П Булацель - Исследования о самовольной смерти

Жизнь! зачем ты собой

Обольщаешь меня?

Еслиб силу Бог дал.

Я разбил-бы тебя.

Кольцов.

Das Leben ist eine Krankheit;

Der Schlaf — ein Palliatif;

Der Tod — die Radikalkur.

Weber [102] Weber «Demokrit» 12, 126. ).

Сильна любовь, как смерть!

(Соломон песнь песней. VIII. 6).

В нашем уложении придается весьма важное значение мотивам к самоубийству. Так как по ст. 1474 не подвергаются наказанию за самоубийство 1) лица, лишившие себя жизни по великодушному патриотизму для сохранения государственной тайны, 2) женщина лишившая себя жизни ради сохранения целомудрия и своей честь. Из редакции этой статьи видно, что законодатель некоторые случаи самоубийства возводит в доблесть. Впрочем эти случаи уже не подходят под понятие простого самоубийства, а скорее могут быть названы самопожертвованием ради высших принципов. Само собою разумеется, что те лица, которых добровольная смерть одобряется законом, память о которых государство увековечивает возведением монументов, не могут считаться ненормальными, сумасшедшими; иначе нам пришлось бы отказаться от многих героев, увековечивших свои имена в памяти народной посредством великодушного лишения себя жизни. Не может быть никакого сомнения, что рядом с бессмысленным, или по крайней мере не вменяемым самоубийством, очень часто случаются самоубийства вполне сознательные и произвольные, поэтому и меры направленные к предупреждению самоубийства должны быть различны, смотря потому борются-ли с сознательным самоубийством или с бессознательным. Но нужны-ли вообще эти предупредительные меры, когда самое самоубийство мы не признаем за преступление и требуем его не наказуемости. Не колеблясь ответим «да нужны». Нужны потому что, даже не будучи преступлением, самоубийство при тех громадных размерах, которых оно достигло в современном обществе, есть зло и зло ужасное. Если бы в Европе самоубийства считались десятками и сотнями, если бы среди самоубийц попадались бы только одинокие, свободные, ни чем не связанные и уже долго пожившие люди, тогда это явление мы еще затруднились бы назвать «злом», но когда среди самоубийц встречаются и дети и юноши еще почти не жившие и не способные понять смысла жизни; когда между самоубийцами мы находим отцов семейств, оставляющих многочисленную семью на произвол судьбы без куска хлеба; когда дряхлые старики отец и мать оплакивают возлюбленного сына надежду, гордость и опору их старости; когда остается молодая, полная жизни и страсть супруга, безутешно рыдающая над трупом любимого мужа, окончившего самоубийством свою жизнь; когда самоубийства, вызывающие слезы, горе, отчаяние, считаются десятками тысяч, когда в одной Германии цифра эта достигает 9000 в год, а во Франции 7000, и у нас в России уже колеблется между 2500 и тремя тысячами в год, когда самоубийство повсюду в цивилизованных странах, в особенности в городах, приобретает уже характер повальной эпидемии, тогда, не колеблясь, можно и должно признать его величайшим злом. Нужно бороться с ним, надо уменьшить наклонность к самоубийству, существующую в современном обществе. Но как это сделать? Конечно только не наказывая бездушные тела самоубийц поруганием и не лишая их христианского погребения, каковые наказания трудно совместить с учением христианской церкви о возможности искупления греха посмертными молитвами об упокоении души умершего. Надо внушать молодым поколениям привязанность, любовь к жизни, нужно заставить их верить, что назначение человека заключается в служении человечеству; надо убеждать их, что вся история человечества при всей иногда её непонятности стремится к определенным, разумным целям. Один из популярнейших современных итальянских философов Монтегаца [103] Монтегаца «Физиология любви» стр. 123. ) провозгласил в своей «Физиологии любви», «что ни один человек в мире не был безусловным негодяем». Другой русский писатель [104] Ольхин стр. 294 «о самоубийстве в медицинском отношении». ) в 60 годах утверждал, что «в мире нет совершенно безнадежного положения для человека, так же как нет совершенно лишних людей. По словам Кирпичникова [105] Статья Кирпичникова о Достоевском в энциклопедическом словаре Андреевскаго Брокгаузен т. 21 стр. 72. ) Достоевский в самом черством эгоисте признавал возможность благородных моментов, в самом ужасном злодее учил видеть несчастную человеческую душу, которой не чужды ни высшая справедливость, ни великодушие… Пусть эти человеколюбивые взгляды распространяют в обществе, пусть они сделаются господствующим убеждением и несомненно самоубийства уменьшатся гораздо быстрее под влиянием светлых воззрений на жизнь, чем под влиянием устарелых наказаний нашего уголовного права. Воспитание и религия имеют несомненно большое значение на развитие и уменьшение наклонности к самоубийству. Но было бы большою ошибкою считать безверие-атеизм главною причиною увеличения числа самоубийств. А. В. Лихачев в заключении своего труда: «самоубийство в западной Европе и Европейской России» [106] Лихачев «опыт сравнительно-статистического исследования» стр. 171. ) так же приходит к тому выводу, что «уменьшить наклонность к самоубийству нельзя одним привитием религиозного чувства, ибо это чувство слишком свято и высоко и не имеет под собою той почвы, на которой живут и умирают люди». Побуждения же самоубийства, по мнению Лихачева, порождаются главным образом экономическими условиями общественной жизни, а потому он и выражает надежду, что политическая экономия и законодательство, обусловливающие благосостояние общества, со временем при правильном своем развитии уничтожат в обществе позорящее его желание смерти.

Не следует смешивать религиозного индифферентизма с полным отрицанием загробного существования и бессмертия души. В то время как религиозное равнодушие, являясь отличительным признаком современного общественного настроения, чрезвычайно способствует развитию самоубийства — полное неверие на оборот задерживает это развитие. Пушкин правильно понимал значение неверия на решимость окончить жизнь самовольной смертью. В Евгении Онегине [107] Евгений Онегин к XVI строфе. ) он говорил:

Уже Достоевский в своем дневнике [108] Достоевский: «Дневник писателя» Январь стр. 1-я. ) совершенно правильно заметил, что наши русские самоубийцы вовсе не атеисты, а лишь люди, равнодушно относящиеся к вопросам религии, как будто они вовсе и не слыхали о том, что они существа бессмертные. Они легко лишают себя жизни, потому что никогда и не задумывались над вопросами о существовании высших идеалов бессмертия и правды. Они стравливаются, вешаются, стреляются без всякой даже тени сомнения и борьбы, просто потому, что жизнь им надоела, потому что они устали, потому что их мелкое самолюбие не получает желательного удовлетворения, потому что условия их жизни не дают им возможности наслаждаться материальными благами, а иногда лишают себя жизни просто не понятно почему, без всякой даже для них самих известной причины.