Наталья Михайлова - Барков

Эти стихи не были опубликованы при жизни Ломоносова. Они впервые увидели свет в 1784 году в «Собеседнике любителей российского слова, содержащем разные сочинения в стихах и прозе некоторых российских писателей». Являясь переложением известного стихотворения древнегреческого поэта Анакреона «К цикаде», стихи Ломоносова автобиографичны. Последняя строка «Не просишь ни о чем, не должен никому» не имеет аналогии в оригинале. В ней тоска великого ученого по независимости, усталость от постоянной необходимости просить, и просить безуспешно о привилегии для Академии, для Академического университета, в ней тяжесть от материальных обязательств, связанных с его проектами.

4 апреля 1765 года Ломоносов умер в возрасте пятидесяти четырех лет. Он был похоронен на кладбище Александро-Невской лавры. Похороны отличались необыкновенной пышностью: присутствовали знатные вельможи, высшее духовенство. Можно не сомневаться в том, что Барков пришел проститься со своим учителем.

Можно не сомневаться в том, что Барков по-христиански помянул своего учителя, не раз «подъяв к устам признательную чашу».

На следующий год на могиле Ломоносова был установлен памятник из каррарского мрамора, заказанный канцлером графом Р. И. Воронцовым в Италии. Приходил ли Барков на могилу Ломоносова? Кто знает… Со смертью Ломоносова его ученик лишился покровителя. В 1766 году Барков был «отрешен за пьянство и худые поступки от Академии».

О Сумарокове сохранилось много анекдотов, в них высмеивались его чрезмерно высокая самооценка и непомерное авторское самолюбие. Один из анекдотов представляет Сумарокова в беседе с отцом. Сын по сути крайне непочтительно, но остроумно публично заявляет о том, что он умнее батюшки, заслуженного воина, участника Северной войны:

«Однажды, на большом обеде, где находился и отец Сумарокова, Александр Петрович громко спросил присутствующих:

— Что тяжелее, ум или глупость?

Ему отвечали:

— Конечно, глупость тяжелее.

— Вот, вероятно, оттого батюшку и возят цугом в шесть лошадей, а меня парой.

Отец Сумарокова был бригадир, чин, дававший право ездить в шесть лошадей, штаб-офицеры ездили четверкой с форейтором, а обер-офицеры парой. Сумароков был еще обер-офицером…» [328] Русский литературный анекдот конца XVIII — начала XIX века. С. 30.

В других анекдотах, в ситуациях, когда случайные собеседники не замечают его творений или же выражают несогласие с его мнением, Сумароков выглядит вздорным, нетерпимым, даже жалким и, конечно же, смешным.

«На другой день после представления какой-то трагедии сочинения Сумарокова к его матери приехала какая-то дама и начала расхваливать вчерашний спектакль. Сумароков, сидевший тут же, с довольным лицом обратился к приезжей даме и спросил:

— Позвольте узнать, сударыня, что же более всего понравилось публике?

— Ах, батюшка, дивертисмен!

(В театре вслед за трагедией шел танцевальный дивертисмент, который с трагедией никоим образом не был связан, так что похвалы спектакля к трагедии Сумарокова не относились. — Н. М. )

Тогда Сумароков вскочил и громко сказал матери:

— Охота вам, сударыня, пускать к себе таких дур. Подобным дурам только бы горох полоть, а не смотреть высокие произведения искусства! — и тотчас убежал из комнаты» [329] Там же. .

«В какой-то годовой праздник, в пребывание свое в Москве, приехал он с поздравлением к Н. П. Архарову и привез новые стихи свои, напечатанные на особенных листках. Раздав по экземпляру хозяину и гостям знакомым, спросил он о имени одного из посетителей, ему неизвестного. Узнав, что он чиновник полицейский и доверенный человек у хозяина дома, он и его подарил экземпляром. Общий разговор коснулся до драматической литературы; каждый взносил свое мнение. Новый знакомец Сумарокова изложил и свое, которое, по несчастью, не попало на его мнение. С живостью встав с места, подходит он к нему и говорит: „Прошу покорнейше отдать мне мои стихи, этот подарок не по вас“» [330] Там же. С. 31. .

Но, пожалуй, самыми смешными были анекдоты о Сумарокове и Баркове. Известно, что современники называли Сумарокова «Северным Расином». Собратья же по перу обвиняли его в том, что в трагедиях своих многое он без зазрения совести заимствует у французского драматурга. Анекдот повествует, как об этом Барков напомнил Сумарокову:

«Барков всегда дразнил Сумарокова. Сумароков свои трагедии часто прямо переводил из Расина и других. Например:

у Расина:

у Сумарокова:

Барков однажды выпросил у Сумарокова сочинения Расина, все подобные места отметил, на полях подписал: „Украдено у Сумарокова“ и возвратил книгу по принадлежности» [331] Там же. С. 30–31. .

Пушкин записал два анекдота о Сумарокове и Баркове.

«Барков однажды заспорил с Сумароковым в том, кто из них скорее напишет оду. Сумароков заперся в своем кабинете, оставя Баркова в гостиной.

Через четверть часа Сумароков выходит с готовой одою и не застает уже Баркова. Люди докладывают, что он ушел и приказал сказать Александру Петровичу, что-де его дело в шляпе. Сумароков догадывается, что тут какая-нибудь проказа. В самом деле, видит он на полу свою шляпу, и ––––––» (VIII, 77).

«Никто так не умел сердить Сумарокова, как Барков. Сумароков очень уважал Баркова, как ученого и острого критика, и всегда требовал его мнения касательно своих сочинений. Барков, который обыкновенно его не баловал, пришел однажды к Сумарокову: