П Булацель - Исследования о самовольной смерти

Среди этих постоянных самоубийств и их восхваления раздавались иногда и в Риме того времени одинокие протесты против этого бедствия.

Знаменитый Эпикуреец Лукреций, воспевавший материализм в своей поэме «de rerum Natura» и сам окончивший жизнь самоубийством, высказывал однако вполне справедливые взгляды на причины увеличения самоубийств. Этою причиною часто бывает, говорит он, равнодушие к жизни, развивающееся в свою очередь под влиянием чрезмерного страха перед будущею смертью.

Греческий философ Эпиктет, проживающий в Риме, современник Сенеки, писал «люди терпите и ждите пока Бог даст вам знаю. и уволит вас от этой обязанности; тогда возвращайтесь к нему, а до тех пор живите там, где Он вам предназначил».

Знаменитый Марциал современник Тацита не редко осуждал в своих эпиграммах самоубийство: «легко пренебрегать жизнью, когда нас постигли несчастья», говорит он, «но тот поступает мужественнее, кто может быть несчастным». В другой сатире он говорит: «не безумие-ли умертвить себя, чтобы не быть умерщвленным». А ведь большинство Римских самоубийств имело целью избегнуть смерти и несчастий в будущем. Известный натуралист Плиний Старший, погибший во время извержения Везувия в 79 г. по Рож. Хр. допускает разумность самоубийства в виду тяжких неизлечимых болезней. В главе о Боге Плиний Старший утверждает, что человек, при всех своих недостатках имеет то преимущество, что Божество не имеет над ним полной власти. Таким образом человек может лишить себя жизни, когда захочет, тогда как Божество не может умереть, если бы даже и захотело. Бог дал человеку свободную волю и поэтому человек может распоряжаться своею жизнью, как ему угодно. Плиний же Младший является убежденным проповедником разумности самоубийства и с восторгом рассказывает в своих письмах о том, как Тит Аристон, будучи очень болен, сказал однажды ему Плинию: «броситься в объятия смерти по внезапному увлечению не трудно, но рассуждать и по зрелом, спокойном рассмотрении причин решиться на смерть есть довод великого ума».

В другом своем письме он рассказывает о том, как некая Аррия, потеряв своего любимого ребенка, пронзила себе с горя грудь кинжалом и, подавая тот же окровавленный кинжал мужу, сказала ему: «это вовсе не больно». Этот поступок приводит Плиния в восхищение и он полагает, что Аррия заслужила себе бессмертие имени. Впрочем в одном из своих писем Плиний Младший, оплакивая смерть своего друга Руфа, пишет: «он умер от собственных рук и это еще более огорчает меня, потому что смерть, которая не зависит от природы или случая, самая плачевная».

Среди исторических самоубийц нельзя не отметить и двух Императоров: Нерона (68 г.) и Оттона (69 г.).

Всеми оставленный и не имея надежды на возвращение трона, Нерон после долгих колебаний пронзил себя мечем. Последними его словами было восклицание: «Какой великий артист погибает».

Император Оттон, товарищ развратной жизни Нерона, лишил себя жизни при условиях, которые давали ему право на славу и искупали всё прежние его прегрешение. Он окончил жизнь самоубийством, что бы дать возможность вновь избранному Императору Вителлию восстановить мир и спокойствие в возмущенной междоусобиями Империи. Здесь мы опять имеем пример самопожертвования, а не простого самоубийства. Солдаты умоляли Оттона вести их в бой против Вителлия, уверяя, что они предчувствуют победу но Оттон отвечал: «чем более мы имеем надежды на победу, тем похвальнее моя решимость добровольною моею смертью прекратить междоусобие». Пример Оттона до того сильно подействовал на многих солдат, верных Императору, что и они лишили себя жизни [28] Тацит в изложении Донна перев. Брюлловой. ).

Как уже было выше замечено Римские законы времен республики не считали самоубийство преступлением и принимали в соображение только, те обстоятельства, которые могли повредить государству или казне. Но когда начали повторяться всё чаще и чаще случаи, что люди, обвиняемые в преступлении, влекущем за собою в случае его доказанности, конфискацию имущества, стали предупреждать судебное разбирательство самоубийством, тогда Императоры Адриан (117–138 г.) и Антонин (138–161 г. по Рож. Хр.) стали издавать декреты, в силу которых самоубийц предписывалось лишать погребения, имущество их конфисковать, а родственникам их запрещалось носить по ним публично траур. Эти декреты были впоследствии подтверждены Юстинианом. Но следует заметить, что и в силу этих декретов конфискация не составляла наказания за самоубийство, как за самостоятельное преступление, а имела место лишь в тех случаях, когда самоубийство совершено с целью избежать суда за преступления, влекущие проскрипцию; оттого наследникам самоубийцы предоставлялось право доказывать судебным порядком невинность самоубийцы в том преступлении, в котором он был подозреваем до своего самоубийства и если эта невинность была доказана, то наследникам возвращалось конфискованное у него имущество.

Но если кто либо лишил себя жизни вследствие скуки, тоски, болезни, горя, сумасшествия, бешенства или иных причин, не наносящих ущерба государству, то с имуществом такого самоубийцы поступают, как после обыкновенной смерти и всё предсмертные распоряжения и духовные завещания самоубийцы считались вполне действительными, если они были сделаны еще в здравом уме [29] Digest lib XXVIII tit. IV de bonis eorum qui mortem sibi consciverunt. ).

Что законодательство Римской Империи в принципе признавало право каждого человека распоряжаться своею жизнью, это видно из того, что закон не дозволял господину отыскивать убытки, причиненные самоубийством раба; ибо даже раб имеет естественное право уничтожить свое тело: Licet etiam servis naturtliter in suum corpus soevire [30] Digest lib XV tit I, 1 § 7 Ulpianus lib 29. ).

Если преступнику, заключенному в темницу, удавалось лишить себя жизни, то тюремщика за это строго наказывали.

Единственным ограничением самоубийства во времена языческих Императоров было «запрещение воинам лишать себя жизни пока они состоят на службе». За покушение на самоубийство солдат приговаривался к смертной казни [31] Digest lib XLVIII tit XIX Paulus «sententiarum». ). Это правило объясняется воззрением Римлян на солдат, как на принадлежность государству. Жизнь воинов нужна Римскому государству, а потому воины не имеют право ею распоряжаться, как частные граждане. Впрочем, если они совершили покушение на самоубийство под влиянием тяжкой болезни или горя, то не подвергаются казни, а лишь позору.

В некоторых Римских провинциях существовал обычай, по которому суду было предоставлено право дозволить или запретить самоубийство тем лицам, которые, желая лишить себя жизни, обращались за подобным разрешением к судье. Обычай этот, как уже было выше замечено, существовал еще и раньше в некоторых греческих колониях, на острове Цеосе, а в последствии в Марсели и в других местах.