Марк Эткинд - Мир как большая симфония

Чюрлёниса приглашают на выставку «Союза русских художников» — самого крупного творческого объединения России. Это ободряет, способствует новому творческому подъему. В том же году на 6-й выставке «Союза» появляются три его новых картины.

… Вот уже две недели, как я в Петербурге и до сих пор безрезультатно ищу уроки или что-либо подобное. В январе я буду здесь участвовать на выставке «Союза». (Это ведущая группа русских живописцев.) Этот факт меня смешит, потому что до сих пор я еще не привык принимать себя всерьез. Я здесь один, и мне очень тоскливо.

Письмо П. Чюрлёнису от 23 октября 1908 г. Петербург

В Петербурге он держится независимо. Ни перед кем не заискивает, больше всего стараясь не подпасть под чужое влияние, сохранить собственный взгляд на искусство, а письма его содержат даже резкие критические соображения по поводу творчества Сомова, Билибина и некоторых других. Любопытно, что его, по-видимому, вовсе не волнуют символистские искания молодых мастеров из «Голубой розы». Он никак не высказывает своего отношения к творчеству П. Кузнецова, Н. Сапунова или С. Судейкина. Даже несомненно близкие ему работы B. Денисова остаются, пожалуй, вне его интересов. В разноликой среде «Союза русских художников» его симпатии целиком на стороне художников бывшего «Мира искусства». Чюрлёнис все чаще встречается именно с этой группой мастеров, испытывает явное воздействие их культурного искусства.

Живопись — взять хотя бы этих видных господ из «Союза» — все-таки смотрит назад или молится Бердслею. Таков Сомов., это как раз Бердслей, только что раскрашенный; Билибин же и некоторые другие либо всматриваются во Врубеля, либо в старые школы, черпая оттуда вдохновение. Будто им не хватает смелости или не верят в себя. «Школа Рериха» — та же Академия с отвратительнейшими гипсами, далеко ей до школы Стабровского. Так что, как видишь, работы достаточно, нужно только обладать самоуверенностью и новым костюмом (sic!). Смешно! Никогда не думал, что эти вещи нужны человеку га все же нужны! Знаю по опыту!

Письмо С. Кимантайте от 31 октября 1908 г. Петербург

Это сказывается прежде всего на растущем внимании к проблеме связи искусств, к художественной завершенности произведения, к его графической стороне и декоративной организации целого. Но с особой очевидностью воздействие художественного окружения проявилось в обостренном интересе Чюрлёниса к новой для него области творчества — к театру и книжной графике. «Тяга к театральности», увлекшая множество мастеров — интереснейший момент художественной жизни этого периода. В. Серов и А. Бенуа, К. Коровин н А. Головин, М. Добужинский и Л. Бакст шли в это время навстречу театру, успешно работали в крупнейших театрах Петербурга, Москвы, в парижской антрепризе C. Дягилева («Русские сезоны»). Не естественно ли, что получившая широкое распространение идея синтеза искусств на театральной сцене не могла оставить равнодушным и Чюрлёниса?

Осенью 1908 года он задумывает «Юрате — королева Балтики» — национальную оперу, построенную на литовских фольклорных мотивах и народных мелодиях.

Ее сценарий пишет София Кимактайте. Чюрлёнис сочиняет музыку и делает эскизы декораций. Какое-то время художнику, с головой ушедшему в работу, «влюбленному» в Юрате, кажется, что именно эта опера — дело его жизни.

Вчера около пяти часов работал над «Юрате» — знаешь, где? На Серпуховской в Литовском зале. Купил себе свечку (был отвратительный серый день) и, запершись в огромной комнате, один на один с Юрате, погрузился в морские пучины, и мы бродили там вокруг янтарного дворца и беседовали.

Письмо С. Кимантайте от 28 ноября /908 г. Петербург

Янтарный замок. Эскиз декорации к опере "Юрате". 1908

Опера должна была начинаться увертюрой «Морская пучина» , которая исполняется в темном зале. Раздвинется занавес, и на сцене засветится подводный мир: причудливо резной, как в народной сказке, янтарный замок, опоясанный Ужом-стражем, диковинные рыбы, морские звезды, подводная флора… В карандашных линиях эскиза этой декорации — первого театрального опыта Чюрлёниса — возникает яснозримый музыкально-ритмизованный образ, поражающий проникновением в законы сцены и специфику театрально-декорационной живописи.

Но Чюрлёнис не закончил оперу. В его архиве сохранились лишь отдельные музыкальные фрагменты. Сохранилось и несколько набросков декораций.

С театром связаны и другие работы художника. Так, он выполнил пятиметровый занавес для театра «Рута» — первого драматического театра в Вильнюсе, ставившего литовские пьесы.

… И рисовал для «Руты» занавес для постоянной сцены, в их же собственном здании. Радость испытал невероятную. Натянул на стену холст шириной в 6, а высотой 4 метра, сам загрунтовал. За два дня сделал набросок углем. А дальше при помощи стремянки происходило самое сумасшедшее рисование. В стилизации цветов мне очень помогла Зося, так что работа просто кипела. Занавес задуман примерно так: тихое, спокойное море. На небе белые облака, сквозь которые пробивается солнце. Песчаный берег, как в Паланге, плавно заворачивает полукругом. На первом плане гигантский дуб, перед ним — языческий жертвенник с тлеющим огнем. Белый дым от него переплетается с ветвями дуба. У алтаря старик жрец. За ним склонившая головы деревенская толпа, по большей части пастухи. Вот и все. По бокам занавеса два огромных литовских стилизованных тюльпана в вазах.

Письмо П. Чюрлёнису от 2 ноября 1909 г. Куляй

Тихое море с белыми парусниками вдали. белые облака, сквозь них пробивается солнце. Песчаный берег с одуванчиками и ромашками. Совсем как пейзаж Паланги, который так любил художник… А на первом плане — развесистый старый дуб и старик жрец, приносящий жертву — герой древних литовских преданий Криве-Кривайтис. Эго капище Перкунаса, которому поклоняется народная толпа. По краям занавеса — декоративный орнамент из тюльпанов.

Занавес театра "Рута" в Вильнюсе. 1909

С театральными замыслами связаны, вероятно, также картины «Красный Перкунас» и «Зеленая молния» , выросшие из различных вариантов занавеса для театра «Рута».

В этот период намечалось сближение петербургской группы мирискусников с лучшим драматическим театром России — Московским Художественным театром. К. С. Станиславский предлагал «кружку А. Н. Бенуа» творческий союз. В МХТ намечались к постановке пьесы Метерлинка, Ибсена, Л. Андреева. Первым среди мирискусников начал работу в МХТ Добужинский, оформлявший там «Месяц в деревне» Тургенева. Тем понятнее мечта Чюрлёниса о работе в театре Станиславского — мечта, которой не суждено было осуществиться.