Паскаль Казанова - Мировая республика литературы

Гердер поставил знак равенства между языком и нацией. Поэтому все национальные требования, которые возникали в Европе на протяжении XIX века, были нераздельно связаны и с языком. Национальные языки, которыми начали заниматься в XIX веке, могли или почти исчезнуть из употребления в силу подчиненного политического положения маленькой национальности (такое могло случиться с венгерским, чешским, гэльским, болгарским, греческим и другими), или они могли существовать только в виде устных диалектов и языка крестьян, как словенский, румынский, норвежский, словацкий, украинский, литовский, латвийский, финский и т. д. [145] См. Е. Hobsbawm. Цит. произв., с. 73; В. Anderson. Цит. произв., с. 82–85; а также W. M. Johnston. LEsprit viennois. Une histoire intellectuelle et sociale 1848–1938. Paris, 1985, c. 313–322 и 402–411. В период культурного самоутверждения язык, воспринимаемый как воплощение национальных особенностей и своеобразное средство достижения свободы, очень быстро начинает развиваться, тут же находятся грамматисты, лексикографы и лингвисты, которые разрабатывают для него норму употребления, письменную речь и средства обучения. Во все времена главенствующая роль в создании национальных институтов принадлежала писателям, и шире, интеллектуалам, что, безусловно, отчасти объясняет почему их произведения носят отчетливо выраженный национальный характер [146] Б. Андерсон показывает в своей работе «Представление о национальном», что роль «лексикографов, грамматистов, филогов и литераторов… была главенствующей в формировании национализма в Европе в XIX веке». Цит. произв., с. 69. .

Сборник народной поэзии и народных обычаев, опубликованный Гердером, а потом знаменитые сказки братьев Гримм, послужат образцом другим многочисленным сборникам сказок и народных легенд, которые будут появляться по всей Европе. Чех Франтишек Челаковский опубликует с 1822 года по 1827 три тома славянских народных песен, а затем сборник, состоящий из пятнадцати тысяч славянских пословиц и поговорок. Хорват Станко Враз издаст свои стихотворения на иллирийском. Вук Караджич после переписки с Якобом Гриммом начнет собирать народные сербские песни. Молодой Ибсен будет принимать участие в движении за национальное возрождение Норвегии, которое возникнет несколько позже, и отправится изучать «норвежскую душу» среди крестьян.

Одним словом, «изобретение» так называемого «национального языка» и народной литературы, то есть фольклора, было точным соответствием «изобретению» кодификации языков, которая осуществлялась на протяжении XVI–XVII веков и позволила появившимся на свет европейским нациям создать новые орудия борьбы против безграничного господства латыни. Какие именно изменения произвели теории Гердера (или «эффект Гердера») в Мировой Республике Литературы, можно понять, только изучая ее историю, которую мы представляем в своем исследовании в самых общих чертах, усвоив логику развития межнационального литературного пространства. Начать существовать в литературном пространстве значит начать соперничать, потому что это пространство формируется и объединяется только борьбой и конкуренцией. Вот почему важно описывать и понимать новые теоретические концепции и революции философского или литературного порядка как орудия борьбы за новые законы в существовании литературы. На протяжении описываемого периода европейские страны, стремящиеся к обретению политической независимости, привели в действие механизм «национализации» языка и литературы.

Процесс антиколониальной борьбы, который начинается после Второй мировой войны (и который еще не завершился), открывает третий значительный этап в формировании международного литературного пространства. По сути дела, гердеровская революция продолжается и распространяется: новые независимые нации, подчиняясь тем же культурнополитическим механизмам, формируют свои лингвистические, культурные и литературные притязания. Все, что появилось в литературе в результате освобождения колоний, было следствием череды национальных и литературных революций, происходивших в Европе на протяжении XIX века. Гердеровская революция не только продолжается, но и развивается, принимая другие формы. Понятие «народ» меняет политическое содержание, но продолжает служить средством «легализации» литературы, открывая вновь появившимся странам путь к литературному и лингвистическому спасению.

Как в XIX веке в Европе, сбор сказок и народных легенд колоний позволяет превратить в литературу (письменную) устное творчество. Интерес к фольклору в Европе был вызван романтической убежденностью в существовании «души» и «гения» народа. Впоследствии интерес к фольклору поддержали этнологи. Этнология как наука возникла на базе колоний и была нацелена на выявление культурных и национальных особенностей. Поддерживая веру в крестьянское, народное происхождение культуры и литературы, этнологи продолжали собирать фольклор и описывать устное наследие, в котором искали истоки национальных специфик. В разные эпохи, в разном историческом контексте таким образом проявлялись одни и те же убеждения: вера в народные истоки художественного творчества. Следуя той же логике, пополняя недостающий литературный и интеллектуальный багаж, писатели бывших колониальных стран Магриба, Латинской Америки, черной Африки продолжают сбор фольклора и делают это примерно так же, как этнологи.

Но возникла новая проблема: и в многочисленных европейских странах в XIX веке, и в освобожденных колониальных существуют языки, не имеющие письменной литературы, обладающие только традицией устного творчества. Интеллектуалы этих стран оказываются перед выбором: принимать язык колонизаторов или создавать свой собственный литературный и лингвистический багаж? Решение, безусловно, зависит от богатства, «литературности» каждого из этих языков, и еще от уровня экономического развития страны. Даниеэль Баджони справедливо отмечает, что проблема национальной образованности, вставшая в конце XIX века «в южной Европе и на Балканах в недавно сформированных странах — нациях, таких, как Польша, Румыния, Болгария, Югославия, Албания и даже Греция, оказалась связанной с множеством других проблем: малоразвитой сельскохозяйственной экономикой, повальной неграмотностью, неустойчивостью недавнего национального объединения, низким технологическим уровнем и поляризованностью национальной элиты, пользующейся интеллектуальной деятельностью других стран» [147] D. Baggioni. Цит. произв., с. 298. . Те же самые проблемы существуют и для молодых стран Африки и Азии.

Особенность положения бывших колоний состоит в том, что на их территориях сознательно вводились и насаждались европейские языки. Иными словами, на территориях бывших колоний существовали самые разные виды зависимости, а значит, и самые разные виды борьбы за освобождение. Для того чтобы внутри страны существовало подлинное литературное пространство, она должна достичь истинной политической независимости, но вновь образованные страны всегда самые зависимые как политически, так и экономически. Поскольку литературное пространство относительно зависимо от политических структур, то интернациональное литературное пространство тоже находится в зависимости от международной политики. Поэтому периферийные писатели постколониального мира вынуждены бороться не только за независимость своего литературного пространства внутри страны и против посягательств национальной политики, как это делают писатели в других, более литературно оснащенных странах, но и против международного влияния, которое может быть как литературным, так и политическим.