Барбара Смит - Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам [litres]

Дасслеры были крайне недовольны выводами и действиями банкиров, но не в их положении было протестовать. Из-за кредита, полученного Армином ранее в этом году, Дойче банк практически владел их пакетом акций. Другой причиной их безропотности было резкое ухудшение здоровья Армина. Возможно, по причине перенесенной им двумя годами ранее малярии его печень была в ужасном состоянии. Нехотя он согласился на трансплантацию, но становился все более раздражительным и легко утомлялся.

Долгожданное собрание акционеров компании, наконец, состоялось 19 октября 1987 года в отеле Sheraton в Мюнхене. Основная волна критики была обращена на банкиров в попечительском совете. Армин, из-за своей болезни и благодаря щедрому жесту отделался малой кровью. Акционерам объявили, что он в течение ближайших недель отойдет от дел.

Его место занял Ганс Войчецке, менеджер с внушительным опытом в спортивном бизнесе. До этого долговязый немец занимался лыжным брендом Kneissl, когда тот обанкротился в начале 80-х. Войчецке согласился встретиться с Манфредом Эмке, председателем попечительского совета, и Альфредом Херрхаузеном, председателем правления Дойче банка, убедили его встать у штурвала тонущей Puma. «Эта компания не обанкротится», – пообещал Херрхаузен.

Но именно к этому все и шло. В последующие месяцы новый босс обнаружил, что прежние руковоюдители Puma не отличались щепетильностью в бухгалтерских делах. «Отчетность была полна сведений о сомнительных операциях, странных расходах и дебиторских задолженностях, зарегистрированных на счетах офшорных компаний, – рассказывал Войчецке. – Дойче банк, очевидно, не провел необходимых проверок в качестве андеррайтера. Иначе он пришел бы к выводу, что Puma на верном пути к краху».

Должностные нарушения были отчасти следствием неформальных методов работы бывшей дирекции. У Армина Дасслера множество контрактов заключались на основе личных отношений. Его огромный офис был оборудован баром, которым регулярно пользовались во время затянувшихся допоздна совещаний. С каждым годом члены правления получали все больше свобод. У каждого из шести был личный водитель, и судя по расходным ведомостям, как выразился Войчецке, «им известен каждый бар от Фленсбурга до Гармиш-Партенкирхена». В письме Армину Дасслеру Дойче банк выдвинул обвинения в «незаконном присвоении доходов». Другими словами, банкиры считали, что президент фирмы использовал деньги Puma в личных целях, а не в интересах компании.

Еще больше заставлял нервничать тот факт, что данные об активах компании были искусственно и существенно завышены. Чтобы разобраться в этом беспорядке, Ганс Войчецке обратился за помощью к авторитетному финансовому аналитику Бернду Шиманскому. Вскоре после этого, в начале 1988 года, он нанял независимую аудиторскую организацию для составления неофициального отчета по компании. Этот документ обрисовал столь страшную картину скрытых задолженностей Puma, что Войчецке и Шиманский решили его уничтожить. «Если бы содержание отчета стало известно, у нас не было бы иного выхода, кроме как заявить о банкротстве, – объясняет Войчецке. – Мы намеревались избежать этого любой ценой, так как последствия для бренда были бы катастрофические».

Оба проводили бесконечные совещания с представителями банков, не желавшими больше иметь дел с Puma. Как и обещал Альфред Херрхаузен, Дойче банк оставался надежной опорой для менеджеров. Он оказывал давление на другие банки, чтобы те оставили без изменения условия кредитных соглашений с компанией.

Стараясь поставить компанию на ноги, Ганс Войчецке начал с чисток в топ-менеджменте. Из шести бывших членов президиума уцелел лишь Ули Хайд, глава отдела юридического сопровождения. Одновременно он приступил к тому, что сам называл «неспешной санацией». Бесконтрольные расходы были обрублены на корню бюджетом на нулевой основе. С учетом того, что валовая прибыль Puma упала на 30 процентов, оптимизация структуры издержек получила больший приоритет, чем увеличение объема продаж. Войчецке закрыл еще остававшиеся французские и немецкие производственные цеха, сохранив лишь главный завод в Херцогенаурахе. Кроме того, он стремился убрать бренд из дешевых магазинов, вредивших его репутации.

Очередным острейшим вопросом стал несоразмерный контракт с Беккером. Войчецке пригласил Цириака обсудить поправки к соглашению и приготовился к жесткому разговору. Румын твердо настаивал, чтобы Puma соблюдала условия договора. Но Войчецке убедил его уступить. «Мы прошлись по всему спектру, от униженных просьб до угроз», – вспоминает он. Его сильнейшим аргументом стал следующий: «Если все узнают, что Puma разорилась лишь потому, что Борис требовал пять миллионов долларов ежегодно, это будет очередным и чувствительным ударом по его репутации». По новому соглашению Puma все еще должна была отстегнуть по меньшей мере 20 миллионов долларов. Цириак согласился на четыре миллиона наличными и долговую расписку, в которой указывлось, что, если компания будет получать прибыль в последующие пять лет, Беккер сможет получить до 20 процентов от нее.

Тем временем Дойче банк обговаривал последние детали в деле о продаже Puma. Ее хотел приобрести BTR, британский конгломерат, владевший компанией Dunlop – давним дистрибьютором бренда Puma в Соединенном Королевстве. Финальная встреча была назначена в отеле Vierjahreszeiten в Мюнхене. Но когда немцы положили на стол готовый контракт, британская сторона запросила новую уступку в цене. Манфред Эмке, председатель попечительского совета, которому Дойче банк доверил продажу фирмы, так разозлился, что отправил всех по домам и отменил сделку.

Несколько месяцев спустя Ганс Войчецке привел в офис Puma гостя, представленного членам президиума в качестве некого «герра Мюллера», иностранного банкира, желающего в подробностях ознакомиться со стратегией и перспективами компании. После презентации Ули Хайд, подававший банкиру шляпу, заметил внутри инициалы – К. Я. «Ха, герр Мюллер, я и не знал, что вы воруете шляпы», – пошутил Хайд. Клаус Якобс выдавил улыбку, гадая, разоблачили ли его топ-менеджеры Puma. Владелец Jacobs Suchard, швейцарского кондитерского концерна, согласился выступить под фальшивым именем по просьбе Эмке и Войчецке. Они опасались негативной реакции розничных торговцев в связи с тем, что Клаус Якобс управляет сетью дискаунт-магазинов. Эта мера предосторожности оказалась излишней, так как Якобс отклонил предложение.

После нескольких таких отказов Дойче банк начал тревожиться. Но у Войчецке был еще один козырь в рукаве: Cosa Liebermann, швейцарская холдинговая компания, обладающая японской лицензией Puma и занимающаяся производством на Дальнем Востоке. Перед тем как прийти в Puma, Войчецке был влиятельнейшим членом наблюдательного совета холдинга (он оставил пост, чтобы избежать конфликта интересов). В последнее время в дальневосточных делах с Cosa Liebermann наблюдалось затишье, но сбыт продукции Puma в Японии по-прежнему оставался важной статьей доходов фирмы.