Соломон Волков - Москва / Modern Moscow. История культуры в рассказах и диалогах

Понимаете, получается, что “Мосфильм” – это такой Протей, который делает вид, что ему принадлежит не только Москва, но всё сразу! Хотя, наверное, ему и вид не нужно делать. Вполне возможно, что он действительно объемлет всю страну. Именно здесь снимались многие глобальные, основополагающие фильмы: от сказок Птушко до, допустим, “Войны и мира”. Мы читаем “Войну и мир” и видим Москву Толстого. А когда смотрим фильм, понимаем, что там Москвы нет. Там есть только Россия – она огромна и она воюет с Наполеоном. Но это придуманная, ненастоящая Россия, она относится к какой-то иной вселенной. Или фильмы Гайдая. При том, что они делались на “Мосфильме”, можем ли мы сказать, что они имеют отношение к Москве или ее рисуют? Беседуя с вами, я прихожу к странному выводу об абсолютной всемирности и безмерности Москвы. Москвы как портала в какие-то другие миры. Помните “Иронию судьбы”? Москва там именно портал, это не настоящий город. Настоящий город и город мечты – это Ленинград. Туда можно улететь и встретить там любовь. Хотя, казалось бы, два города ничем не отличаются: дома идентичные, улицы идентичные, квартиры идентичные. Но Москвы нет, Москва это фантом, хотя герой оттуда родом. А придуманный волшебный Ленинград – он настоящий, в нем мы находимся, в нем мы живем и действуем… Я не знаю, можно ли найти не мистические объяснения этому явлению; каждое из них будет достаточное странное.

Вот передо мной список фильмов Карена Шахназарова, который возглавляет теперь “Мосфильм” и многое там снимал. И первое, на что падает глаз, пусть это и не самый очевидный его фильм, – “Город Зеро”. Москва – тоже такой город Зеро. То ли утопия, то ли антиутопия, в которой есть всё. Да, существует возможность отсюда сбежать, но в то же время чувствуется безвыходность этого гигантского города, который никогда не кончается. В любую сторону иди сколько хочешь, а это будет все еще она, Москва. И в конечном счете, задаваясь вопросом, что такое типичный московский фильм, я на самом деле окажусь в тупике, не буду знать, что назвать. Вот синематека “Искусство кино” выпускает сейчас в повторный прокат на экраны “Ассу” Сергея Соловьева. Она тоже делалась на “Мосфильме”. И вы наверняка знаете, что последний кадр “Ассы”, который сулит перемены и начало перестройки, был снят в Зеленом театре в Парке Горького. Но первые куплеты знаменитого хита “Перемен!” Цой начинает петь в пустом зале ялтинского ресторана, на берегу Черного моря. И опять: выдуманный Крым и выдуманное Черное море – это и есть реальность мосфильмовской ленты. Такие примеры можно длить бесконечно.

Кстати, этому есть прагматическое объяснение: “Мосфильм” был всегда богатейшей студией. Ему по силам было строить невероятные декорации и устраивать нереальные экспедиции. Построить мир “Сталкера” в Таджикистане. Потом, когда он землетрясением будет разрушен, построить новый мир для “Сталкера” в Эстонии. Ну а про Бородинскую битву я уж молчу… То есть “Мосфильм” был способен создавать, как сейчас это делает Питер Джексон, экранизируя Толкина, параллельные фэнтези-миры. Но новозеландец Питер Джексон, создавая Средиземье, воспевает свою Новую Зеландию. Кто воспевает Москву, я не знаю. Не знаю таких людей.

С. В.Георгий Данелия, быть может?

А. Д.Георгий Данелия – пожалуй, но не забывайте про его грузинские фильмы, которые для него не менее важны.

С. В.Более даже.

А. Д.Ну, это черт знает, надо его самого спросить. Есть еще “Плюмбум” Абдрашитова. А “Плюмбум” снимался в Москве? Я, честно говоря, этого не помню. “Курьер” Шахназарова… да, наверное. Но это тоже портреты времени, а не места. И даже эпопеи Озерова – та же мосфильмовская “Битва за Москву”, как и все военные фильмы, которые снимались тогда и снимаются сейчас, это всё тоже не про Москву. Они показывают некую глобальную войну, которая идет повсюду, по всей Европе и по всему Советскому Союзу, для того, чтобы защитить сакральную Москву. Один из самых известных отечественных фильмов – и у нас, и, возможно, в мире – “Летят журавли”. Вы помните? Вначале прогулки по Москве, “журавлики-кораблики”. А дальше всё: Бороздины и Вероника уезжают в эвакуацию, а Борис уезжает на фронт. И Москва остается таким же фантомом вплоть до финала. Я, признаться, никогда раньше об этом не думал, но получается, что так.

С. В.Как вы считаете, если выбирать один знаковый московский фильм, то мы все-таки, наверное, вернемся к фильму Данелии “Я шагаю по Москве”? Пусть для него это исключение, однако “Осенний марафон” – тоже московский фильм. Мой вопрос: можем ли мы считать знаковыми эти два фильма – “Я шагаю по Москве” и “Осенний марафон”, в котором Москва уже дана через более скептические предперестроечные линзы. Нет?

А. Д.“Осенний марафон”… Я бы не сказал, что он “предперестроечный”. Это такой типичный “застойный” фильм. И это фильм ленинградский. Он делался на “Мосфильме”, насколько я знаю, но это фильм по пьесе Володина. Володин – ленинградец. То есть для Данелии знаковый московский фильм – это “Я шагаю по Москве”. И в этом фильме, как и во многих других фильмах о Москве, знаете что важно? То, что там есть не только москвичи, но и приезжие. Если мы вспомним “Я шагаю по Москве”, “Москва слезам не верит” и “Три тополя на Плющихе”, то к ужасу своему убедимся, что коллизия всегда связана с приезжими. Так что Москва – это еще и город, где нет своих собственных жителей.

С. В.“Огромный странноприимный дом”, как сказала Цветаева.

А. Д.Именно так. Странноприимный дом, в котором нет постоянного места никому. Который находится в непрерывном движении, что отражает даже само название “Я шагаю по Москве”, если подумать… Фильм, непредставимый без шпаликовской музыки. Шпаликов очень важный здесь персонаж, а ведь он тоже не москвич – он родился в Карелии и потом только приехал в Москву учиться… Это фильм, ухвативший ощущение какого-то мимолетного счастья именно потому, что его герои, как и сам город, находятся в постоянном движении. Они вообще не останавливаются.

С. В.А как вы оцените знаковость фильма Хуциева “Мне двадцать лет” (“Застава Ильича”) с его документальными съемками поэтических чтений в Политехническом?

А. Д.Да, безусловно, “Застава Ильича” – это культовая, эпохальная картина, важная прежде всего тем самым документальным моментом. Я человек другого поколения, но успел застать эти поэтические вечера в Политехе, которых давно уже нет, а Политех сейчас на ремонте. Включение элементов документальности придало дыхание реальности всему фильму, где есть вымышленные персонажи. Главная художественная задача фильма – ухватить время, смену поколений и времен. Фильм вышел на экраны в 1964 году, наступала “оттепель”, ее необходимо было почувствовать, пощупать. И пощупать ее реальность, а не имитацию реальности, как это было совсем недавно, в 1940–1950-х годах. Вы знаете это лучше меня.