств, как предложил г-н Макдоноу (президент отдела по контролю и безопасности United Technologies) на встрече с аналитиками».

Теоретически компании заботятся о ценах на свои акции, потому что финансовые рынки обеспечивают капитал, который позволяет им инвестировать и расширяться. Но United Technologies не нужно было выходить на финансовые рынки для получения капитала. Фактически у них так много капитала, что недавно, в декабре 2015 года, они запланировали потратить еще 12 миллиардов долларов на выкуп своих акций.

Несмотря на заявления United Technologies, компании не нужно сокращать издержки «для долгосрочной перспективы конкурентоспособности предприятия». Я считаю, что группа финансовых менеджеров, уже входящих в состав 1 %, требует увеличения прибыли, чтобы поднять цены на акции и увеличить свои собственные доходы. Топ-менеджеры компании согласны с этим планом, потому что их зарплата также связана с ростом цен на акции и потому, что они потеряют работу, если они его не выполнят. Это принудительное перераспределение богатства компании от одной группы заинтересованных лиц к другой.

Вот почему и сторонники Дональда Трампа, и сторонники Берни Сандерса, и правые и левые популисты питают такую ненависть к Уолл-стрит. Система сфальсифицирована. Компании вынуждены увольнять работников не исходя из ситуации на рынке реальных товаров и услуг, где спрос и предложение устанавливают правильную цену, а по команде финансовых рынков, где слишком часто цены устанавливаются ожиданиями и алчностью.

Большинство людей бездумно используют термин «рынок» для обозначения этих двух очень разных рынков. Осознание, что они не являются одним и тем же, – это первый шаг к решению проблемы.

Решения президента Трампа сводятся к тому, чтобы угрожать компаниям изменением тарифов на иностранные товары или потерей правительственных контрактов, или обещать неофициальные льготы для сохранения рабочих мест в Америке. Ни одно из них не затрагивает основную проблему. Финансисты, генеральные директора и советы корпораций должны произвести глубинную переоценку ценностей в отношении своей ответственности за состояние современной экономики, которая, как видно, больше не работает на благо множества простых американцев. Увы, как сказал мне Ник Ханауэр, переоценка ценностей со стороны генеральных директоров может повлиять на экономику с такой же вероятностью, как «мысли и молитвы о пострадавших» – положить конец вооруженному насилию. Нам нужно переосмыслить стимулы, которые поощряют это поведение, и отменить правила, которые позволяют его проявлять.

В будущем экономические историки, возможно, не без иронии оглянутся назад, на тот период, когда мы поклонялись божественному праву капитала и в то же время смотрели свысока на наших предков, которые верили в божественное право королей.

Бизнес-лидеры, принимающие решения об аутсорсинге рабочих мест в страны с низкой заработной платой или о замене рабочих машинами, или политики, которые настаивают на том, что это рынок лишает их возможности требовать от компаний выплаты работникам прожиточного минимума, оправдывают себя тем, что они лишь следуют законам экономики. Но правила, по которым работает экономика, не являются природными явлениями, такими как законы движения, открытые Кеплером и Ньютоном. Они отчасти являются результатом норм и алгоритмов, разработанных людьми, которые пытаются моделировать поведение человека и влиять на него. Поскольку многие из этих правил и алгоритмов выполняются скорее в соответствии с законом и традициями, нежели с кодом, мы не видим того, как они похожи на алгоритмы, используемые Google и Facebook и Uber. Мы руководствуемся неправильной картой.

Поскольку они сформированы согласно правилам, созданным нашим несовершенным пониманием, целые страны могут идти по неверному пути, во многом так же, как и простые цифровые рынки, такие как Google и Facebook, Uber и Airbnb. Их основополагающие функции приспособленности могут быть неправильными. Они могут использовать необъективные данные для обучения своих алгоритмов. Другие участники могут действовать в обход этих алгоритмов.

Поведенческая экономика убедительно опровергла идеализированную модель «homo economicus», рационального участника, чье стремление к удовлетворению личных интересов может быть четко выражено при помощи математических формул. Современная экономика все чаще смотрит на исторические данные, а не на теорию, пытаясь создать более качественную карту. К сожалению, то, что Джеймс Квак называет «экономизмом», упрощением проблем реального мира, чтобы они соответствовали упрощенной версии экономической теории (т. е. вместо того, чтобы смотреть на саму территорию, мы смотрим на карту), продолжает управлять мышлением большинства политиков и бизнес-лидеров.

Лучше воспринимать экономику как игру. Некоторые из правил игры действительно опираются на объективные тенденции – рост производительности труда и численности населения, наличие рабочей силы или ресурсов, или возможности окружающей среды или даже модели поведения человека, в то время как другие не обоснованны и могут подлежать изменению, например налоговая политика, практика государственных субсидий и размер минимальной заработной платы. Существует невероятное количество вариантов результатов игры. Ее сложность заключается как в практически бесконечном числе комбинаций простых правил, так и в том, что в игру одновременно играют миллиарды людей, каждый из которых влияет на ее результаты для других. Даже самые простые и окончательные «правила» экономики гораздо более сложны в применении, чем они кажутся на бумаге. Как много лет назад заметил один интернет-остряк, «разница между теорией и практикой на практике всегда больше, чем в теории».