Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Примерно 40 лет спустя положение вещей оставалось приблизительно таким же, если судить по содержанию Наставлений дворянину во всех добродетелях и совершенствах, необходимых благородному человеку , выпущенных в Париже в 1578 году [1110]. И вновь автор является горячим сторонником гуманистического образования аристократа, не принижая при этом его призвания к военному делу. Как и многие другие трактаты той эпохи, текст построен в виде описания дворянских добродетелей, которые поочередно подвергаются анализу. При том что текст насыщен восторженным отношением к гуманистическому образованию и ценностям, путешествия в нем упоминаются лишь однажды, когда автор рассуждает о «прилежании и заботе». Это те добродетели, которые подводят автора к прославлению человеческой «жажды к познанию»: «Все люди естественным образом стремятся к познанию и пониманию вещей […]. И это естественное стремление приводит нас к тому, что мы достаточно легко переносим все виды тяжелого труда […] и совершаем длительные и значительные путешествия» [1111].

Это верно, что путешествие впервые здесь упомянуто как признанное средство обретения знаний, однако это еще далеко до чего-то похожего на восхваление Grand Tour . Еще более удивляет отсутствие этой темы на страницах итальянских трактатов, появившихся после труда Кастильоне: например, О дворянине Фаусто да Лонгиано (1542) или Трактат о дворянских принципах (Venetia, 1551). В них я не нашел ни одного упоминания об опыте путешествий [1112]. Автор Благородного человека (1575) без колебаний представил Улисса как выдающийся пример гуманистического знания, ни словом не обмолвясь о его похождениях [1113].

Поэтому неудивительно, что тема, которую мы исследуем, нечасто возникает и на страницах литературы, посвященной искусству управления странами, которая во второй половине XVI столетия испытала на себе сильное влияние нового понятия raison d’Etat [1114]. В многочисленных трактатах обсуждаются требования к будущим слугам государства, соблюдение которых необходимо для принятия на службу. В них, однако, описываются по большей части качества, которыми должны обладать такие личности, а последующие рассуждения исследуют способы их приобретения. Образование, которое они должны были получить, напротив, редко привлекает внимание авторов. Можно легко предположить, что это значит в плане частоты упоминания нашей темы в текстах такого рода. В самом знаменитом итальянском трактате – Государственном благе Джованни Ботеро – опыт путешествий вновь упомянут лишь в том же ключе, что и в Трактате об истинном дворянине Йосса Клихтове, – то есть как препятствие, которое надо преодолеть. Однако, как мы увидим далее, не случайно Ботеро подчеркивает важность такой особой отрасли знаний, как история, которая направляет некоторые личности к совершенству даже во время путешествий: «История является настолько полезной, что, не имея кроме нее никакого наставника, а лишь изучая события прошлого во время своего путешествия, Лукулл […] стал одним из ведущих полководцев своего времени» [1115].

Наконец рассмотрим еще один жанр сочинений, который сочетает в себе основные элементы двух других. Это трактаты, посвященные непосредственно образованию будущего правителя, образованию, которое не только прививает юному наследнику добродетель, но и посвящает его в искусство управления государством, что также находит отражение в тексте. Не этот ли жанр предвосхитил практику Grand Tour ? Именно в этих сочинениях представлены довольно ранние упоминания о необходимости изучать иностранные языки и посылать при необходимости юного правителя в те страны, где говорят на этих языках. К примеру, автор Золотой буллы император Карл IV повелевает сыновьям курфюрстов изучать латинский, чешский и итальянский языки, поскольку именно они, наряду с немецким, широко использовались в различных областях Священной Римской империи даже во время политических переговоров. Следовательно, «они должны посылать своих сыновей […] в те регионы, где они могут выучить эти языки, или приставить к ним знающих языки домашних воспитателей, учителей и ровесников, чтобы они получали языковую практику через общение и обучение» [1116].

Однако кажется, что этот призыв не нашел отражения в учебниках по воспитанию высочайших особ. В этом корпусе источников, судя по всему, находим лишь подтверждения тому, что мы уже видели в двух других. Некоторые из уже ранее замеченных приемов здесь иногда более четко прописаны. В одном из самых знаменитых текстов, впервые изданном в начале XVI века (1516 год) и выдержавшем несколько переизданий на протяжении всего столетия, – «Воспитании христианского государя» – ценность опыта, основанного на путешествиях, упоминается не чаще, чем в рассмотренных выше трактатах [1117]. Однако его автор Эразм Роттердамский имел по крайней мере «мужество» дать разъяснения, которые включил в рассуждения о том, какие знания о соседних странах государю следует приобрести, чтобы сосуществовать с ними в мире. Тем не менее ничего не говорится о необходимости лично посетить эти страны: «Следовательно, это будет проявлением высочайшей мудрости суверена – знать нравы и обычаи всех народов, а знания эти он [государь] почерпнет частью из книг, а частью – из отчетов ученых и знатоков; ему нет нужды путешествовать по всем морям и странам наподобие Улисса» [1118].

Подобные взгляды, судя по всему, не входили в противоречие с другими подобными трактатами, по крайней мере в последующие десятилетия, о чем свидетельствуют Наставления принцу Гийома Бюде (1547 год) или Часы государевы Антонио де Гевары (1555 год) [1119]. Бюде, к примеру, подчеркнуто восхваляет гуманистическое образование («[…] гуманитарные науки – это превосходная и ценнейшая вещь, это практически вдохновение, дарованное Господом человечеству, с целью совершенствования нашего знания о человеческой природе»); однако опыт путешествий здесь не упомянут вовсе [1120].

Подводя итоги, отметим, что для всех трактатов XVI века, как посвященных аристократическому или королевскому воспитанию, так и анализирующих raison d’Etat , более или менее характерно отсутствие интереса к теме, которая интересует нас. Однако как это ни покажется странным, когда мы приближаемся к грани XVI–XVII веков и в начале XVII века, свидетельства, которые нам требуются, отыскиваются с легкостью: «приглашение к путешествию» в полной мере разработано, иногда этой теме посвящены целые главы. Самый известный пример – конечно, «Of Travaile» («О путешествиях») Фрэнсиса Бэкона, часть его «Опытов», впервые опубликованных в 1597 году [1121]. Однако это не тот тип сочинений, который мы рассматривали выше.