Кирилл Чекалов - Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи» [litres]

Можно спорить о том, насколько эта пара героев напоминает Холмса и Ватсона. Но в том, что касается «дедуктивного метода», приоритет всё-таки остается за Конан Дойлом. Точнее сказать, его предтечи в этом смысле совсем другие, чем книга Стивенсона… и опять-таки, к вящему удовольствию французов, искать их следует на территории Гексагона. Мы имеем в виду философскую повесть Вольтера «Задиг, или Судьба», а точнее один из эпизодов этой повести, впервые опубликованной в 1747 году.

Речь идет о третьем по счету эпизоду повести. Прогуливающийся Задиг погружен в свои размышления, как вдруг к нему подбегает евнух и рассказывает о пропаже принадлежащего царице пса. По ходу рассказа евнуха Задиг сразу же вносит в него некоторые уточнения, как будто бы свидетельствующие о его хорошем знакомстве с ситуацией. Например, он сразу указывает на пол собаки, приводит и некоторые другие детали:

– Это маленькая болонка, – прибавил Задиг, – она недавно ощенилась, хромает на левую переднюю лапу и у нее очень длинные уши.

– Значит, вы видели ее? – спросил запыхавшийся первый евнух.

– Нет, – отвечал Задиг, – я никогда не видел ее и даже не знал, что у царицы есть собака (здесь и далее пер. Н. Дмитриева).

Перед нами образец применения логического мышления к известным обстоятельствам для воссоздания недостающих элементов «пазла». Именно так действовал, по сути дела, и Шерлок Холмс.

Но этим дело не кончается. Задиг столь же виртуозно воссоздает образ никогда не встречавшегося ему пропавшего царского коня:

– Это конь, – отвечал Задиг, – у которого превосходнейший галоп; он пяти футов ростом, копыта у него очень маленькие, хвост трех с половиной футов длины, бляхи на его удилах из золота в двадцать три карата, подковы из серебра в одиннадцать денье.

– Куда он поскакал? По какой дороге? – спросил егермейстер.

– Я его не видел, – отвечал Задиг, – и даже никогда не слыхал о нем.

В результате Задига обвиняют в краже коня и собаки, заставляют уплатить большой штраф и приговаривают к «наказанию кнутом и пожизненной ссылке в Сибирь». Но персонаж Вольтера убедительно излагает ход своих умозаключений, так сказать, логический маршрут, позволивший ему уяснить себе особенности пропавших животных, которые никогда в жизни ему не встречались.

В передних дворца, в опочивальне, в приемной только и говорили, что о Задиге, и хотя некоторые маги высказывали мнение, что он должен быть сожжен как колдун, царь приказал, однако, возвратить ему штраф в четыреста унций, к которому он был присужден.

Не этот ли метод использует в своих умозаключениях и знаменитый сыщик с Бейкер-стрит? Во всяком случае, Умберто Эко и американский ученый Томас Сибек, изучавший книги Конан Дойла сквозь призму логики Чарльза Пирса, дают на этот вопрос утвердительный ответ.

Хорошо знакомый всем категориям читателей образ Шерлока Холмса представляет собой чисто англосаксонский феномен. Он как будто изначально задумывался как потенциальный предмет подтрунивания для зубоскалов-французов, с их пристрастием к осмеянию жителей Туманного Альбиона. Так оно и произошло – об этом речь впереди.

Французская версия «Этюда в багровых тонах» – под названием «Странное преступление» – вышла в свет в издательстве «Ашетт» еще в 1899 году. Перевод был выполнен женщиной – Жанной де Полиньяк, графиней д’Уайлиэнсон (1861–1919). В фондах Национальной библиотеки Франции сохранилось также издание 1903 года, помеченное как третье по счету. Ранее, в ноябре 1894 года, газета «Ле Тан» публиковала в своем подвале повесть, которая на французском языке именовалась «Детектив-любитель». На самом деле это и был в очередной раз сменивший название «Этюд в багровых тонах», уже в другом переводе. Видимо, именно с 1894 года и следует отсчитывать старт французской «Холмсианы». Хотя некоторые источники указывают, что полицейский инспектор Франсуа Левийар переводил Холмса еще с 1888 года. Только переводы эти не издавались, а распространялись в узком кругу среди специалистов сыска.

Опубликованный на языке оригинала в 1890 году «Знак четырех» стал известен французским читателям в 1896 году стараниями всё того же издательского дома «Ашетт» (книга, переведенная опять-таки Жанной де Полиньяк, но без указания имени переводчика, продавалась всего по одному франку и была доступна любой аудитории). Впервые же «Знак четырех» печатался в виде фельетона на страницах «Ле Тан», начиная с 18 января 1896 года (иногда именно эта публикация ошибочно расценивается как первый во Франции перевод приключений Шерлока Холмса). В 1902 году та же газета печатала «Собаку Баскервилей»; любопытно, что пять лет спустя перепечатку перевода стала публиковать хорошо известная у нас в стране газета «Юманите», которую тогда возглавлял Жан Жорес.

При этом громкая слава Конан Дойла во Франции начинается только с середины 1900-х годов, и приходит она к английскому писателю после публикации выполненного Адриеном де Жассо перевода «Собаки Баскервилей» отдельным изданием (оно многократно переиздавалось). Интересно, что в седьмом номере журнала «Я знаю всё» (сентябрь 1905) была помещена статья известного литератора и археолога Гастона Дешана «Фантастическая и неистовая литература», где, помимо всего прочего, содержался весьма подробный пересказ знаменитой повести. Видимо, желая сделать книге рекламу, автор статьи на деле оказал издательству медвежью услугу.

Книги писателя издавались не только в «Ашетт», но и, с неменьшим успехом, в издательстве Феликса Жювена (которое в 1900 году выпустило не относящуюся к «Холмсиане» книгу Конан Дойла «Подвиги полковника Жерара», а затем интенсивно публиковало холмсовскую новеллистику). По-видимому, в том же 1900 году вышла и книга «Первые подвиги Шерлока Холмса» ( Les Premiers exploits de Sherlock Holmes ), хотя год на титуле указан не был. Большую роль в успехе этого издания сыграли иллюстрации художника испанского происхождения Херонимо да Фонсека (издательство «Ашетт» выпускало приключения Холмса без иллюстраций).

Но вот проходит всего несколько лет, и в 1910 году журнал «Универсальная библиотека» ( La Bibliothèque Universelle ) уже безо всяких сомнений констатирует, что Арсен Люпен «сместил с пьедестала» Шерлока Холмса.

Трудно переоценить ту роль, которую суждено было сыграть в произошедшем развороте всё тому же журналу «Я знаю всё». Опубликованная в пятом номере журнала новелла о «джентльмене-взломщике» Арсене Люпене (под названием «Арест Арсена Люпена») стала прологом к всемирной славе этого персонажа и одновременно ознаменовала собой новый этап в развитии детективного жанра – переход от «архаического детектива» к современному. Существенным моментом был небольшой объем новеллы: Леблан тем самым выводил французскую детективную прозу на новый уровень, ведь прежде, начиная с «Дела вдовы Леруж» Габорио, во Франции детективные структуры развивались именно в рамках романного повествования. Леблан возвращал детектив к его истокам, к той самой новеллистической форме, которой отдавал предпочтение Э. По, и одновременно создавал оммаж Конан Дойлу (ранее уже известному читателям «Я знаю всё» именно в качестве новеллиста). Другое дело, что этот оммаж с самого начала, а в еще большей степени в последующих новеллах цикла, был окрашен в иронические, а то и прямо издевательские тона.