Мишель Сапори - Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты

Однако во времена правления Марии Антуанетты ни один другой торговец модными товарами, помимо Болара, не вызывал серьезного беспокойства у Розы Бертен.

Мода времен Марии Антуанетты, 1780-е годы

Отношения между Розой Бертен и знатью были двусмысленны. Зависящая от аристократии, которая обеспечивала ее положение, она, тем не менее, с нею соперничала. Конечно, общественный статус человека зависел прежде всего от его титула, но иногда неофициальное положение определялось благосклонностью королевы. Реальное место каждого зависело сразу от двух факторов, и второй часто побеждал первый.

В глазах аристократов мадемуазель Бертен была личностью, не признающей границ, которые, по их мнению, должны соблюдаться простолюдинкой. По мере своего успеха модистка Марии Антуанетты стала держаться слишком независимо и свободно. Уверенная в королевском покровительстве, она выводила из себя тех, кто не одобрял неподчинение, которое читалось в ее взгляде. Тревено де Моранд описывал ее так: «Нет ничего равного высокомерию и нахальству этой девицы с тех пор, когда она была принята в тесный круг королевы, которой распоряжалась». Умонастроение мадемуазель Бертен свойственно тем, кто дерзко извлекает выгоду из обстоятельств, желая, чтобы другие признали их значительность. Случалось, что она решительно обрывала знатных дам, мечтавших о золоте и шелке, выказывала им презрение, будучи уверенной в том, что является самым главным авторитетом в области моды.

Роза Бертен держалась гордо, сильная своим новым превосходством, которое она делила с некоторыми другими влиятельными продавцами «внешнего облика». Итак, эта девица вызывала у соотечественников смешанные чувства. Они были поражены ее талантом, но также и ее действиями, жестами, словами. Многие гордились своим знакомством с ней, и имя мадемуазель Бертен очень часто встречается в мемуарах и переписке того времени. Всего один пример: в мемуарах мадам Неккер модистка упоминается по каждому поводу и без повода.

Мадемуазель Бертен удавалось тонко различать знатных клиентов с помощью определенного неявного кода. Она могла уделить не много времени своим все более многочисленным клиенткам. Хотя в «Великом Моголе» работа шла без передышки и до полного изнеможения, всегда существовала вероятность не выполнить заказ вовремя. 7 августа 1788 года обеспокоенный маркиз де Бомбель решительно посоветовал мадемуазель Бертен «быть точной и отправить завтра или в крайнем случае в субботу пуф, который ей заказала мадам де Бомбель, чтобы выглядеть хорошо причесанной и одетой для аудиенции с тремя индийскими представителями господина Типу», которых должны были принимать в замке.

Мария Антуанетта. Открытка XVIII века

Бертен не могла лично отправляться ко всей своей клиентуре, всех принимать, посвящать каждому свое персональное время и объявляла об этом. Она делала различие между клиентками, к которым стоит появиться лично, и теми, к кому достаточно послать работницу, будь она хоть первой продавщицей магазина. Выбор Розы Бертен при этом основывался на многочисленных признаках, указывающих на положение каждого человека на социальной лестнице. Помимо представителей самых знатных фамилий, у мадемуазель Бертен были клиентки, которых она могла либо жаловать, либо отказывать им в своих заботах, в соответствии с собственным суждением об их важности. Именно в этой обстановке разразилась позиционная война между Розой Бертен и мадемуазель Кено Старшей, бывшей актрисой, пережившей свою галантную юность поблизости от сильных мира сего. На ней тайно женился герцог Неверский. Весь Париж был в курсе этой женитьбы, весь Версаль принимал участие в этом браке.

С тех пор мадемуазель Кено завела свой салон, и, если верить графине д’Адемар, которая интересно излагала эту историю, «ей представили новобрачных, и одной достойной женщине не оказали доверия, потому что она не была представлена мадемуазель Кено Старшей». Однажды престарелой кокетке захотелось, чтобы прическу ей сделала собственноручно Роза Бертен. И тогда эти женщины скрестили шпаги. «М-ль Кено, — рассказывала графиня д’Адемар, — бесцеремонно посылает за модисткой, которая увиливает и не приходит вовсе; новое послание — и новая уловка. О, и тогда бомба разрывается. (…)

Ссора разгорается». Герцогиня, за десятилетия отвыкшая, чтобы ее так ставили на место, всполошила нескольких подруг, решив, что надменная персона должна быть наказана.

«Мадемуазель Бертен, сильная привязанностью королевы, сначала попробовала бороться с взбесившейся Кено, но к поднявшемуся визгу присоединилась целая свора, так что при ближайшей примерке в маленьком кабинете королевы в Версале Ее Величество сама посоветовала своей портнихе, что той предпочтительно смириться, пойти к мадемуазель Кено и принести извинения. Только волей королевы можно было побудить гордую Бертен к этому поступку».

Итак, неукротимая Бертен покорилась и решилась публично покаяться лишь после мягкого выговора королевы. Леонар, парикмахер королевы, вел себя подобным образом.

Он не утруждался для кого попало и соглашался снизойти лишь по особым случаям. Графиня д’Адемар рассказывала, что королева часто повторяла ему — так же, как и мадемуазель Бертен, — стихи короля Пруссии: «Ах, не ссорьте меня с нашей знатью!»

Мода времен Марии Антуанетты, 1780-е годы

Действительно, при дворе появлялись памфлеты против королевы, которая вовлекалась в критику модистки. «Это общество, — писал маркиз Френийи, — опьяненное самой экстравагантной модой, ненавидело королеву за то, что она любила моду, и никогда министр, развращающий короля, или кардинал Дюбуа [88] Дюбуа, Гийом (1656–1723) — последний из трех кардиналов (после Ришелье и Мазарини), которые возглавляли французское правительство в так называемый Великий век французской истории. не были проклинаемы так, как мадемуазель Бертен за ее советы королеве». В одном из самых сенсационных памфлетов, направленных против Марии Антуанетты и появившихся около 1780–1781 годов, из «министра моды» мадемуазель Бертен превратилась в «министра-тетку». С 1775 года королеве ставили в вину, если верить Сулави, «тайную связь с мадемуазель Бертен, известной столичной модисткой»… [89] Жан Луи Сулави ( Старший ). Исторические и политические мемуары о царствовании Людовика XVI. Париж: Треттель и Вуртц, 1801, т. 6, с. 49.