Лев Ганкин - Хождение по звукам

Такова, скажем, «Neonlicht» – нежнейшая, едва ли не сентиментальная баллада (если, конечно, можно так сказать о творчестве артистов, прикидывающихся бездушными механизмами). От краутрока а-ля Can тут уже не остается ничего – слепленные поначалу из одного и того же свободолюбивого немецкого теста конца 1960-х, стремившиеся создать специфическую национальную поп-музыку, никоим образом не ориентирующуюся на англоамериканские образцы, две великие группы очень быстро двинулись в принципиально разные стороны. Основное несходство – в том, что Can были про хаос, в них сохранялся дикий, первобытный импульс, присущий рок-н-роллу с ранних дней его существования, в основе их композиций были дикие многочасовые импровизации, которые записывались на пленку и затем редактировались с помощью ножниц и клея. Kraftwerk были про порядок, про дисциплину, про тот самый классический немецкий «орднунг». Отец Флориана Шнайдера был известным архитектором, построившим, в частности, кельнский аэропорт и первую в Германии многоуровневую автомобильную парковку – и в музыке Kraftwerk есть вот эта сугубо архитектурная ясность. Вы не можете построить автомобильную парковку в режиме рок-н-ролльной импровизации – она тогда рухнет еще до того, как в ней припаркуется первый автомобиль. Вот и Kraftwerk программировали свои песни и свой мир с точностью, тщанием и усидчивостью хороших архитекторов – или, например, дизайнеров-планировщиков.

Забавно, однако, что мы используем здесь глагол «программировать» – притом что даже альбом «Computerwelt» Kraftwerk все еще записывали старым добрым аналоговым способом. В цифру они смогут перейти лишь спустя несколько лет, и этот переход окажется небезболезненным – новые версии старых пластинок, сделанные уже в 1990-е годы с помощью компьютерных технологий, признаться честно, я так и не смог полюбить. Более того, в 1980-е и далее Kraftwerk пали жертвой почти неизбежной болезни всех влиятельных поп-музыкантов – их треки стали уступать по революционности и полету фантазии их же собственным последователям. То есть получается, что человеческое в этой истории в конечном счете все же взяло реванш над механическим: будь ты хоть триста раз робот, а от сугубо людских недугов тебе все равно не скрыться.

Но с другой стороны, само наличие талантливых последователей – это лишнее доказательство того, как блистательно сработали футуристические установки Kraftwerk. Причем речь чаще всего шла не о клонировании стиля, а о творческом переосмыслении музыки немецкой группы. Небезосновательно считается, что из классический записей Kraftwerk вышел чуть ли не весь электропоп – справедливое утверждение, но ничуть не исчерпывающее тему их влияния на музыкальный мир. В 1981 году фрагмент «Trans-Europe Express» лег в основу трека «Planet Rock» Африки Бамбааты – одного из первых в истории музыки произведений в жанре хип-хоп. Другую композицию Kraftwerk, «Hall of Mirrors», семплировал дуайен детройтского техно, Хуан Аткинс, под вывеской Cybotron. Если учесть, что техно и хип-хоп – это, в сущности, два фундаментальных стиля, предложенных поп-музыкой в 1980-х и далее, сам собой назреет вывод, что из Kraftwerk в той или иной степени вышло вообще все, что мы слышим вокруг нас.

Мне, впрочем, ценнее не вышеописанные движения музыкальных тектонических плит, а какие-то конкретные маленькие озарения, случайные догадки, отличающие истинных визионеров от тех, кто таковыми лишь прикидывается. Вот кто, скажите мне, мог в 1981 году предугадать бум романтических онлайн-знакомств, наступивший полтора десятка лет спустя, после появления платформ типа match.com? Кто вообще мог подумать о том, что любовь можно найти в сети, когда и самой этой сети еще толком не существовало?

Известно кто – Kraftwerk в песне «Computer Liebe».

Трек-лист:

1). Let There Be Rock

2). It’s a Long Way to the Top

3). Dirty Deeds Done Dirt Cheap

4). Crabsody in Blue

5). Highway to Hell

6). Whole Lotta Rosie

7). If You Want Blood

8). You Shook Me All Night Long

9). Back in Black

10). Moneytalks

11). Thunderstruck

Если внимательно изучить дискографию австралийской группы AC/DC, то выяснится, что слово «rock» упоминается в названии двадцати двух их песен. Вполне вероятно, это мировой рекорд – и поэтому в том числе AC/DC уже много лет и даже десятилетий считаются символами рока как такового: олицетворением одновременно всего хорошего и плохого, что в нем есть. Критики ругают их за однообразие – мол, сорок лет играют одну и ту же песню; пожалуй, из признанных классиков популярной музыки то же самое еще чаще говорили разве что о Motörhead. А поклонники обожают их за честность, профессионализм, адекватность и за то, что все-таки именно эти люди сочинили самые лучшие в мире несколько десятков песен для того, чтобы трясти под них головой.

Такова, например, «Let There Be Rock» с одноименного альбома 1977 года. Гитарист Ангус Янг рассказывал, что в процессе записи этой композиции задымился усилитель, но все, кто присутствовал в студии, замахали руками – мол, не останавливайся, играй дальше до конца! Правда это или нет – трудно, пожалуй, придумать более яркий образ рока и присущей ему сшибающей с ног энергии: видите, даже техника не выдерживает, начинает плавиться и выходить из строя.

Ангус – не единственный Янг, играющий в AC/DC на гитаре: рядом всегда присутствует его родной брат Малколм, тоже гитарист; разница лишь в том, что первый чаще играет соло, а вотчина второго – это в основном партии ритм-гитары. Опять-таки, с такой мифологизированной группой, как AC/DC, всегда трудно разобраться, что было на самом деле, а что придумано позднее, но по слухам, Малколм выбрал именно ритм-гитару по еще одной чисто рок-н-ролльной причине – соло, дабы не облажаться, рекомендуется играть на трезвую голову, а он оставаться трезвым, судя по всему, не собирался.

И действительно, у AC/DC богатая история взаимоотношений с алкоголем – более того, в ней, как известно, не обошлось и без трагических страниц: согласно официальной версии, смерть фронтмена ансамбля Бона Скотта в феврале 1980 года была вызвана «острым алкогольным отравлением». По иронии судьбы, во время последней студийной сессии AC/DC с его участием группа работала над композицией с говорящим названием «Have a Drink On Me». Но, если Led Zeppelin, потеряв в том же году и по тем же причинам барабанщика Джона Бонэма, прекратили существование как группа, то AC/DC – хотя пробоина, с позволения сказать, и была мощнее: все-таки фронтмен, голос ансамбля! – довольно оперативно подыскали Скотту замену и достигли еще большего коммерческого успеха с Брайаном Джонсоном у микрофона. Это тоже случай если и не уникальный, то чрезвычайно редкий; впрочем, объясняется он довольно просто: музыка группы – тот самый первобытный, прямолинейный, примитивный, простой и потрясающий рок (викторина: придумайте еще пять глаголов на букву «п», которыми можно было бы его описать) – была больше любого из участников ансамбля. Порой складывалось ощущение, что она существует чуть ли не автономно от них – в смысле, братья Янги и их коллеги здесь не столько сочинители, не столько носители некой активной творческой позиции, сколько случайно выбранные медиумы, через которых рок говорит с нами.