Анна Сергеева-Клятис - Повседневная жизнь Пушкиногорья

Эти известные пушкинские слова замечательно характеризуют его отношение к русскому фольклору, вполне, впрочем, характерное для его эпохи. Первые записи русских сказок и песен появились именно тогда, когда молодой Пушкин ходил с записной книжкой «в народ», чтобы послушать его «припевки». Среди его записей, сделанных в Михайловском, сохранились десятки текстов народных песен. А десятилетием позже он сам станет автором сказок, об их органической связи с устным народным творчеством написано и сказано уже немало.

Вернувшись в Петербург в августе 1819 года, Пушкин привез с собой новое стихотворение «Деревня», которое наделало много шума в близком ему кругу. Существует мнение, что именно оно побудило Н. И. Тургенева составить упомянутую выше «Записку» о необходимости смягчения и отмены крепостного права в России. Текст «Деревни» разошелся так широко, что вскоре стал известен и государю. Александр I отнесся к стихотворению Пушкина, бывшего лицейского питомца, чрезвычайно снисходительно и просил передать ему благодарность за «добрые чувства», которые оно внушает.

Однако через несколько месяцев тучи над Пушкиным всё же сгустились. Причин для этого было множество, главная из них та, что молодой поэт не скрывал своего недовольства властью, а, наоборот, бравировал им и иногда слишком открыто. Сохранилось несколько свидетельств, например, о том, как Пушкин в театре, расхаживая по рядам кресел, показывал литографированный портрет Л. П. Лувеля [58] Луи Пьер Лувель (1783–1820) убил герцога Беррийского как единственного представителя старшей линии правящей династии Бурбонов, чтобы пресечь ее, 13 апреля 1820 г. со своей надписью: «Урок царям» [59] Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина: 1799–1826. Л., 1991. С. 203. . Стихотворения на вольнолюбивые темы, эпиграммы, в том числе на Александра I и лиц, ему особенно близких, расходились в списках. В апреле 1820 года Александр отдал распоряжение об обыске и аресте Пушкина. Дальнейшая судьба поэта висела на волоске, среди друзей распространились слухи о грозящей ему ссылке в Соловецкий монастырь или Сибирь. Ситуация разрешилась довольно быстро. С одной стороны, сыграло роль искреннее признание Пушкиным своей вины: он сам лично отправился к петербургскому генерал-губернатору М. А. Милорадовичу и записал при нем все свои стихи «на свободу», которые ходили в списках по Петербургу. Этот его поступок произвел до того приятное впечатление на самого Милорадовича, что арест не состоялся. С другой стороны, за Пушкина хлопотали известные вельможи и деятели культуры, которые имели при дворе значительный вес. Н. М. Карамзин просил за него императрицу Елизавету Алексеевну, жену Александра I; А. Н. Оленин должен был замолвить слово перед самим императором. Заступался за Пушкина и директор Лицея Энгельгардт, с которым Александр Павлович имел особый разговор на эту тему, и А. И. Тургенев, к мнению которого государь прислушивался. В результате он принял чрезвычайно мягкое решение: Пушкин был удален из Петербурга и отправлен на службу в Бессарабию. В середине мая поэт был уже в Екатеринославе. Начался четырехлетний период жизни Пушкина, который вошел в историю под названием «южная ссылка».

Летом 1824 года Пушкин, находящийся в это время в Одессе, на службе у новороссийского и бессарабского генерал-губернатора М. С. Воронцова, был уволен из Министерства иностранных дел, по которому числился с момента окончания Лицея. Увольнение его состоялось по настойчивым просьбам Воронцова, которые он неоднократно посылал в Петербург главе ведомства графу К. В. Нессельроде. Причин для жалоб у Воронцова было множество; мы не будем на них останавливаться, подробности пребывания Пушкина в Кишиневе и Одессе можно узнать из любой авторитетной пушкинской биографии. Отметим только, что Воронцову Пушкин не нравился, его поведение раздражало, стихи казались несовершенными, нравственность вызывала сомнения. В конце концов Воронцову удалось избавиться от Пушкина. 11 июля 1824 года он получил от Нессельроде письмо, в котором значилось, что император Александр Павлович согласился с его предложением о высылке Пушкина из Одессы. «Все доказывает, к несчастию, — писал Нессельроде, — что он слишком проникся вредными началами, так пагубно выразившимися при первом вступлении его на общественное поприще <���…>. Вследствие этого Его Величество, в видах законного наказания, приказал мне исключить его из списков чиновников Министерства иностранных дел за дурное поведение. <���…> Государь <���…> находит необходимым удалить его в имение родителей в Псковскую губернию, под надзор местного начальства» [60] Анненков П. В. Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху: 1799–1826. С. 262–263. . Официальное распоряжение было составлено несколько позже, 29 июля Пушкин подписывает его: «Нижеподписавшийся сим обязывается по данному от г. Одесского градоначальника маршруту без замедления отправиться из Одессы к месту назначения в губернский город Псков, не останавливаясь нигде по пути по своему произволу <���…>» [61] Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты. М.; Л., 1935. С. 837–838. . Без шляпы и перчаток, в полном смятении, Пушкин прибежал от Воронцова к своей давней знакомой, жившей в это время в Одессе княгине В. Ф. Вяземской, и сообщил о своей высылке. 1 августа та писала мужу: «Приходится начать письмо с того, что меня занимает сейчас более всего, — со ссылки и отъезда Пушкина, которого я только что проводила до верха моей огромной горы, нежно поцеловала и о котором я плакала, как о брате, потому что последние недели мы были с ним совсем как брат с сестрой. Я была единственной поверенной его огорчений и свидетелем его слабости, так как он был в отчаянии от того, что покидает Одессу…» [62] Цявловская Т. Г. «Храни меня, мой талисман…» // Прометей. М., 1975. Т. 10. С. 30. Ранним утром 1 августа 1824 года Пушкин вместе со своим дядькой Никитой Тимофеевичем Козловым покинул Одессу, за восемь дней проделал путь в 1620 верст и 9 августа приехал в Михайловское, в котором застал родителей, сестру и брата. «Несчастный! — пишет вдогонку княгиня Вяземская, — какое существование придется ему влачить!» [63] В. Ф. Вяземская — П. А. Вяземскому, 8 августа 1824 // Остафьевский архив. Т. 5. Вып. 2. С. 142 (оригинал на франц.).

Опасения В. Ф. Вяземской понятны. Пушкин, привыкший к светскому образу жизни, образованному дамскому обществу, дружескому кругу близких ему по взглядам людей, наслаждавшийся южной природой с ее яркими, экзотическими красками, живший на берегу моря в одном из красивейших городов юга России, был принужден мгновенно и кардинально изменить привычки. Он оказался в окружении одной только своей семьи, в полном духовном одиночестве, в деревне, на севере России, в глуши псковских лесов. Отчаяние, которым поэт поделился перед отъездом со своей наперсницей, было связано, конечно, именно с этими обстоятельствами. Произошедшая перемена не сулила ничего хорошего. Псковское уединение сразу стало ему представляться тюрьмой и заточением, а Одесса рисовалась как пространство свободы. Впоследствии в ранней редакции «Евгения Онегина» появится следующий автобиографический фрагмент: