Кирилл Кобрин - На руинах нового

Хюлле П. Указ. соч. С. 9.

Там же. С. 10–11.

В это же самое время в самой Восточной Европе нещадно ориентализировался уже собственно Восток – достаточно вспомнить Владимира Соловьева с его «панмонголизмом», агрессивный расизм сочинений путешественника Пржевальского, Александра Блока с его «кровь желтеет» в дневниковых записях.

До войны Манн сочинял эту вещь как сатирическую – и только потом радикально изменил свой замысел.

Он поведал Касторпу, что является членом «Интернационального Союза содействия прогрессу», организации весьма схожей с масонской (Нафта тут же обратил внимание Ганса и Иоахима на то, что итальянец – вольный каменщик), задача которой ни больше ни меньше, чем борьба со страданием человечества и человека. Важнейший инструмент этой борьбы – издание (почему-то в Барселоне) многотомной «Социологии страданий»: «Примерно в двадцати томах словарного формата (…) перечислит и опишет все случаи человеческого страдания, какие только можно установить, – от самых личных и интимных до больших групповых конфликтов, до страданий, проистекающих из классовой борьбы и международных столкновений» (1, 290–291). Планетарная гуманистическая просвещенческая затея отчего-то сильно напоминает учение Будды о жизни человека как страдании и о необходимости просветления для того, чтобы, поняв, покончить с источником всеобщего страдания. У «Союза содействия прогрессу» на реестр человеческих страданий уйдет двадцать томов, Будде достаточно указать на несколько разновидностей страдания, которое, впрочем, даже не страданием является, а – если верить некоторым переводчикам – «беспокойством». Сеттембрини должен написать для «Социологии страданий» большую обзорную главу – но так ее никогда и не заканчивает.

Отметим, что, говоря об «Азии», «татарах», Чингисхане, восточных скулах и раскосых глазах мадам Шоша, Сеттембрини имеет в виду не реальную Азию или татар, а именно Восточную Европу, славян. Если Шоша – «распущенная особа», не «дитя природы», не «естественная», а «распустившаяся», отказавшаяся от формы и дисциплины, то и славяне – не условные «дикие азиаты», а дурные европейцы, которым преподали урок европейскости, но они либо не поняли, либо не захотели учить по-настоящему, удовольствовавшись лишь внешними признаками цивилизованности.

Родился на границе Галиции и Волыни, сын резника, изуверски убитого во время еврейского погрома.

Вот удивительный образец такого хода мысли: «Весь глубочайший смысл диктатуры пролетариата, этого политико-экономического спасительного требования современности, отнюдь не в господстве ради господства во веки веков, а во временном снятии противоречия между духом и властью под знаменем креста, смысл ее в преодолении мира путем мирового господства, в переходе, в трансцендентности, в Царствии Божием. Пролетариат продолжает дело Григория» (2, 72).

Пяст В. Встречи / Сост., вступ. ст., науч. подгот. текста, коммент. Р. Тименчика. М., 1997. С. 176.

Манн Т. Волшебная гора: В 2 т. Т. 2. М. – СПб., 1994. С. 72.

Stoppard T. Travesties. New York: Grove Press, 1975. P. 3–4. Русский перевод Ильи Кормильцева опубликован: Стоппард Т. Травести: Пьесы. М.: Иностранка; Б.С.Г.-ПРЕСС, 2002. С. 150–151.

Хэзерли О. 1917-й и я // Неприкосновенный Запас. 2017. 5 (115). С. 112.

Ленин В. И. Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Пятое издание. Т. 33. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 45. Далее номера страниц «Государства и революции», откуда берутся цитаты, даются в тексте в скобках по этому изданию.

Впрочем, с «оппортунистами» в рядах социал-демократии, с «предателями социалистического движения», вроде Бернштейна, Карла Каутского и прочих, Ленин обращается еще хуже, чем с теоретиками анархизма. В отношении последних в его рассуждениях в «Государстве и революции» иногда даже проскальзывает невольное уважение. Но это, конечно же, нисколько не приближает идеи его книги к анархизму.

Валериу Марку (1899–1942) – весьма интересная фигура. Неистовый революционер в юности, во второй половине 1920-х гг. он примкнул к сторонникам «консервативной революции», долгие годы переписывался с Эрнстом Юнгером. Писал на немецком. Будучи евреем, вынужден был после 1933 г. бежать от нацистов сначала в Швейцарию, потом во Францию и, наконец, в США, где и умер.

Marcu V. Lenin, 30 Jahre Russland: Mit zahlr., teilw. unveröff. Bildern. Leipzig: Paul List, 1927.

Marcu V. Lenin in Zurich // Foreign Affairs. 1943. 29. P. 548–559; цит. по: https://www.foreignaffairs.com/articles/russian-federation/1943-04-01/lenin-zurich.

Виктор Шкловский, наблюдая революцию изнутри – и, конечно же, делая ее – использует в «Сентиментальном путешествии» выражение «бациллы большевизма» и говорит о том, что из всех революционных партий именно большевики были проводниками тотального разложения: Шкловский В. «Еще ничего не кончилось…» М.: Пропаганда, 2002. С. 184.

Кстати говоря, мне кажется, что именно о «Государстве и революции» в этом контексте не говорилось.

Но гением тавтологии стал Брежнев с его знаменитым «экономика должна быть экономной».

Да и никакой реальной полемики в сталинские времена не было – какая уж там полемика. Так что Сталину приходилось ее симулировать – чтобы симулировать дискуссию, которую он якобы ведет. Довольно часто на роль идейных соперников (врагов) кого-то назначали, практически произвольно, что влекло за собой вполне понятные жизненные катастрофы невольных спарринг-партнеров.

Скажем, в лекциях 1924 г., выпущенных позже под названием «Об основах ленинизма», Сталин весьма схематично пересказывает эту и другие ленинские работы, давая аудитории Свердловского университета, где он их читал, отжатый и высушенный «ленинизм», который состоял из многочисленных закавыченных и незакавыченных цитат, перемежаемых довольно странными авторскими сентенциями вроде: «Советы являются наиболее всеобъемлющими массовыми организациями пролетариата, ибо они и только они охватывают всех без исключения рабочих» (Сталин И. В. Об основах ленинизма. Лекции, читанные в Свердловском университете // Сталин И. В. Сочинения: Т. 6. М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1947. С. 118).

Перри Андерсон пишет: «Знаменательно, что, возможно, самый значительный его труд „Государство и революция“ о буржуазном государстве носит слишком общий характер. Действительно, Российское государство, которое было только что уничтожено Февральской революцией, разительно отличалось от Германии, Франции, Англии, США и других государств, к которым относились высказывания Маркса, положенные Лениным в основу своей работы. Не сумев провести четкую линию между феодальной автократией и буржуазной демократией, Ленин невольно породил замешательство среди более поздних марксистов, что в итоге не позволило им создать стройную революционную стратегию на Западе» (Андерсон П. Размышления о западном марксизме. На путях исторического материализма. М.: Интер-Версо, 1991. С. 262). В этой дежурной фразе множество неточностей, даже ошибок. «Государство и революция» – книга в основном не о «буржуазном государстве», а о новом, пролетарском. Она носит не «общий» характер, а «схематический», что огромная разница. «Проводить четкую линию между феодальной автократией и буржуазной демократией» Ленин и не собирался, он просто повторил некоторые положения Маркса и Энгельса. К тому же «абсолютизм» и «автократия» – вещи разные; Маркс с Энгельсом и Ленин, сколь бы последний ни банализировал мысли первых двух, говорили именно об абсолютизме. Но все это не столь важно – вероятно, Андерсон писал свой текст в спешке, так что оговорился. Но вот фраза «замешательство среди более поздних марксистов» подтверждает наш тезис о том, что «западные марксисты» увидели в этой книге совсем иное, нежели в ней видели первые читатели, да и сам автор.