П Булацель - Исследования о самовольной смерти

У Ингофера в его сочинении «Der Selbstmord» изд. 1886 г. в Аугсбурге весьма подробно изложены различные философские воззрения о самоубийстве с нравственной и религиозной точек зрения. Суждения преп. Августина, Доне, Робека и Юма цитируются нами по Ингоферу. В сочинении доктора Лизле «Du suicide statistique, medecine, histoire et législation» очень подробно изложено законодательство о самоубийстве в Индии, в Греции, Риме и во Франции, но о других странах Lisle почти совсем не упоминает. В сочинении Legoit «Le suicide ancien et moderne» мы заимствовали многие сведения о выдающихся случаях самоубийств у различных народов. Броме того мы пользовались в подлинниках сочинениями Бриерра де Буамона «Du suicide et de la folie suicide»; Desétangs «Suicide politique en France»; Oettingen: «Ueber akuten und chronischen Selbstmord», Руссо, Вольтера, Г-жи Сталь, Паскаля, Луи-Бертрана «Traité du suicide considéré dans ses rapports avec la philosophie, la théologie, la medecine et la jurisprudence изд. 1857 r.; Гёте, Шопенгауера, Пахмана, Таганцева, Вистяковского и др., ссылки на которых сделаны в своем месте.

Мы хотели дать читателям доказательство того, что самоубийство, это зло, уносящее в Европе с каждым годом всё больше и больше жертв, явление столь же старое, как и мир. С тех пор, как существуют люди, существует и самовольная смерть. История свидетельствует нам, что рядом с немногими атеистами, решившимися на самоубийство и с многочисленными недостойными людьми, избегавшими правосудия посредством самоубийства, от собственной руки погибло так же великое множество выдающихся людей, умевших любить и надеяться, веровавших в загробную жизнь, отличавшихся гениальным умом, талантами и добродетелями.

Громадное количество исторических фактов, собранных в нашем исследовании о самовольной смерти, служит доказательством того, что самоубийства совершаются большею частью в здравом рассудке и только в исключительных случаях под влиянием умопомешательства. В этом отношении почти на нашей стороне стоят такие авторитеты как доктор Lisle, Debregne и Desétangs. Большинство же писателей придерживается мнения Brierre de Boismont и Legoyt, что большая часть самоубийц лишает себя жизни в состоянии душевного аффекта и что только очень немногие самоубийцы вполне спокойно и сознательно действуют в то время, когда прерывают нить своей жизни. Но есть и такие писатели, которые подобно доктору Faret в его сочинении «De l’hipochondrie et du suicide» Paris 1822 г. рассматривают самоубийство только с медицинской точки зрения и не признают, чтобы нормальный человек, мог самовольно окончить свою жизнь. Мы не сочли бы нужным упомянуть о незначительной брошюрке профессора Гвоздева, если быв ней он не высказал крайне несправедливого суждения, что всё самоубийцы без исключения всегда были люди умопомешанные и что самоубийство иначе нельзя назвать как проявлением умственной деятельности, достигшей последних границ своей ненормальности. Если бы профессор Гвоздев был прав, то пришлось бы считать умопомешанными: погибшего от самоубийства Ганнибала, про которого знаменитый немецкий историк Момзен сказал, что он был гениальнейшим полководцем и государственным мужем древнего мира; царя Митридата Понтийского, перед которым дрожали даже Римляне; Демосфена, Фемистокла, уму и талантам которых мы удивляемся до сих пор.

Неужели же Римский Император Оттон был умалишенный, когда за минуту до своего самоубийства давал свой знаменитый ответ воинам, уговаривавшим его вести их в битву против Вителия? Разве всё эти мыслители и ученые прошедших веков Аристипп, Зенон, Кокций-Нерва, Марк-Аврелий, Доне, Робек, Монтескье, Руссо, Гольбах, одобрявшие самоубийство и даже санкционировавшие его своим примером, были сумасшедшими. А знаменитый химик и астроном, живший в XV век по Рожд. Хр., Иероним Кардан, уморивший себя голодом, с одинаковым успехом может быть причислен к сумасшедшим как и к гениальным людям, потому что его ум и обширные научные познания удивляли современников. А. Граф Saint — Simon, творец социальной системы, выстреливший себе в глаз из пистолета и спасенный от смерти усилиями медиков, доказал, что самоубийство иногда совершается не только при полном рассудке, но и с поразительном хладнокровием. Сердце у Saint-Simon билось ровно, и даже пульс, по свидетельству доктора, не был у него ускорен, хотя он истекал кровью, после только что совершенного покушения на самоубийство. После этого Saint-Simon продолжал свои прежние ученые занятия и написал свое замечательное сочинение о социологии; против его теорий правда, можно возразить весьма многое, можно даже порицать их, но во всяком случае труды Saint-Simon’a свидетельствуют о необычайной силе и ясности его ума.

Само собою разумеется, что Фридрих Великий не был умалишенным и что умственная его деятельность не доходила до крайних пределов ненормальности, хотя мысль о самоубийстве никогда не покидала этого великого монарха и он постоянно носил с собою склянку с ядом.

Начав наш исторический обзор законодательств и философских воззрений о самоубийстве с самых отдаленных времен человеческой истории, мы заканчиваем его девятнадцатым веком, причем еще раз считаем нужным оговориться, что подробные статистические выводы о современном состоянии самоубийства в Европе вовсе не входят в предмет настоящего исследования, так же точно, описывая выдающиеся исторические случаи самоубийства мы почти совсем не касаемся последней четверти нашего XIX века, так как судить о причинах смерти, характере и достоинствах даже таких выдающихся лиц, как французского генерала Буланже, застрелившегося в 1891 году на могиле госпожи Бонемон, в настоящее время нам возможно лишь по газетным сведениям, а эти сведения далеко не всегда достоверны.

“Все живые существа ищут счастия и избегают страдания.„(Аристипп.)

“И раскаялся Господь, что создать человека на земле и возскорбел в сердце Своем.„(Книга Бытия гл. 6 стих 6).

В ту эпоху, когда выше всего ставилась личная храбрость, когда народы носили свое право и законодательство на острие своего меча, когда с утратою свободы человек терял всё человеческие права, всё что ему было дорого и мило, очаг, семью и становился рабом, обреченным влачить жалкое существование вдали от родины, тогда, понятно, только трусы предпочитали рабскую жизнь добровольной смерти; но для храброго не было колебаний: он спешил самоубийством предупредить потерю свободы.

Религия не препятствовала этим самоубийствам, напротив того религия древних обитателей Европы Кельтов, учившая, что человеческая душа бессмертна и способна к переселениям, одобряла решимость оканчивать жизнь самоубийством, если свободе угрожала опасность. В древней Швеции вошло в обычай, что старики, не дожидаясь естественной смерти, бросались с высоких скал в морские волны, полагая, что добровольная смерть похвальнее смерти от дряхлости [1] Brierre de Boismont — Du suicide 2-oe изд. стр. 468. ). Кельты вообще отличались презрением к земной жизни, что можно усмотреть, между прочим, из свидетельства Валерия Максима, утверждающего, что рождение человека они сопровождали обрядом плача, а смерть встречали с песнями. Глубокое презрение к жизни было также отличительною чертою Галлов, «это презрение было вызвано убеждением, что земная жизнь есть ни что иное, как только приготовление к лучшей загробной жизни» [2] Ch. Legoyt — Le suicide ancien et moderne стр. 6. ). Вообще у всех древних народов северной Европы самоубийства были очень уважаемы. Бог Германцев «Один» по их преданиям сам копьем лишил себя жизни, почувствовав приближение смерти. В царство этого божества допускались, по их мнению, только храбрые воины, павшие на поле брани. Женщины же вообще не имели доступа в Валгаллу, но исключение существовало только для тех жен, которые лишили себя сами жизни после смерти мужей. Таких же воззрений на самоубийство придерживались Датчане, Норманны, Враки, Венеды, Герулы, Троглодиты и другие северные племена. Дикие свободолюбивые воины не только лишали самих себя жизни после поражения, чтобы не достаться в руки врагов, но и убивали своих жен и детей с тою же целью. Когда солдаты Римского полководца Мария вступили в 104 г. до Рожд. Христ, в лагерь Тевтонов после победы над ними при Аквах Секстийских, жены побежденных Тевтонов встретили Римлян с оружием в руках; они душили своих детей, бросали их под колеса телег и потом убивали себя, чтобы не испытать рабства. Тоже самое повторилось в следующем году, когда Марий разбил храбрых Кимвров. Было бы трудно перечислять многочисленные исторические примеры, когда не только отдельные побежденные армии, но целые народы и города погибали от самоубийства, чтобы не достаться в руки неприятелей. Жители города Сидона почти поголовно лишили себя жизни в следствии взятия Сидона Артаксерксом. Тоже самое случилось с жителями города Тира, разрушенного Александром Великим, с Ахеянами, побежденными Римским полководцем Метеллом. Так погибли почти всё жители восставшей Нуманции, взятой Римлянами в 133 г до Рожд. Христ. Так при разрушении Карфагена погибли от самоубийства жена и дети сдавшегося в плен Римлянам полководца Гасдрубала, не желая следовать его примеру. Так умер Клеомен III с своими спартанцами, чтобы не отдаться в руки Филопатра Александрийского. В древней истории мы встречаем множество примеров, в которых видно предпочтение смерти бесчестию, рабству и позору. Благородные Македонские девицы предпочли броситься в море и умереть в волнах, чем согласиться на гнусные предложения Римского полководца.

Читать дальше