Бартон Биггс - Вышел хеджер из тумана

«Хеджевые фонды эффектны, — говорит Сэм, — и когда ваши деньги вложены в тот из них, который летит в космос, зарабатывая при этом все большую доходность, вам будет о чем поговорить во время коктейля на каком-нибудь приеме. Но американские налогоплательщики должны оценивать прибыль, которую они получат, после вычета 20%-ного комиссионного вознаграждения и налогов на прибыль». Он вкладывает капитал только в достойные хеджевые фонды, которые имеют активные стратегии, и следуют им. Он желает жить с волатильностью. Рыночно-нейтральные стратегии инвестирования его не привлекают.

Сэм вкладывает свои деньги в крупные фонды, управляющих которых он хорошо знает. За последнее десятилетие три хеджевых фонда, в которые вложены его деньги, обеспечили доходность (с учетом выплаты комиссионного вознаграждения, до вычета налогов) в 25,4% в год против 11,1% в год для S&P 500. Волатильность фондов за этот период была на уровне 21% против 15,8% для S&P. Это означает, что время от времени могут случаться 10%-ные падения в течение месяца. После уплаты налогов доходность уменьшается до 16,3%, поскольку полученная прибыль на 71% является краткосрочной из-за высокой интенсивности трейдинга. Конечно, доходность по S&P 500 также рассчитана без учета налогов.

Мой друг ищет крупные фонды с устойчивым управлением, которое способно превзойти рынок и защитить ваш капитал в плохие времена. Собственно, это все, чего можно желать. Вы не должны ожидать, что они заработают вам деньги на падающем рынке, и вы должны отдавать себе отчет, что вам придется заплатить немалую сумму налогов. Очевидно, что для освобожденных от уплаты налогов учреждений ситуация выглядит по-другому, и Сэм думает, что хеджевые фонды замечательно подходят для среднего размера неуправляемых фондов или фондов под управлением некомпетентных инвестиционных комитетов. Поскольку они не платят налоги, составная выгода может быть баснословной.

Выбор хеджевого фонда и момента для инвестиций требуют исследовательской и напряженной работы. Точка входа является критически важным фактором. «Никто не говорит о высоком проценте неудач среди вновь созданных хеджевых фондов. Только потому, что менеджеры говорят, что они собираются поддерживать низкий уровень риска и всегда будут иметь много „коротких“ позиций, не подразумевает, что они не могут потерять большую сумму денег. Иногда цена акций, по которым открыты „длинные“ позиции, падает, а тех, что проданы в „шорт“ повышается». Сэм также очень подозрительно относится к американским «успешно расширяющимся» фондам, полагая, что они могут вести игру на международных и валютных рынках. «Валютный и японский фондовый рынки уничтожили некоторых из моих лучших друзей», — с печалью в голосе говорит он. Он также указывает на то, что многие хеджевые фонды, которые открылись в последнее время, на самом деле были фондами, использовавшими исключительно «длинные» позиции, и многие из них сильно пострадали или прекратили свое существование в период «медвежьего» рынка.

Мой друг для начала вносит в новый приглянувшийся ему фонд 1 млн долл., «просто чтобы посмотреть». Тем самым он пытается познакомиться с этим фондом поближе, почитать их сообщения, понять его инвестиционный стиль и посетить собрания партнеров. Он наносит визиты в их офисы. Если в течение нескольких лет ему нравится то, что он видит, и фонд преуспевает, он увеличивает размер счета. Однако он замечает, что результаты, полученные вне трех его основных фондов, до сих пор были посредственными.

Базисная стратегия Сэма состоит в том, чтобы вкладывать 75% своих денег в четыре или пять основных хеджевых фондов, которым он полностью доверяет. Остальное он отдает в управление команде «дублеров», состоящей из десятка восходящих звезд. Он признает, что размер фонда — враг доходности, но фонды, входящие в его основную группу, являются крупными. Управляющие мирового класса привлекают капиталы, и фонд должен обладать достаточным весом для привлечения под свое крыло лучших молодых талантов, а также страховым капиталом. В отношении любого фонда, при первых признаках появления спеси или снижения эффективности управления, Сэм начинает уменьшать размер своего счета. Плохие годовые результаты или серьезный месячный спад и волатильность не беспокоят его до тех пор, пока он убежден, что управляющие остаются сосредоточенными и нацеленными на достижение результата. Он хочет, чтобы они были одержимыми, ушедшими в себя, даже немного неприятными людьми. Ему нравятся скандалисты, и его нисколько не беспокоит, что лучшие управляющие хеджевых фондов часто бывают людьми очень жесткими по отношению к своим сотрудникам, и продавцы с Уолл-стрит их не любят, потому что те считают их дураками.

Восходящие звезды привлекательны тем, что их активы не являются слишком большими, поэтому они более мобильны в управлении, могут менять свои позиции гораздо быстрее, чем гигантские фонды, что дает огромное преимущество, если что-то идет не так, как надо, а также могут вкладывать капитал в мелкие и средние по размеру компании. С учетом всех обстоятельств, Сэм считает, что хеджевые фонды — это лучшая форма помещения капитала для богатых людей, но они требуют постоянного к себе внимания и некоторого ноу-хау при выборе.

Вообще, Сэм предпочитает быть владельцем, а не кредитором, и, как отмечалось выше, он очень трепетно относится к уплате налогов. В результате он не инвестирует в облигации с облагаемым налогом доходом или в казначейские, защищенные от инфляции обязательства. «Эти бумаги не подходят для частных инвесторов, — говорит он, — потому что вы платите налоги с доходности, сопоставимой с инфляцией, так что реальный результат получается практически нулевым». Во вложениях в недвижимость слишком много хитростей, и фонды, которые он рассматривал, сосредоточены на собственных сделках и гонорарах вместо того, чтобы поставить во главу угла генерирование прибыли для своих инвесторов. Другими словами, интересы учредителей не совпадают с целями инвесторов. С инвестициями в нефть и газ та же самая история. Сделки на этом рынке всегда кажутся соблазнительными, но почти неизменно заканчиваются обогащением главных партнеров, в то время как инвесторы получают сущие гроши.

Сэм вкладывает в хеджевые фонды две трети своих денег. Он действительно считает, что каждый обеспеченный человек должен иметь в максимальной степени освобожденный от налогов резерв «на черный день». Насколько большим должен быть такой резервный фонд? Это зависит от возраста и богатства индивидуума. «В идеале, — говорит он, — размер запаса должен позволить вам продолжать жить в привычном режиме в том случае, если фондовые рынки потерпят крах и останутся лежать в руинах». Требования к его понятию привычного образа жизни, возможно, завышены, но общая концепция все-таки имеет смысл. «Столь страшный результат маловероятен, — добавляет он, — но зачем рисковать? Тем более что налоговые освобождения сейчас относительно дешевы».