П Булацель - Исследования о самовольной смерти

Божество, имеющее над нами верховную власть, не хочет чтобы мы самовольно покидали земную жизнь, но если по внушению Богов у нас возникло сильное и справедливое желание умереть, тогда истинно мудрый человек должен суметь с радостью переселиться из сумрачного земного мира в светлую небесную обитель [23] Cicero Tuscul. lib. I. ).

Эпикуреец Лукреций в своем сочинении de rerum natura в 52 г. до Рож. Хр. воспевал материализм. В то же время входит в поговорку изречение «mori licet cui vivere non placet». Законодательство уже не преследует самоубийства как преступление; религия не изрекает проклятия самоубийцам. Общественное мнение преклоняется перед случаями лишения себя жизни подобными Катону, Бруту, Кассию и др. Катон Младший, прозванный у тескам, был известен честным, неподкупным характером и старался подражать своему знаменитому предку Катону Цензору в любви к старым республиканским нравам и принадлежал к последователям стоической философии. Будучи одним из главных предводителей остатков республиканской партии Помпея, Катон после поражения этой партии при городе Тапсе Юлием Цезарем удалился в г. Утику и, не желая пережить падения республики, с стоическою твердостью лишил себя жизни. Вечером он лег в постель с книгою Платона в руках; прочел его рассуждение о бессмертии души в Федоне и заснул глубоким сном. При первых лучах восходящего солнца он проснулся и пронзил себе грудь мечем, но при этом опрокинул стол; на шум сбежались домашние. Рана не было еще смертельна, доктор перевязал ее, но придя в чувство Катон сорвал повязки и истек кровью. Воспетый и восхваляемый современниками Катон в сущности представляет из себя пример самоубийства из зависти. Он не мог пережить славы Цезаря; при одной мысли о том, что ему придется склонить голову пред Цезарем, Катон вздрагивал и лицо его наливалось кровью. Он не рассчитывал на пощаду со стороны Цезаря и поэтому ему в сущности ничего больше не оставалось, как лишить себя жизни. Но сыну своему Катон завещал надеяться на милость Цезаря. Отсюда преподобный

Августин заключает, что и сам Катон остался бы жить, если бы мог надеяться на милосердие победителя и побороть в себе зависть к блеску Цезаревой славы. Если бы Катон считал вполне искренно позором подчиниться гению Цезаря, то он завещал бы своему сыну совет тоже умереть, а не совет подчиниться этому позору. В сущности он умирал не для пользы своих соотечественников, но из ненависти к Цезарю. Ведь и с переменою правления отечество Катона продолжало существовать и нуждаться в опытности и советах честных патриотов. Врут и Кассий, последовавшие примеру Катона в 12 г. до Рож. Хр., уже не простые борцы за свободу в первоначальном её виде; это предводители партии, отстаивающей отживающие свой век идеи. Но они верят в то, что истина с ними, они разбиты при Филинах Октавианом и Антонием и в отчаянии, не желая пережить республики, бросаются на свои мечи. Прославленные историею эти двое самоубийц заслуживают однако гораздо менее Сочувствия, чем другие действующие лица той же эпохи. В сущности ведь им некуда было скрыться, весь тогдашний мир после победы при Филиппах достался Триумвирам. рассчитывать на их великодушие «последние Римляне» едва ли могли, а судьба знаменитого Цицерона, которому отрубили голову и злая Фульвия проколола булавкою язык за те речи, которыми Цицерон язвил при своей жизни врагов республики, доказала уже всю тщетность стремления спастись бегством от всесильных владык тогдашнего мира. На решимость Брута лишить себя жизни очень сильно еще также повлияло видение, которое явилось ему перед битвою. Бруту и Кассию оставалось одно лишить себя жизни. Они таким образом подходят под целый ряд самоубийств с подкладкою весьма сходною с тою, которая существовала и в более отдаленные времена среди диких свободолюбивых народов: побежденный, не желая пережить поражения, лишает себя жизни, с тою лишь разницею, что прежняя простая идея свободы теперь уступила место идее первенствования и нежеланию подчиниться тому, пред чем склонился весь мир. И пошли самоубийства одно за другим. Марка Антония, несомненно одаренного самыми блестящими способностями, приходится причислить также к этому роду самоубийств, хотя многие его считают самоубийцей от любви, так как история изображает нам Антония рабом своих страстей и человеком лишенным твердой воли. За Антонием последовала его любовница гордая Египетская царица Клеопатра. Видя, что ей не очаровать нового владыку мира Октавиана, она не могла перенести мысли, что ей придется украшать собою триумфальное шествие победителя; самолюбие гордой восточной повелительницы не могло перенести такого удара. Она еще полна красоты, жизни, страсть, но её ожидает посрамление и она лучше готова умереть, чем перенести позор. Когда всё равно уже нет другого выхода, как или мучительная смерть от руки палача, или смерть от собственной руки, тогда, конечно, выбор не труден; но если есть еще надежда на спасение, если жизненные силы клокочут в груди и мысль увлекает стремительно в область созданий своей фантазии, тогда далеко нелегко вонзить себе железо в грудь или приложить к груди ядовитую змею.

Во времена Клеопатры самоубийство было чрезвычайно распространено в Египте и в этой стране образовалась даже особая академия под именем «синапотануменон», в которой собирались многие особы, желающие лишит себя жизни. В этих собраниях самоубийство Антония и Клеопатры считали образцовым и члены академии были озабочены главным образом лишь приисканием самого легкого и приятного способа лишать себя жизни. Вообще презрение к жизни и распущенность нравов в то время дошла до таких пределов, что нас не может поражать своею неправдоподобностью рассказ Латинского писателя IV века Авреля Викторам его сочинении de viribus illustribus о том, что Клеопатра торговала своею красотою, при чём за её ночи ей платили не деньгами, которых у неё у самой было достаточно, но жизнью. И ведь находились же такие люди, у которых жажда наслаждений была так сильна и презрение к жизни так искренно, что они за одну ночь, проведенную в объятиях гордой красавицы, повелевающей Египтом, отдавали свою жизнь и по утру спокойно шли на казнь. Но с другой стороны как велика была притягательная сила этой женщины, как грандиозен был её разврат и как глубоко она должна была презирать людей, если решалась класть на одну чашу весов жизнь своих любовников, а на другую наслаждение, которое она им доставляла.

Римские женщины тоже заплатили крупную дань самоубийству; кроме ниже приводимых примеров нельзя не отметить самоубийство Марции, жены одного из любимцев императора Августа Фульвия; это, кажется, единственный исторический примерь, где женщина, сознав весь вред, причиненный её болтливостью, решилась умереть, чтобы не быть зрительницею тех несчастий, которые она навлекла на голову своего мужа, доверившего ей государственную тайну, которую она выболтала [24] Legoyt стр. 18. ).