Дэниэл Деннет - Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Все это – спорные вопросы, но за дальнейшей информацией и изложением схожих аргументов можно обратиться к работам (Kitcher 1984) и (Williams 1992); Ereshefsky 1992 – недавний сборник работ, посвященный этой проблематике; Sterelny 1994 – проницательная рецензия на этот сборник.

Cann et al. 1987.

Отметим одно важное различие между наследием Митохондриальной Евы и Y-хромосомного Адама: у всех нас, и мужчин и женщин, в клетках есть митохондрии, но все они переданы нам нашими матерями. Если вы мужчина, у вас есть Y-хромосома, полученная от отца, но подавляющее большинство – практически все за незначительным исключением – женщин вовсе не имеют Y-хромосомы.

Философы часто обсуждают примеры необычных людей, известных нам лишь по определенным описаниям, но обычно их интересуют такие скучные – но реальные – люди, как самый низкорослый шпион. (А такой ведь должен быть, не так ли?) Полагаю, что Митохондриальная Ева – пример гораздо более заманчивый, особенно если учесть, что для эволюционной биологии она представляет предмет подлинного теоретического интереса.

Разумеется, существуют писатели, зарабатывающие на хлеб сочинением шуток для телевизионных комедий, – или сами комедианты, выдумывающие значительную часть своих реплик, но, за некоторыми несущественными исключениями, эти люди не создают анекдотов («Слышали тот, что о парне, который?..»), которые бы зажили собственной жизнью.

Дарвин 1991. С. 44.

Maynard Smith 1986. Р. 41.

Больше об этом см.: Dennett 1991b.

Докинз 2019. С. 39.

Ridley Mark 1985. Р. 56.

Willard Van Orman Quine 1953. Р. 4.

В современной аналитической философии для обсуждения модальных понятий возможности, действительности (реальности) и необходимости применяется инструментарий возможных миров. Актуальный мир – это вся совокупность реальности, то есть все объекты, факты и события, существующие, существовавшие или те, которые только будут существовать. Таким образом, хотя Александр Македонский уже не существует, он является актуальным объектом, поскольку он существовал в актуальном мире, также актуальными объектами являются все атомы, звезды, галактики, и вообще все во Вселенной, включая саму Вселенную, с момента ее возникновения и до момента ее гибели. Возможный мир – это любой мир, который отличается от актуального мира как минимум одним фактом. Примеры возможных миров: мир, полностью похожий на актуальный, но отличающийся от него тем, что в нем на один атом больше (или меньше); мир, в достаточной степени похожий на актуальный, но отличающийся от него тем, что в нем Александр, сын Филиппа, умер в младенчестве; мир, совершенно не похожий на актуальный, потому что в нем иные физические законы. Единственное условие, которому должен отвечать возможный мир: в нем нет логических противоречий. Иными словами, возможный мир – это мир, который может быть непротиворечиво описан. Необходимым, в терминологии возможных миров, является все то, что существует в каждом возможном мире. Таким образом, законы логики являются необходимыми, а законы физики – нет. – Примеч. ред.

Dennett 1984.

Ayers 1968.

В работах Dennett 1984 и Lewis 1986. P. 36–38 формулируются основания, достаточные для отказа от актуализма.

В 1982 году Франсуа Жакоб, биолог и лауреат Нобелевской премии, опубликовал книгу под заглавием «О возможном и действительном», и я бросился ее читать, ожидая найти там откровения о том, как следует думать обо всех этих связанных с возможностью загадках биологам. К моему разочарованию, этот вопрос в книге практически не затрагивался. Книга замечательная, и название у нее прекрасное, но, по моему скромному мнению, друг с другом они сочетаются плохо. По-видимому, книга, которую я жаждал прочитать, еще не написана, так что в этой главе мне придется сделать попытку написать ее самому – хотя бы частично.

У Борхеса числа немного отличаются: в книге 410 страниц, на каждой странице – 40 строк из 80 знаков. Общее число знаков в книге достаточно близко к моему варианту (1312000 вместо 1000000), чтобы не принимать разницу во внимание. Я привожу круглые числа из соображений удобства. У Борхеса возможно лишь 25 печатных знаков: этого достаточно, чтобы писать прописными буквами по-испански (из знаков препинания у него используются лишь пробел, запятая и точка), но не по-английски. Более удобное число (100 знаков) выбрано мною, чтобы избежать каких-либо сомнений относительно пунктуации и выбора между строчными и прописными буквами во всех языках, использующих латинский алфавит.

Стивен Хокинг (Hawking 1988. Р. 129) настаивает на следующей формулировке: «В наблюдаемой нами части Вселенной приблизительно десять миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов частиц (единица с восемьюдесятью нулями)». По оценке Дентона (1985) в наблюдаемой Вселенной 10 70 атомов. Эйген (1992. Р. 10) считает, что объем Вселенной составляет 10 84 кубических сантиметров.

Вавилонская библиотека конечна, но, что любопытно, в ее стенах заключаются все грамматически правильные предложения английского языка. Однако любое английское предложение вне зависимости от своей длины может быть разбито на пятисотстраничные фрагменты, каждый из которых хранится где-то в библиотеке. Как это возможно? Некоторые книги учитываются не по одному разу. Легче всего понять наименее изящный пример: поскольку в некоторых книгах содержится лишь одна буква (и 499 пустых страниц), повторное использование сотни таких книг позволит создать любой текст любой длины. Как указывает в содержательном и забавном эссе «Универсальная библиотека» Куайн (в книге: Quine 1987), если вы станете использовать книги повторно и закодируете всю информацию с помощью ASCII, используемого вашим компьютером для обработки текста, то вся Вавилонская библиотека поместится в двух весьма небольших книгах, в одной из которых напечатан ноль, а в другой – единица! (Куайн также указывает, что психолог Теодор Фехнер рассуждал об универсальной библиотеке задолго до Борхеса.)

С этой же целью Куайн (1987) придумал термин «гиперастрономический».

«Долина смеха» (De Vries 1953). (Он продолжает: «Не стесняйтесь. Зовите в любое время дня или ночи…») Возможно, Де Врис также изобрел игру, позволяющую увидеть, насколько разительных изменений (разрушительных или нет) можно добиться одной опечаткой. Один из лучших примеров: «Я вроде знаю, чьи владенья / Сей лес. Но дом его в Селенье ( V illage )» ( Фрост Р. Остановка на опушке леса зимним вечером. Пер. С. Степанова). Другие подхватили игру: в естественном состоянии – говорит нам мутировавший Гоббс – «жена ( w ife ) человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и живет недолго». Или вот вопрос: «Разве я сторож борделю ( brothe l ) своему?»