Елена Полякова - Николай Рерих

Холсты и рисунки с изображением ступ Ладака, шепотов пустыни, юрт Монголии, твердынь Тибета упакованы в тюки. В тюках нет продуктов, нет товаров — только картины, археологические находки, украшения кочевников.

Усталый караван медленно движется на юг. Мимо бедных крестьянских домов, у дверей которых стоят женщины в полосатых передниках.

Мимо крепостей феодалов, мимо богатых монастырей. Навстречу, в Лхасу, скачут курьеры-всадники, навстречу бредут паломники, бормочут: «Ом-мани-падме-хум». За синими горами встает ледяная стена Великих Гималаев.

Гостеприимно встречает путников Гангток, столица Сиккима, снова гостеприимны сами джунгли Сиккима с их водопадами и синими бабочками. Экспедиция шла пять лет — через тридцать пять перевалов, через высочайшие горы и величайшие пустыни.

Розовая в лучах солнца вершина Канченджанги осеняет вернувшихся. 28 мая 1928 года — через пять лет — экспедиция вошла в Дарджилинг с севера.

Художник жил в отелях всего мира, в виллах, в караван-сараях, на постоялых дворах, в войлочных юртах, в избах староверов, в глинобитных, каменных, бамбуковых хижинах, в палатках — дом там, где раскинута стоянка, где можно поставить мольберт, где можно писать при свете походной лампы.

Но нужно место постоянной работы, возврата из экспедиций. Где удобно размещены картины, книги, коллекции. Где просторна мастерская и видны из нее горы, где тишина пахнет травами и хвоей.

Рерихи не хотят жить ни в Европе, ни в Новом Свете. Хотят поселиться в стране, которую ощущают своей, которую прошли с юга на север, с запада на восток, с которой сроднились, как с царскосельским уездом и с валдайскими холмами.

Сроднились со страной — сроднили страны.

С декабря 1928 года в Кулу говорят об их доме: «Там живут русские».

Двухэтажный каменный дом стоит над рекой Биас. Биас впадает в Сатледж, Сатледж входит в пятиречье, образующее Инд, великую реку западной Индии. Кулу — долина в Пенджабе, близ которой проходили Рерихи в начале своего центральноазиатского путешествия: через Кулу, через перевал Рохтанг лежит путь в Ладак. Берегом кипящего Биаса, узкой дорогой под нависшими скалами.

Кулу — издавна славная, издавна почитаемая горная долина. Здесь легендарный Риши Виаса записывал «Махабхарату» на пальмовых листьях. Здесь богатыри Риши Капила и Гуга Чохан свершали подвиги во имя уничтожения зла. Здесь под горами будто бы проложены подземные ходы, и живет в них будто бы подземный народ — своя Чудь.

Встают над долиной горы, на склонах которых зацветают весной розовые деревья. Здесь нет удушающей жары; высота долины над уровнем моря — около двух тысяч метров, к селу Нагар спускается язык ледника. Здесь растут кедры, серебристые ели, голубые сосны, клены, ольха, даже береза, как на Алтае. Крепкие грибы-рыжики стоят под соснами, альпийские луга зацветают белыми рододендронами, а ниже Нагара изобильны яблоневые, персиковые сады, виноградники, поля пшеницы. Синеет небо над горами, цвет которых бесконечно меняется: вот протянулись фиолетовые тени, сгустились в синие и рассеялись, превратились в золото, разлитое по склонам.

Живут здесь главным образом люди племени пахари, умеющие нести тяжелый труд лесозаготовок и добычи соли. Одеваются совсем не так, как в Центральной Индии. Мужчины ходят в узких грубошерстных штанах, в куртке, напоминающей сюртук, в шапке с белым дном и яркими отворотами, в плетеных сандалиях или низких сапогах. Женщины — в шароварах, в остроконечном металлическом головном уборе, в который девушки кладут заклинание — приворот жениха. Традиционный орнамент украшает их браслеты, кольца, броши-«фибулы». Индусы и мусульмане живут здесь сотни лет бок о бок, разделяя труды и праздники: все объединяются осенью в праздновании «Дашахра», когда славят хранителя своей благословенной долины, бога Рагхунатджи.

Русские из дома над Биасом говорят с пенджабцами на их языке. Внимательны к ним, не высокомерны. Помогают людям в беде, посещают праздники, записывают песни и легенды.

В доме удобно размещены картины, книги, коллекции. Из мастерской видны горы, тишина пахнет травами и хвоей. Дом увит зеленью, опоясан балконами. Внизу — мастерская, большая столовая, где на стенах развешаны тибетские картины. Вверху — жилые комнаты, у каждого по своему вкусу.

В доме не играют в поло, не коротают вечера за картами и вином. Живут маленькой дружной общиной, просто и размеренно. Встают с восходом солнца. Работают над картинами Николай Константинович и Святослав, подолгу живущий в Кулу. Работает Елена Ивановна над собранием восточных легенд и притч. Лицо ее молодо, тонко, пышные волосы поседели.

Святослав написал ее: можно сказать — в богатом платье с меховым воротником и манжетами, хочется сказать — в пышных одеждах, отороченных мехом, потому что образ этого портрета торжественно-праздничен. Перстень, браслеты на тонких руках, старинный ларец, книга в старинном переплете, роза на столе, перед нею. Светская дама, одетая с тем вкусом, который называется безукоризненным.

Женщина, прошедшая тысячи километров караванным путем, верхом, как Александра Потанина, как Мария Федченко, как Черская. Знающая ветры Монголии и снега Тибета. Умевшая войти в юрту, к кочевницам — слушать их сказки и колыбельные песни. Умеющая войти в дома женщин народа пахари. Умеющая быть хозяйкой дома над Биасом. Мать двух сыновей; мать для Девики Рани, жены Святослава, красавицы-киноактрисы; друг для Людмилы и Ирочки: «девочки» — зовут их в доме.

Девочки привычно и весело занимаются хозяйством. Ирочка бойко стучит на машинке с русским шрифтом, перепечатывая рукописи Николая Константиновича и Елены Ивановны.

Возле дома огромный сад, возле дома возделан превосходный огород — там хорошо родится картофель, капуста, морковь, какие-то особенные помидоры. Семена иногда доставляются из Америки и дают обильные всходы.

Хлеб едят из муки свежего помола, пьют чистейшую воду из горной реки или кипяток — кипяченую, мертвую, отстоявшуюся воду здесь не любят.

Керосин привозят из Нагара, заправляют лампы, на которые вечером слетаются насекомые (Елена Ивановна не выносит запаха керосина, у нее всегда горят свечи — рядом со свежими букетами цветов); электричества здесь, конечно, нет и в помине. (Девика Рани — одна из звезд индийского кино, но в доме над Биасом не видят фильмов с ее участием — в Кулу нет кино.)

Работа идет не только дома, но в кабинетах и лабораториях рядом расположенного Института гималайских исследований. Его основал Николай Константинович в 1928 году. Для обработки множества разнообразных коллекций, гербариев, собранных во время пятилетней экспедиции. И для того, чтобы продолжить исследования в области истории Азии, искусства Азии, лингвистики Азии, в области биологии, медицины, ботаники.