Кирилл Чекалов - Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи» [litres]

Важную роль в «раскрутке» персонажа сыграла упоминавшаяся уже четырехактная пьеса «Арсен Люпен», где были использованы сюжеты ранее опубликованных рассказов, но с некоторыми изменениями; изменились и имена персонажей – например инспектор Ганимар превратился в Гер-шара (имя Ганимар могло быть воспринято как обидный намек известным издателем Гастоном Галлимаром; в недавней постановке, о которой говорилось выше, Гершар снова превращается в Ганимара). Премьера спектакля состоялась в парижском театре «Атеней» 28 октября 1908 года; успех был оглушительным. Хотя на вкус современного читателя пьеса выглядит несколько архаичной, будучи целиком обусловленной вкусами своего времени, однако сам факт того, что Люпен поднялся на театральные подмостки, несомненно повышал статус этого персонажа. Поэтому в прессе той эпохи рецензий (в подавляющем большинстве хвалебных) на пьесу «Арсен Люпен» значительно больше, чем упоминаний о новеллах Леблана. После порядка двухсот представлений в Париже спектакль с неменьшим успехом демонстрировали в различных городах Франции; в нормандском городе Кабуре на постановке присутствует Марсель Пруст – правда, в своем отзыве он весьма неопределенно выражает свое мнение и главным образом жалуется на скверную акустику зала.

Нам же представляется не менее существенным событием выход в свет романа «Полая игла». Работа над ним началась еще в 1906 году, а публикация книги на страницах «Я знаю всё» началась в ноябре 1908 года (отдельное издание Лафит выпустил годом позже; на обложке была изображена визитная карточка Люпена, проткнутая большой швейной иглой). Это одно из самых знаменитых сочинений Леблана примечательно и тем, что Люпен здесь впервые становится героем большой прозаической формы (а значит, и сам образ становится более объемным), и тем, что связанным с «джентльменом-сыщиком» приключениям придается совершенно новое измерение. Ведь здесь в центре внимания оказываются таинственные события, уходящие своими корнями в историю Франции. «Полая игла», вынесенная в название книги, – утес в Этретá (Верхняя Нормандия), расположенный неподалеку от дома писателя; благодаря Леблану скала обрела широкую известность и сделалась туристической достопримечательностью. Роман начинается как вполне традиционный детектив (ограбление замка и убийство), но по мере развития сюжета повествование обретает приметы историко-приключенческого романа в духе Дюма (обнаруженный Люпеном в скале тайник, где хранятся сокровища французских королей). Не в пример ранним новеллам о Люпене книга отличается мрачной, иногда даже траурной интонацией, а поведение знаменитого персонажа носит гораздо менее «джентльменский» характер. Еще одна примечательная особенность этого романа заключается в том, что только в самом его финале читателю предстоит установить подлинную идентичность владельца замка Луи Вальмерá и его постояльца барона Анфреди – в обоих случаях это всё тот же Люпен. Люпен здесь склонен к мегаломании, выказывает свое стремление доминировать над людьми.

За «Полой иглой» последовала книга «813» (печаталась в виде фельетона на страницах газеты Le Journal с марта по май 1910 года; в том же году Лафит выпустил отдельное издание). Хотя в подзаголовке первой публикации стояло слово «роман», отдельные критики склонны cчитать эту книгу сборником новелл. Автор наиболее внушительной биографии Леблана Жак Деруар характеризует книгу как «пространное повествование, выдержанное в романтическом и патриотическом духе». Кроме того, именно в этом произведении Леблана видна его зависимость от Бальзака: Люпен вдруг начинает смахивать на Вотрена, а некоторые сцены заставляют думать о деликатном пародировании одного их самых значительных произведений цикла «Человеческая комедия» – романа «Блеск и нищета куртизанок». Сильное впечатление на читателей произвели эпизоды с участием навещающего Люпена в тюрьме кайзера; известная писательница Рашильда по этому поводу иронично заметила (на страницах «Меркюр де Франс») – «может статься, в третьем томе наш симпатичный герой вернет Франции Эльзас и Лотарингию!». Наряду с отчетливой политизацией сюжета Леблан усиливает значение любовной интриги, которая в новеллах о Люпене заметной роли не играла. Имеются также интересные совпадения начала романа с десятой главой первого тома «Фантомасианы» (преступник совершает ограбление гостиничного номера в присутствии постояльца).

После выхода в свет «Полой иглы» и «813» Леблан, а еще более его герой уже становится национальной знаменитостью. Начав сотрудничество с «Журналь», одной из самых читаемых во Франции газет (на протяжении двух последующих десятилетий произведения Леблана печатались в виде фельетонов именно на ее страницах) писатель уже окончательно утверждает себя в роли творца популярного романа. Причины перехода Леблана в это издание весьма прозаичны: здесь ему платили в два раза больше. Газета заметно повысила свои тиражи именно благодаря публикации новых приключений Люпена. А другая газета – «Фигаро» от 15 июля 1910 года – констатирует, что вся французская молодежь ежегодно требует от Леблана (который сделался ее любимым писателем) новых выпусков приключений Люпена.

Леблан всё больше воспринимается как французский Конан Дойл. Притом еще Кларети в своем предисловии высказывался в том смысле, что французский писатель обставил своего английского коллегу. Уже в 1906 году Леблан демонстрирует свое ироничное восприятие образа Холмса, сочиняя рассказ «Шерлок Холмс прибывает слишком поздно». После этой публикации Конан Дойл прислал Леблану гневное письмо, где английский писатель выступил против использования имени своего героя французом. Леблан под влиянием этого письма произвел нехитрую перестановку букв в имени знаменитого сыщика и назвал свой сборник 1908 года «Арсен Люпен против Херлока Шолмса»; разумеется, перестановка эта никого не могла ввести в заблуждение. Интересно, что в том же 1908 году рассказы о Люпене начинают переводиться на английский язык. Шолмс / Холмс мимолетно возникает и в ряде других произведений французского писателя, в том числе и в «813». Взаимная неприязнь Люпена и Шолмса достигает своего апогея в финале романа «Полая игла», где два великих сыщика вступают в единоборство. Побеждает, разумеется, первый, но «ce colosse d’orgueil et de volonté qui s’appelait Sholmes» (в удачном переводе С. Хача-туровой – «столп воли и спеси, зовущийся Шолмсом») успевает сделать свое черное дело – он нечаянно убивает возлюбленную Люпена.

Наконец, в романе «Хрустальная пробка» (1912) Арсен Люпен – не упоминая, правда, о Холмсе – принципиально отказывается от использования дедуктивного метода: «Самое главное, никаких дедукций. Что может быть глупее – выводить факты один из другого прежде, чем ты уяснил себе исходное звено. Верный путь в никуда». В этом романе Люпену противостоит чрезвычайно могущественный противник, депутат Добрек, вся карьера которого построена на отвратительном шантаже; противостояние добра и зла принимает здесь нешуточный оборот; Люпену приходится несладко: «Ни одно предприятие не доставило мне столько хлопот, не стоило таких усилий, как это проклятое дело. Назовем его, если хотите, “Хрустальная пробка, или Как не надо никогда терять присутствия духа”». Между тем отчаяние лишь придает герою энергии. Пробка, вынесенная в название книги, – тайник, в котором депутат хранил компрометирующие его жертв документы; ценой больших усилий Люпен устанавливает местонахождение этой пробки – она находилась в совершенно неожиданном месте (правда, печатавшиеся на обложке романа иллюстрации заключали в себе подсказку).