Лев Ганкин - Хождение по звукам

Последним альбомом, который суждено было записать Бону Скотту, стала легендарная пластинка «Highway to Hell» с ее титульной композицией, превратившейся в самый настоящий рок-эвергрин. После того, как музыканта не стало, мгновенно заговорили о том, что само название «Highway to Hell» («Дорога в ад») оказалось пророческим, что он, наверное, что-то знал – короче говоря, началась привычная конспирология, сопровождающая популярных музыкантов со времен знаменитого сюжета «Пол Маккартни умер». На самом же деле Скотт принимал активное участие в сочинении песен для следующего диска ансамбля, и поклонники до сих пор спорят, были его тексты затем использованы группой или нет. Если верить книге Джесси Финка «Бон: последнее шоссе», как минимум композиция «You Shook Me All Night Long», вошедшая в очередной альбом AC/DC «Back in Black», в значительной степени – именно его рук дело.

Впрочем, пел в ней – а равно и в других треках с пластинки – уже другой вокалист, Брайан Джонсон, которого AC/DC переманили из весьма недурственной британской хард-рок-группы Geordie. И так уж вышло, что именно с его участием музыканты наконец-то породили всамделишный блокбастер: по некоторым подсчетам, «Back in Black» занимает третье место среди всей музыки мира по количеству проданных экземпляров, уступая только «Thriller» Майкла Джексона и сборнику хитов группы Eagles и опережая, например, «Dark Side of the Moon» Pink Floyd.

Правда, откровенно говоря, вряд ли это связано с личностью свежего фронтмена. Джонсон ничуть не испортил борозды и даже привнес в звучание AC/DC некоторый профессиональный лоск взамен сермяжной скоттовской правды жизни (нечто подобное, кстати, параллельно произошло и в другой классической хард-роковой группе, Black Sabbath, после того как Ронни Джеймс Дио сменил у микрофона Оззи Осборна) – однако, как и было сказано, музыка AC/DC слабо зависела от конкретных исполнителей. Просто, как говорили на школьных уроках английского, practice makes perfect, «повторение мать учения», – и к 1980 году, на седьмой год официального существования ансамбля, механизм заработал как часы: братья Янги отточили свое телепатическое взаимопонимание и навык буквально из ничего делать эффективные, неотразимые рок-боевики. А кроме того, с группой в «Back in Black» работал продюсер Матт Лэнг, который не стал портить то, что и так здорово получается, не стал приставать к Янгам с дурацкими просьбами «сочинить хоть одну балладу», как это делали боссы их американского лейбла несколькими годами ранее, а вместо этого просто чуть-чуть, самую малость отполировал звук, вставил минимальное количество спецэффектов вроде открывающего пластинку колокольного звона – и вуаля, все сработало.

Дальнейшая история AC/DC – это, в сущности, четкое и уверенное движение на полном автопилоте, без руля и ветрил, что заставляет вновь поразмышлять над тем, как к началу 1980-х изменилась рок-музыка. До тех пор, как австралийский квартет превратился в более-менее главную рок-группу в мире, предполагалось, что музыка «рок» должна меняться, эволюционировать, удивлять и поражать сама себя и своих слушателей. Рок был заворожен идеей прогресса, и если вы возьмете дискографии тех же Deep Purple или Led Zeppelin, то увидите, как они видоизменялись, открывали новые горизонты, бросали себе вызовы и так далее.

Начиная с AC/DC рок пришел в состояние покоя – я бы даже скаламбурил по-английски, что rock stopped rocking. Энергия и драйв из него при этом никуда не делись, и концерты австралийского ансамбля – это в самом деле идеальные мероприятия для того, чтобы с упоением трясти головой и делать пальцами «козу». Но внутри себя эта музыка никуда не двигалась.

И в этом контексте AC/DC – конечно, настоящие прародители, например, хэви-метала, где любая мало-мальская эволюция, как, например, у Metallica перед черным альбомом, неизменно принимается фанатами, то есть самой ядерной аудиторией, в штыки. Рок больше не место для эксперимента, как будто бы сказали нам AC/DC – как, помните, спикер Грызлов: «парламент не место для дискуссий». И во многом были правы – по крайней мере, в мейнстриме открытие новых территорий с тех самых пор все больше происходило в других жанровых отсеках, и неслучайно и в этой книге удельный вес рок-музыки в дальнейшем будет неуклонно снижаться.

Трек-лист:

1). September

2). Evil

3). Devotion

4). Shining Star

5). Getaway

6). Fantasy

7). Serpentine Fire

8). after the love has gone

9). Boogie Wonderland

10). Let’s Groove

Когда популярная группа издает сборник лучших песен – всякие там «the best of» или «greatest hits», – считается комильфо специально для него записать одну-две новинки: чтобы не заставлять поклонников покупать, в сущности, тот же самый материал по второму разу. Earth Wind & Fire, многоголосый и многоглавый диско-фанк-соул-ансамбль из Лос-Анджелеса, в 1979 году к своей первой комиляции, в коммерческом успехе которой и без того никто не сомневался – группа переживала в то время свой творческий и коммерческий расцвет, – подготовил сразу два новых трека: во-первых, кавер на битловскую «Got to Get You Into My Life», оригинальный и весьма удачный образец сплава белой и черной музыкальных традиций, а во-вторых, песню собственного сочинения под названием «September», которая нынче превратилась в одну из безусловных визитных карточек проекта. Дата 21 сентября, о которой поется в припеве композиции, по воспоминаниям всех без исключения участников записи, была выбрана совершенно случайно, без задней мысли: просто фонетически именно «21 stof September» лучше всего ложилось в ритм и грув трека. Соавтор песни, Элли Уиллис, позже сочинившая, например, заглавную тему сериала «Друзья», вспоминала, что для нее это поначалу было непостижимо – она считала, что в каждой строчке любой песни непременно должен быть смысл! Но Морис Уайт, лидер Earth Wind & Fire, популярно объяснил ей, что «грув важнее текста», и этот важнейший урок она запомнила на всю оставшуюся жизнь. Так или иначе, после хита лос-анджелесского ансамбля дата 21 сентября прочно вошла в коллективное бессознательное американской поп-культуры, да и общества в целом. Сейчас многие, например, именно на нее стараются назначить день свадьбы, а еще фондовые рынки в этот день ежегодно демонстрируют рост.

Учитывая продемонстрированное Морисом Уайтом в этом эпизоде отношение к тексту – пой все^ что душе угодно, главное, чтобы не противоречило энергетике и ритмике трека, – странно было бы искать в песнях Earth, Wind & Fire какие-либо поэтические откровения. Тем не менее есть смысл дать здесь относительно пространную цитату из другой их песни, «Evil», так как в ней – в сущности, вся философская повестка ансамбля. «Зло проникает в наш мозг, – поет Уайт, – в наших венах течет дурная кровь, и никто не знает, где найти любовь» (смешно, что получилась классическая рифма кровь-любовь – в оригинале: «Bad blood through our body flows // Where’s the love nobody knows»). И дальше финальный куплет: «Ищем что-то, что прольет свет в наши души, – как знать, может быть, если мы научимся молиться, то жизнь подарит нам солнечные дни? И тогда зло, проникшее в наш мозг, превратится в любовь».