Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Ил. 1 . Примеры фронтисписов погребальных ораций в честь Иоахима Лудольфа фон Фельтхайма (Joachim Ludolph von Veltheim, 1707) и Адама Хайнриха фон Пфуля (Adam Heinrich von Pfuhl, 1714). Из собрания Библиотеки герцога Августа в Вольфенбюттеле (S: Alv.: Ni 234(4)2°; Lpr. Stolb. 17839)

Обращение к вопросу об образовании умершего было и в самом деле обязательным элементом надгробных биографий, поскольку проповедники и общественное мнение считали его, наряду с семейной историей и благочестием, одним из ключевых элементов жизненного пути покойного [1043]. Внимание, уделяемое образованию, и степень детализации его описаний в этих текстах зависит от возраста и пола умершего; от оригинальности его образовательной траектории; от наличия у него каких-то особых навыков; от того, сталкивался ли он с какими-либо знаменитостями или оказывался в необычных ситуациях; и, вероятно, от склонностей самого биографа. Но даже с учетом этих различий и неизбежных пробелов и искажений данные документы остаются единственным доступным нам массовым источником и, соответственно, дают редкую возможность для попыток сопоставлений или построения типологии на значимых группах населения.

Сопоставление с другими надежными источниками показывает, что цитируемые в биографиях факты надежны и сомнению не подлежат [1044]. Включение особенно точных деталей (таких, как имена или даты) в тех или иных отдельных эпизодах заставляет нас думать, что фрагменты этих жизнеописаний были приготовлены заранее самими усопшими или их окружением и были основаны на личных или семейных воспоминаниях. Некоторые формулировки, употребляемые проповедниками, также подтверждают эту гипотезу [1045].

Таблица 1. Частота упоминаний отдельных компонентов дворянского образования

Прежде чем приступить к рассмотрению собственно образовательного идеала на данном конкретном примере, необходимо выявить наиболее распространенные элементы дворянского образования. Анализ частоты упоминания различных форматов образования в имеющихся источниках позволяет выделить следующие практики: обучение частными наставниками или гувернерами; обучение родителями или патронами; учеба в латинских школах, университетах и/или рыцарских академиях; образовательные путешествия (Kavalierstour); воинские упражнения; значимые встречи с учеными, различными знаменитостями и монархами; начало службы монарху в качестве пажа и т. д. Мой анализ их распространенности основан на выборке, включающей данные об образовательных путешествиях 201 представителя аристократии и патрициата в различных германских лютеранских землях (таблица 1) [1046]. Я выделил высшее дворянство (или аристократию) на том основании, что, в отличие от низшего и среднего дворянства, оно располагало средствами для получения наиболее дорогостоящего, в частности домашнего, образования, но также потому, что это позволяло ему проявлять свою социальную обособленность, например игнорировать воспитательные учреждения, в которых смешивались разные слои дворян. Именно поэтому высшее дворянство училось в колледже и в университете меньше, чем две другие группы дворянства, и образовательная траектория наиболее часто представленная в этой группе совмещает домашнее образование на уровне академии или коллегиума, за которым следует служба у вельможи или владетельного князя. Патрициат также следует выделить в отдельную группу, поскольку это городское служилое псевдодворянство, вышедшее из древней торговой буржуазии, отличается своей склонностью к получению университетского образования, а услуги гувернера на дому в этой группе, как правило, не упоминаются. Это образовательная модель, близкая к модели буржуазии свободных и интеллектуальных профессий и буржуа, занимающих административные и политические должности. Впрочем, следует отметить, что все эти модели представлены в той или иной степени во всех трех выделенных группах и что наиболее часто встречающаяся в общем среди всех трех групп модель образования (составляющая более трети всех случаев) совмещает домашнее образование, колледж и университет, к которым нужно добавить, конечно, образовательное путешествие, или Kavalierreise . Катрин Келлер провела аналогичный анализ, охвативший 305 молодых дворян из Саксонии: половина из них совершили образовательное путешествие, и 60 % учились в университете [1047]. Судя по этим результатам, сочетание учебы в университете и образовательного путешествия соответствовало идеалу дворянского образования в Германии. Низшие слои дворянства, видимо, тоже разделяли этот идеал, даже если он и не всегда был для них доступен.

Однако отвечать на вопрос о том, что представлял собой идеал образования, лучше с помощью качественных, а не количественных методов анализа. В самом деле, погребальная биография – это прежде всего дискурс: дискурс о жизни, религии, воспитании, успехах, невзгодах и смерти. Помимо фактов, он содержит слова и интерпретации. И слова эти произносились в торжественный момент, когда слушателей приглашали задуматься о жизни и смерти. Вопрос состоял в том, что остается от человека в конце его жизни как напоминание о стадии становления личности. Поэтому, интерпретируя надгробные панегирики, мы должны принимать во внимание не только факты, предлагаемые в тексте, но и то, как автор преподносит их.

В целом надгробные панегирики отражают, конечно, специфически церковный взгляд на жизнь и на общество. Выбор ключевых тем и стилистическая обработка текста были прерогативой авторов, почти всегда представителей клира, которые стремились подчеркнуть христианские качества покойного и роль Провидения. Но в обществе раннего Нового времени и в особенности среди дворянства семейная и социальная принадлежность также рассматривалась как предначертанная Господом. Лютеранские проповедники, однако, по большей части придерживались относительно более оптимистичной доктрины христианского гуманизма, которая допускала способность человека сотрудничать с Господом в воплощении Его воли (доктрина синергии в протестантизме). Задачей оратора было поэтому подчеркнуть в своем выступлении это сотрудничество со стороны умершего, как мы это увидим в приводимых ниже примерах. С другой стороны, пасторы были также и ключевыми фигурами социального механизма и должны были обеспечивать его легитимацию. В контексте погребальных церемоний они также выполняли функцию социальной репрезентации соответствующих групп. Поэтому они должны были оправдывать ожидания и ценностные установки социальных групп, к которым принадлежали покойные, и их выступления должны были соответствовать запросам их высокородных слушателей, присутствовавших на церемонии. Поэтому дворянские надгробные панегирики не могли не отражать и идеал дворянского образования.