Коллектив авторов - Блокадные нарративы

Там же. С. 198.

В этом отрывке она пишет: «Толстой писал о тетеньке Ергольской, какая она была хорошая, а что он без жестоких укоров совести не может вспомнить, как он ей иногда отказывал (будучи, правда, очень стеснен) в деньгах на сласти, которые она любила держать у себя в комнате с тем, чтобы его же угощать. Она, бывало, грустно вздохнет… И ей-то, ей-то я мог отказывать… Мы, до бесчеловечности изуродованные небывалым в истории злом, что мы дали за то, чтобы иметь эти барские укоры… Г-н учитель, мне бы ваши заботы». Ср. исправленный и смягченный вариант этого пассажа в «Записках блокадного человека» ( Гинзбург Л. Проходящие характеры. С. 358).

Там же. С. 22.

Гинзбург Л. Проходящие характеры. С. 35.

Там же. С. 358.

Там же. С. 19.

Там же.

Там же. С. 54.

Гинзбург серьезно размышляет о механике жалости – в частности, о необходимости определенной «дистанции» от человека и ситуации для того, чтобы испытать жалость. Объект должен располагаться достаточно близко во времени и пространстве, чтобы стать детализированным, видимым и актуальным, без чего невозможно возбуждение жалости. В то же время Гинзбург отмечает, что «как социальный факт [жалость] требует двух условий: чувства дистанции и чувства ответственности». Она делает вывод: «По мере приближения к человеку – мы часто теряем жалость» ( Гинзбург Л. Записные книжки. С. 587; см. также с. 586–589). Нужно быть в другой позиции и ситуации, а также не до конца понимать состояние другого, чтобы пожалеть его. Расширенное обсуждение жалости и дистанции см. в: Van Buskirk E . Lydia Ginzburg’s Prose. P. 57–62.

Гинзбург Л. Проходящие характеры. С. 17.

Там же. С. 18.

Там же. С. 357. Также она пишет об этой фразе в черновике к «Дню Оттера» (Там же. С. 306–307).

Медведев П. Н. Формальный метод в литературоведении. Л.: Прибой, 1928. С. 120–122.

Ханзен-Лёве О. А . Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения / Пер. с нем. С. А. Ромашко. М.: Языки славянской культуры, 2001. С. 171–172.

О том, как дискурсивные стратегии негативной теологии продолжают жить в искусстве и литературе русского модернизма и постмодернизма, см.: Hansen-Löve A. A . Apokalyptik und Adventismus im russischen Symbolismus der Jahrhundertwende // Russische Literatur an der Wende vom 19. zum 20. Jahrhundert / Hrsg. R. Grübel. Amsterdam; Atlanta: Rodopi, 1993. S. 231–325; Hansen-Löve A. A . Gott ist nicht gestürzt! Mensch und/als Gott bei Kazimir Malevič // Wiener Slawistischer Almanach. 2002. № 50. S. 153–216; Goller M. Gestaltetes Verstummen. Nicht-Sprechen als narrative Konstituente in der russischen Prosa der frühen Moderne. Frankfurt аm Main: Peter Lang, 2003. О негативной (апофатической) теологии и негативной эстетике см.: Pöpperl Ch. Auf der Schwelle. Ästhetik des Erhabenen und negative Theologie: Pseudo-Dionysius Areopagita, Immanuel Kant und Jean-François Lyotard. Würzburg: Königshausen und Neumann, 2007; Nientied M. Reden ohne Wissen. Apophatik bei Dionysius Areopagita, Moses Maimonides und Emmanuel Levinas. Regensburg: F. Pustet, 2010; Zima P. V . Literarische Ästhetik. Methoden und Modelle der Literaturwissenschaft. München: Francke, 1995.

Устинов Д. Формализм и младоформалисты // НЛО. 2001. № 50. С. 296–321; Савицкий С. Спор с учителем: начало литературного/исследовательского проекта Л. Гинзбург // НЛО. 2006. № 82. С. 129–154.

Паперно И. А . Советский опыт, автобиографическое письмо и историческое сознание: Гинзбург, Герцен, Гегель // НЛО. 2004. № 68. С. 102–127; Van Buskirk E. Recovering the Past for the Future: Guilt, Memory, and Lidiia Ginzburg’s Notes of a Blockade Person // Slavic Review. 2010. № 69/2. Р. 281–305.

Гинзбург Л. Я . Проходящие характеры. Проза военных лет. Записки блокадного человека. М.: Новое издательство, 2011. С. 323.

Van Buskirk E. Recovering the Past for the Future: Guilt, Memory, and Lidiia Ginzburg’s Notes of a Blockade Person // Slavic Review. 2010. № 69/2. Р. 287.

Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971. С. 14.

Гинзбург Л. Я . Записи 1970–1980-х годов // Она же. Человек за письменным столом. М.: Советский писатель, 1989. С. 278–250. С. 350.

Kirschenbaum L. The Legacy of the Siege of Leningrad, 1941–1995. Myth, Memories, and Monuments. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. Р. 254; Tippner A. Die Blockade durchbrechen. Hunger, Trauma und Gedächtnis bei Lidija Ginzburg // Osteuropa. 2011. № 61. S. 283–284.

Ср.: «Representing the siege in its presentness became a challenging task for many narratives from the time» ( Barskova P. Siege of Leningrad Revisited: Narrative, Image, Self (Introduction) // Slavic Review. 2010. № 69/2. P. 279). Курсив оригинала.

Федин К. А . Свидание с Ленинградом // Он же. Собр. соч.: В 10 т. Л.: Художественная литература, 1969–1973. Т. 8. 1972. C. 343. Эта формулировка стереотипна, поскольку ее можно найти в подобном виде во множестве других текстов, причем главную роль в этой патетической формуле играет отмеченная incrementum перечислительная структура. В одной статье из «Известий Советов депутатов трудящихся СССР» за 1945 год она звучит так: «В самом деле, в невыносимых условиях вражеского окружения, осажденные в городских стенах, в холоде, голоде, под непрестанным артиллерийским обстрелом, среди пожаров и руин, среди смерти и неслыханных бедствий, – в этих жесточайших условиях трудящиеся Ленинграда выстояли, не отдали свой город в руки врага» (№ 22. 27 января 1945 года).

Федин К. А . Свидание с Ленинградом. С. 342.

О «запрете фикционализации», действовавшем (и действующем) в отношении блокады Ленинграда, см.: Schmid U. «Sie teilten fluchend und starben teilend». Das Pathos der Wahrheit in der russischen Blockadeliteratur // Osteuropa. 2011. № 61. S. 265–280.

Инбер В. М . Почти три года (Ленинградский дневник) // Она же. Собрание сочинений: В 4 т. M.: Художественная литература, 1965. Т. 3. С. 178.

Там же. С. 259. Инбер не случайно приурочивает завершение своей поэмы об осаде «Пулковский меридиан» к окончанию блокады. Эта победа делает написанное ею об осажденном городе per se аутентичным, поскольку оно связано с победой, то есть идеологически истинным.

Текстовый корпус «Записок» включает в себя одноименный основной текст, на который я преимущественно и буду ссылаться в дальнейшем; три коротких текста, которые Гинзбург в 1989 году опубликовала под заголовком «Вокруг “Записок блокадного человека”» в книге «Человек за письменным столом» вместе с основным текстом; и «вторую часть» «Записок…», посмертно опубликованную в 1991 году в «Претворении опыта». 1942, 1962 и 1983 – эти годы, стоящие под первой частью основного текста, обозначают краеугольные даты истории текста, причем в первом критическом издании «Записок» были опубликованы дальнейшие фрагменты текста, которые были созданы в годы войны и отчасти могут быть отнесены к «Запискам» в качестве «подготовительной работы», в том числе: «День Оттера» и «Рассказ о жалости и жестокости». О текстологии «Записок блокадного человека» см.: Ван Баскирк Э., Зорин А . «Записки блокадного человека»: история текста // Гинзбург Л . Проходящие характеры. С. 545–556.