Грант Фолкнер - Начни писать. 52 совета для развития творческих способностей

Автор постоянно пытается подыскать слова для невыразимого, оживить миры с помощью языка. Но часто приходится обращаться к другой области, чтобы вдохнуть свежий воздух в закоулки наших историй, в буквальном смысле провести новые линии. Поэтому, если вы пишете научную фантастику, подумайте, что вы можете почерпнуть из романа ужасов или как огранить свое произведение при помощи мистической линзы. Проведите день в художественном музее и изучите техники, которые творцы использовали в своих картинах и скульптурах. Послушайте малознакомый жанр музыки, размышляя над сюжетом. Используйте ноги и руки, краски и песни, стихи и рисунки, чтобы добавить в ваши истории новые текстуры и новые границы.

Какой вид искусства вы редко практикуете, но уважаете? Какие сходства вы можете найти между ним и вашей работой? А различия? Займитесь им и обратите внимание, как ваши сочинения совершенствуются благодаря этой практике.

Простите, пожалуйста,я отлучусь ненадолго, чтобы насладиться своей меланхолией.

Я никогда ничего подобного не говорил, но должен бы. Когда я чувствую легкое прикосновение меланхолии, которая начинает облаками проплывать в моей голове, мне хочется завернуться в странное и соблазнительное одеяло тоскливых, скорбных мыслей. Я хочу поставить «Реквием» Верди, задернуть шторы и попросить мир позволить мне погрязнуть в печальной безотрадности, чтобы потворствовать каждому уколу угрюмого волнения моей души.

Неужто я мазохист, раз считаю такое состояние приятным? Не знаю, как это объяснить. Дышать меланхолией – как дышать разреженным воздухом. Ведь меланхолия, несмотря на свои темные и зловещие порывы – а может, благодаря им, – очень чистое и полезное эстетическое состояние. От него не нужно бежать, оно скорее похоже на лес со множеством темных тропинок, которые можно исследовать, или серию мелодий, которая обещает новые песни, новые ответы. Меланхолия – такое же таинственное и художественно ценное настроение, как и вдохновение.

Греки считали, что меланхолия случается из-за дисбаланса черной желчи (melaina kole). Конечно, это неправильно с научной точки зрения, но, кажется, основная суть верна: меланхолия возникает, когда душа теряет ориентацию и твердая основа вашего равновесия склоняется в сторону более острой чувствительности к эмоциям и мыслям.

У деятелей искусства есть долгая история родства с меланхолией. Фрэнсис Бэкон считал, что мрачные мысли помогают художнику, потому что «отчаяние и несчастье растягивают вашу чувствительность». Серен Кьеркегор называл меланхолию интимным другом и считал, что через нее его использовали высшие силы. А известный меланхолик Джон Китс написал, что «Мир страданий и забот» необходим, «чтобы воспитать Ум и сделать из него Душу».

Меланхолию иногда путают с депрессией, которую я ни в коем случае не хочу романтизировать. Разница в том, что депрессия душит творчество. Она не создает душу, а вешает на нее тяжелый груз мрака без звезд. При депрессии пропадает мотивация, вы бездеятельны, разбиты и, возможно, думаете о самоубийстве, а состояние меланхолии вызывает задумчивость, вдохновляет на созерцательный поиск, который трансформирует мрак в активное, результативное и даже опьяняющее состояние.

Меланхолия может быть волнующей и даже пугающей. Вы стоите на краю пропасти. Вы чувствуете себя не частью целого, а случайным фрагментом. Вы понимаете, что чего-то не хватает, но вы или не можете определить чего, или это что-то недосягаемое. Меланхолия вызывает стремление стать целым, найти ту самую деталь. Она побуждает погрузиться в загадки бытия, настроить разум на движение и грохот внутри, и именно это стремление дает ей ее жизнеутверждающие силы.

Меланхоличное настроение – не эмоция, как ревность или злость, а состояние с разными оттенками и пластами; раздражающее желание, что пробуждает воображение, возвращает к пустынным болотам, через которые вам пришлось пройти, заставляет остановиться и заметить то, на что иначе вы не обратили бы внимания, и дарит вам обостренное самосознание. Это промежуточное состояние, сумерки, переходящие в темноту, где живут противоборствующие силы. Жизнь и смерть. Любовь и утрата. Слова, которые вам нужно было сказать родителям. Дела, которые вы должны были сделать в молодости. Меланхолия приглашает вас открыть свою неудовлетворенность и найти путь к благодати. Это пикантное осознание экзистенционального кризиса. Мы все зря тратили годы. Наши жизни, наша любовь, интересы, горести, триумфы – все будет смыто. Мы должны ответить на вопрос: «Важно ли все это?»

Наша культура приветствует стоицизм, нам часто советуют подавлять темные эмоции. Сделать хорошую мину при плохой игре. Переключить канал. Улыбнись – и ты будешь счастлив. Но меланхолия не аномальное состояние, не то, что нужно спрятать за жесткой маской. Это подарок. Я не считаю, что следует искать страдания, но мы можем отдаться моментам интенсивного самоанализа, чтобы возвысить эту болезнь жизни к небесным откровениям. Выразить невыразимое. Сделать из трагедии нечто прекрасное. У нас есть выбор: погрузиться в скорбь или превратить печаль в песню.

Так же, как мы можем взять больничный, когда у нас простуда, мы должны предаваться меланхолии, когда нам грустно. Не чтобы поправиться, а чтобы предаться чудесной задумчивости. Меланхолия призывает нас творить. Есть в ней некая щедрость. Это не праздник жалости к себе, это за пределами вашего Я, переход к более общему Мы. Вы грустите не только о себе, но и обо всех, о людской доле. В своем лучшем проявлении меланхолия может связать нас с другими.

Так что не надо изображать улыбку для мира и притворяться, что всё в порядке. Прекраснодушные оптимисты редко создают великое искусство. Преодолевайте воспитывающие вас трудности, трагические призывы, тревожные возможности. Сырость вашей души может оказаться водой, которая необходима для роста вашей истории.

Когда вы в последний раз чувствовали меланхолию? Как это повлияло на вашу работу? На то, что вы писали? В следующий раз, когда вас настигнет «приступ меланхолии» (как Китс назвал его в своей «Оде Меланхолии»), не бегите от нее. Отнеситесь к ней как к ценному подарку, приглашению, которое необходимо принять и прожить. Вспомните совет Китса «насытить свою печаль утренней розой», чтобы дать волю меланхолии и «глубоко, глубоко питаться ее несравненными глазами».

Если хоть в чем-то мы,писатели, преуспели, так это в ненависти к себе. Мы часто изводим себя, особенно во время длительного пути через многочисленные черновики незаконченного романа. Мы забываем об удивительной плавности мелодичного предложения, которое однажды записываем, пробиваясь через разнородную путаницу слов в следующем. Новая идея, которая нас так вдохновила когда-то, быстро превращается в тяжкое ярмо на шее. Наши требования похожи на колпачок, который тушит огонь свечи. Мы забываем, как наслаждаться красотой пламени, поэтому забираем у него кислород, даже того не понимая.